Здесь водятся драконы

С удовольствием приму ваше предложение, барон. — кивнул Повалишин. — Заодно, воспользуюсь случаем, загляну в Петербург. Сколько уж лет я в дома не был, соскучился…

Так вместе и заглянем, Иван Фёдорыч! — Я ведь туда и собираюсь. Серж, может и ты с нами, за компанию?

Казанков пожал плечами.

— И хотел бы, да не получится, Гревочка. Моё дело казённое: сказано прибыть во Владивосток, в распоряжение командира Сибирской Флотилии — изволь исполнять. Но, думаю, я там не задержусь. Вот увидите — месяца полтора, много два — и вы с вами встретимся в Петербурге. Заодно и С Вениамином повидаетесь, он дома раньше нас окажется.

— Кстати, Серж, он прихватил с собой твоего, Серёжа протеже этого гимназиста…

— Матвея-то? Ну, во-первых, он его протеже, а не мой — Вениамин его ещё в Москве приметил, и Абиссинию взял с собой. А во-вторых — ты-то, Гревочка его поблагодарил? Всё же вынес баронессу из огня и собой прикрыл от копий аннамитских, я сам видел…

Барон виновато развёл руками.

— Не поблагодарил, каюсь — мы с ним вот настолько разминулись. — барон пальцами показал, насколько. — Ну да ничего, ещё успею, не забуду. А забуду — баронесса напомнит. Она загорелась мыслью отправить его на учёбу в Сорбонну или в Гейдельберг, что сам выберет. Ты, помнится, говорил, он стреляет хорошо?

— Лучший стрелок у нас в отряде был. — подтвердил Казанков. Вениамин ему подарил «Винчестер» с телескопом — так он так навострился, что даже Осадчий, на что матер — и ото диву давался! Пули в мишень, как рукой клал!

Греве тряхнул головой.

— Я ему револьвер подарю. Есть у меня один на «Луизе-Марии» — новейшая американская конструкция, с рукояткой из слоновой кости в серебре. В Нагасаки велю сделать именную гравировку, и как встретимся в Петербурге, самолично вручу

— Револьвер — дело хорошее. — кивнул Казанков. — А что до Сорбонны, то вряд ли это понадобится. Матвей мне признался, что всерьёз подумывает о Петербургском Университете.

— Университет — тоже неплохо. — согласился барон. — Толковый малый, надо бы его взять на заметку. Вот закончит учёбу — подыщу ему место в своей компании.

Казанков усмехнулся.

— Не надейся, Гревочка. Насколько я смог понять, у нашего друга Вениамина — вернее сказать, у ведомства, в котором он служит — на этого юношу свои планы.

— Вот как? — барон поднял удивлённо брови. — Впрочем, этого следовало ожидать. С такими талантами да с университетским образованием малый далеко пойдёт, помяните моё слово…

* * *

Российская Империя.

Санкт-Петербург.

Матвей никогда не бывал в столице Российской Империи. Он и Москву-то покидал всего пару раз, когда вместе с приятелями уехал на дачном поезде куда-то за Мытищи, где они, расположившись в рощице, на травке, пели революционные песни и закусывали снедью из большой корзины. Где-то сейчас его тогдашние товарищи — и что бы они сказали, узнав испытаниях, выпавших за этот год на долю самого обычного московского гимназиста? И уж наверняка юные борцы с царизмом не одобрили бы сегодняшних его планов.

Отсюда, из цитадели самодержавия (так, кажется, выражался его старый знакомец Аристарх?) прежняя, московская жизнь видится иначе. Разве можно сравнивать грязноватые, тесные улочки Первопрестольной с широкими, прямыми как стрела, проспектами Града Петрова? А колонна Александрийского столпа, Дворцовая площадь, окружённая великолепными фасадами Зимнего Дворца и Главного Штаба? А Адмиралтейская игла, описанная Пушкиным в «Медном Всаднике» — вот она, пронзает небо, как и шпиль Петропавловского собора на противоположной стороне Невы…

— Ну вот, мы и пришли. — Остелецкий положил ему руку на плечо. — Да ты не волнуйся, не съедят тебя там. Держись естественно, спросят — отвечай, только думай прежде, что говоришь. Граф — человек в общем, незлой, только дураков на дух не переносит.

Уточнять, что этот незлой человек возглавляет одну из самых мощных секретных служб Российской Империи, Остелецкий не стал.

Они подошли к боковому подъезду Адмиралтейства, по бокам которого громоздились связки больших, выше человеческого роста, якорей. Лощёный швейцар распахнул высоченные дубовые двери и Матвей с замиранием сердца стал подниматься по мраморной лестнице — на второй этаж, где располагался департамент военно-морской разведки.

— Полагаю, юноша, вы уже в курсе, какими делами занимается наше ведомство? — спросил Юлдашев. Он принял посетителей в своём кабинете, усадил Остелецкого и чрезвычайно смущённого Матвея на стулья вокруг журнального столика в углу, и веел адъютанту принести самовар.

— Мир теперь, меняется чрезвычайно быстро, и ваши с господином Остелецким похождения тому прямое свидетельство. Судьбы держав будут решаться не только в прямых столкновениях армий и флотов, но и тайными операциями, осуществляемыми специально обученными людьми. И чтобы их готовить таких вот особых сотрудников, решено создать при нашем департаменте своего рода секретные классы, куда будут брать подходящих людей — из армии, флота, даже гражданских ведомств, скажем, полиции. Я предлагаю вам присоединиться к ним.

Сказать, что Матвей был огорошен — значило сильно преуменьшить впечатление, произведённое словами графа.

— Но ведь я даже не закончил даже гимназию…

— Не беда, сдадите экстерном. С этим… — Юлдашев показал на гражданский знак ордена св. Анны, который Матвей привинтил к новенькой, ещё не обмятой гимназической куртке, специально для этого приобретённой в магазине на Литейном, — с этим проблем с экзаменами у вас не будет. Только имейте в виду: рассказать кому-нибудь правду о том, за что вы его получили, вы не сможете не скоро… если вообще когда-нибудь сможете. Так что извольте позаботиться о подходящем объяснении.

Займёмся. — коротко сказал Остелецкий. Матвей торопливо закивал.

— Опыта, причём именно такого, который нам нужен, у вас побольше иных прочих. — продолжал граф. — Придётся, конечно, подучиться: насколько я понимаю, вы собирались поступать в Университет?

— Матвей снова закивал — подобно фарфоровому китайскому болванчику, который он купил в Люйшуне в подарок матери.

Моё департамент даст вам стипендию. Параллельно с учёбой в Университете будете посещать занятия в наших классах. Только уговор — никаких больше революций и бомб — кроме как по долгу службы!

Матвей поперхнулся чаем.

— Да я… честное слово, я и не думал…

— А вы подумайте, дело полезное… — Граф улыбнулся. — А как получите диплом — добро пожаловать в мой департамент!

Он встал, давая понять, что аудиенция закончена. Матвей торопливо вскочил, едва не опрокинув стул — ужасно смутился своей неловкости и покраснел до корней волос.

Что ж, ступайте, поручик вас проводит. — Юлдашев нажал на колпачок звонка, вызывая адъютанта. — Надеюсь, вам есть, где остановиться?