Земля обреченная

К нам степенно приблизился мастер Нак, неторопливо понукающий свою лошадку, и, бросив на дона Гвидо один-единственный взгляд, мгновенно оценил ситуацию.

— О, извините меня, благородный рыцарь, я совсем позабыл о правилах вежливости. Дон Ярый — наш добрый друг, мастер Нак — мой учитель, а мое имя — дон Альберт.

— Дон Гвидо, странствующий рыцарь.

— И давно вы странствуете? — спросил Нак.

— Уже пятнадцать лет, а может, и немного больше, сбился со счета. Я пустился в странствие сразу, как кончилась война и Королевства стали владеть этими землями. Не было мне там места отныне. И ушел я…

— Вы, наверное, много где побывали? — заинтересовался Альберт.

Гвидо покивал готовой.

— Много стран я посетил, много дел совершил, но так и не нашел смерть свою, хотя и искал ее где только можно…

Черт! Рыцарь с суицидальными наклонностями — только такого знакомого нам и не хватало для полного счастья. Альберт, однако, отнесся к словам Гвидо с величайшим вниманием.

— Зачем же вы ищете смерти? Вы хотите искупления? Вы совершили какой-то грех и не можете себя простить?

— Точно так, мой молодой друг, я совершил страшный грех. Я должен был командовать обороной Герона, но странный недуг поразил меня, и я долгую неделю не мог встать на ноги. Когда я выздоровел, все уже было кончено. Герон пал, и большая часть его защитников погибла. Я хотел было броситься на меч, но подумал, что, быть может, еще смогу послужить своему государю. Потом я узнал, что король убит, а его жена и сын пропали без вести и, вероятно, тоже погибли, и сердце мое почти перестало биться. Я пустился в странствие и вот впервые за многие годы решил вернуться в родные края. Жизнь моя давно уже никому не нужна, так, может быть, я смогу хотя бы достойно умереть, чтобы не стыдно было предстать пред светлым ликом Покровительницы.

— Я уверен, — воскликнул Альберт. — Вы сможете! Я постараюсь хотя бы на время развеять печаль вашу. Не хотите ли помериться силой? Мы могли бы преломить наши копья и возрадоваться благородному поединку!

Дон Гвидо задумался.

— Неплохая мысль, мой друг. Я давно уже не встречал достойного противника, а вы, несомненно, кажетесь мне таковым!

Альберт зарделся.

— Но, — озадачился вдруг Гвидо. — Я вижу, что копье ваше не предназначено для турнира, а лишь только для боя!

— Да, — согласился Альберт. — Я поразил им дракона точно в глаз!

Гвидо, вновь вспомнив о драконе, лишь тяжко вздохнул.

— Тогда мы не сможем помериться силой на копьях, мое, как вы видите, тоже боевое, и, боюсь, никакая защита не сможет уберечь нас от повреждений.

— Вы правы, — Альберт огорчился. — И мечи наши не предназначены для подобных забав, а ранить вас, друг мой, я вовсе не желаю…

Мне пришла в голову одна идея.

— Благородный дон Гвидо, позволите ли спросить, в какую сторону вы держите свой путь?

— Это не секрет, — ответил рыцарь. — Я и сам не знаю. Еду куда глаза глядят. Я только что пересек Степь и, наверное, двинусь в глубь страны.

— А цель нашего пути — Ольстин. Вы бывали там?

— Бывал, — кивнул Гвидо. — Маленький городок, но место для подвига есть везде!

— Так вот, — продолжил я. — У меня есть предложение: если вы согласитесь поехать с нами, то, я просто уверен, мы повстречаем еще много опасностей в пути. Тогда и вы, и дон Альберт сможете показать всем ваши силы, а мы с мастером Наком выступим в роли судей и решим, кто проявил себя отважнее!

Рыцари восхитились.

— Изумительное предложение, дон Ярый! — воскликнул Гвидо. — Сразу видно благородного дона. Я с удовольствием принимаю его, тем более что в Ольстине у меня было несколько друзей и, если они еще живы, я мог бы навестить их.

— Вот и отлично! Тогда не будем терять времени, друзья!

Мы вновь тронулись в дорогу. Я был рад своей сообразительности. Наш отряд усилился на одного смертельно опасного бойца, так что в случае возможных неприятностей наша обороноспособность существенно усилилась. И ехали мы вновь в нужном направлении, а меня достаточно сильно беспокоил тот факт, что мы постоянно где-то задерживались. До Ольстина оставалось недалеко, но если бы рыцари затеяли свой поединок, то день можно было бы считать потерянным.

Нам все чаще встречались кареты, несущиеся то навстречу, то в попутном направлении. Почтовые лошади легко обгоняли наших коней, боевых, а значит, более тяжеловесных, и мне не раз приходилось одергивать себя от желания оставить Урагана в надежных руках Альберта, а самому попросить кого-нибудь подбросить меня до города. Сам не знаю почему, но я этого так и не сделал. Мне казалось, что мастера Нака и Альберта связывает некая тайна, и что тайна эта может оказаться и мне очень полезной, поэтому я решил остаться с ними до самого города, надеясь, что за это время я сумею узнать или догадаться о том, кто же они такие.

Рыцарь Гвидо забавлялся в дороге тем, что останавливал выборочно кареты и расспрашивал у перепуганных пассажиров, не слыхали ли они о чудовищах, обитавших поблизости, но, судя по перепуганным лицам путников, единственное чудовище, которое они могли наблюдать, был сам дон Гвидо.

Крестьянские телеги тоже нам попадались, рыцарь останавливал и их и пытался расспросить о нуждах деревни. Крестьяне сносили расспросы философски-спокойно, один даже поведал о некоей крепости, где обитает злой дон, который грабит проезжающих мимо путников, но Альберт, спросив имя коварного дона, тут же разочаровал воспрянувшего духом Гвидо, сообщив, что с коварным доном уже покончено, чем, несомненно, еще больше поднял свой авторитет в глазах старшего товарища, но и вызвал очередную порцию огорченных вздохов.

— Вы, несомненно, станете великим рыцарем, дон Альберт, и имя ваше будет известно каждому, а о подвигах ваших менестрели сложат сотни песен!

Альберт покраснел от удовольствия. Он вообще не мог спокойно сносить комплименты и сразу порывался сделать что-нибудь особенное, чтобы оправдать выраженное одобрение, но, к счастью, врагов вокруг не было, чудовища попрятались, и возможности доказать свою силу и отвагу ему не было.

Вечером, когда мы уже присматривали место для ночлега, надеждам дона Альберта и дона Гвидо все-таки суждено было сбыться, а мне, по примеру Гвидо, оставалось лишь тяжко вздыхать, предвидя новую задержку в пути. Очередной крестьянин, спешивший успеть домой до ночи, сообщил, что неподалеку отсюда, на лесной развилке сидит страшный великан-людоед и пожирает всякого, кто не может заплатить ему откуп.

Глаза Альберта разгорелись. Великан-людоед показался ему достойным трофеем. Дон Гвидо подробно расспросил крестьянина, как добраться до той развилки, и вознамерился сей же час туда отправиться. Но я предложил дождаться утра, чтобы двигаться не вслепую. Оба рыцаря поначалу отказывались, но решающим аргументом послужило то, что в темноте великан просто-напросто может сбежать от неминуемого возмездия, а поймать его в лесу, который тот наверняка хорошо знает, будет невозможно.

Мы разбили лагерь на небольшой полянке недалеко от дороги, перекусили у костра, сотворенного легким жестом мастера Нака, чему дон Гвидо нисколько не удивился, и уже через несколько минут после этого рыцарь разразился таким богатырским храпом, что проснулся даже мой вечно дремлющий Совенок.