Зеленая мумия
Шрифт:
– Нет, уже слишком поздний час, – покачал головой художник.
– Если они уже знают о новой трагедии, то могу поспорить, никто в доме не спит.
Хоуп кивнул:
– Может, вы и правы, я все равно предпочту остаться тут, пока миссис Джашер не придет в себя.
Вместе с Рендомом он уселся в столовой и закурил.
Констебль Поинтер устроился в гостиной, стараясь, насколько возможно, сохранить нетронутым место преступления. Разбитое окно он загородил китайской ширмой, чтобы не пускать в дом холод. Джейн и Робинсон все еще хлопотали в спальне над умирающей. Врач был уверен, что жить вдове
К четырем часам Арчи задремал в кресле. Его разбудило восклицание сэра Фрэнка, который не давал себе уснуть, куря сигары одну за другой. Через мгновение художник был на ногах.
– В чем дело?
Рендом быстро метнулся к двери гостиной.
– Кажется, Поинтер нас зовет, – бросил он на ходу.
Комната была пуста, но ширма, стоявшая у разбитого окна, валялась на полу. За окном маячила грузная фигура констебля.
– Что за черт? – поинтересовался Рендом. – Констебль, в чем дело? Вы звали?
Полицейский вернулся в комнату.
– Да, звал. Я почти задремал в этом кресле, и вдруг на меня из-за ширмы уставилось чье-то лицо! Я вскочил на ноги, позвал на помощь и, бросившись к окну, уронил ширму.
– И что же дальше? – нетерпеливо спросил Фрэнк, видя, что констебль колеблется.
– Я никого не разглядел, однако уверен: этот человек через выбитое окно забрался в дом и наблюдал за мной из-за экрана.
– Тот, кто напал на госпожу Джашер?
– Не знаю, кто это был. Но я уверен, мне это не привиделось. Сейчас он, конечно, снова скрылся. Его не поймать: туман густой, как гороховый суп.
Хоуп и Рендом одновременно выглянули за окно, но в ночной тьме, среди густого тумана, они не видели ничего на расстоянии вытянутой руки. Тогда друзья поставили ширму на место и, указав полицейскому быть начеку, вернулись в столовую. Ежась от холода, Арчи спросил:
– Как вы думаете, полицейскому все это пригрезилось?
– Нет, – уверенно ответил баронет. – Полагаю, что человек, напавший на госпожу Джашер, до сих пор шатается по окрестностям, прячась в тумане и надеясь завершить свой дьявольский замысел.
– Но ведь он не такой дурак, чтобы вот так взять и вернуться на место преступления. Он же должен понимать, что это очень опасно.
– Значит, здесь есть что-то, ради чего он готов рискнуть, – многозначительно сказал Рендом.
Хоуп выронил сигарету.
– О чем вы?
– Конечно, я могу ошибаться, но мне кажется, что этот негодяй хочет забрать нечто, хранящееся в гостиной миссис Джашер. Мы спугнули его. Теперь он бродит в тумане вокруг дома и ждет случая добыть то, за чем пришел.
– И что это может быть? – пробормотал Арчи, увлеченный рассуждениями своего друга.
– Возможно, второй изумруд, – с мрачным видом заметил сэр Фрэнк.
– Как! Но вы же не думаете, что…
– Ничего я не думаю. Я слишком устал, чтобы думать. Однако надеюсь, что Поинтер не уснет, а утром мы хорошенько обыщем гостиную. Негодяй дважды пытался пробраться в дом, чтобы получить то, что хотел. В третий раз, зная, что мы начеку, он рисковать не станет. Так что, думаю,
нам можно вздремнуть по очереди. Минут по сорок. Вы уже поспали, так что теперь моя очередь.Хоуп согласился, но едва Рендом задремал, как в столовую ворвалась растрепанная Джейн с красными от слез глазами.
– Джентльмены, вас зовет доктор Робинсон. Госпожа пришла в сознание, и она… Она…
Молодые люди вскочили со своих мест и торопливо отправились в спальню, где лежала умирающая. Медик сидел у ее постели и держал несчастную за запястье, считая пульс. Когда Арчи и Фрэнк вошли, доктор приложил палец к губам, призывая их к молчанию. Вошедшие замерли, повинуясь знаку врача. И тут раздался голос Селины – тихий, обессиленный шепот в комнате, тускло освещенной единственной свечой комнате.
– Кто там? – спросила госпожа Джашер, услышав скрип двери и шорох шагов.
– Это господин Хоуп и сэр Фрэнк Рендом, – прошептал доктор ей на ухо. – Они прибыли вовремя, чтобы спасти вас.
– Вовремя, чтобы увидеть, как я умру, – пробормотала женщина. – Но я не могу умереть, пока не расскажу им правду. Я рада, что Рендом здесь. Такой добрый мальчик, он обошелся со мной много лучше, чем я заслужила. Я… О… Дайте бренди.
Робинсон поднес к ее губам ложку.
– Теперь лежите и не пытайтесь говорить, – сказал ей доктор. – Вам понадобятся все ваши силы.
– Понадобятся – чтобы сказать все, что я должна, – прошептала вдова слабым, дрожащим голосом. – Сэр Фрэнк! Сэр Фрэнк!
– Да, госпожа Джашер, – откликнулся молодой человек, осторожно подходя ближе к кровати.
Женщина протянула слабую руку и сжала его пальцы.
– Вы должны стать для меня отцом-исповедником и услышать все. Вы получили изумруд?
– Что?! – Рендом подскочил от удивления. – Так это вы…
– Да, я послала его вам как свадебный подарок. Мне жаль, и я боялась… и я… я… – тут Селина замолчала, задыхаясь.
Доктор вмешался и влил ее в рот еще пару ложек бренди.
– Вы не должны говорить, – строго произнес Робинсон, – или я буду вынужден попросить джентльменов покинуть комнату.
– Нет, нет! Дайте еще бренди… – и когда доктор поднес напиток к ее губам, она принялась глотать так жадно, что доктору пришлось отобрать у нее стакан. Но спиртное придало умирающей сил, и с невероятным напряжением она приподнялась на подушках. – Хоуп, Рендом, подойдите ближе, – сказала она чуть окрепшим голосом. – Я вам должна кое-что рассказать. Это я подбросила изумруд. Ночью, когда никто не видел, я ускользнула от твоего шпиона, Фрэнк, пробралась мимо часового, тихо, как кошка, и оставила камень в его будке. Я хотела, чтобы он был у тебя.
– Откуда он у вас? – тихо спросил Рендом.
– Это долгая история, я не успею рассказать ее. Я все записала.
– Записали? – переспросил Арчибальд, наклоняясь к ней.
– Да. Джейн думала, что я пишу письма, но я написала всю историю убийства… Вы хорошо отнеслись ко мне, дорогой сэр Фрэнк, поэтому, поддавшись импульсу, я принесла вам изумруд. Когда я вернулась, то пожалела, но было уже поздно что-то менять, и я бы не осмелилась вновь приблизиться к форту. На второй раз ваш шпион мог бы меня заметить. И тогда я решила, что должна записать всю историю убийства, чтобы хоть как-то оправдать себя.