Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.
Шрифт:
И тем не менее она до сих пор не могла привыкнуть спать в отцовской кровати. Однако здесь она чувствовала себя ближе к нему, даже несмотря на то, что его больше не было. К тому же если тебе оставили в наследство лучшую кровать на всем Севере, было бы глупо спать на полу, верно?
Она спустила ноги на пол и поерзала босыми пальцами по холодным доскам, кивая сама себе. Все кусочки в ее мозгу понемногу становились на место. Может быть, это было видение, может быть, сон, а может быть, ей просто пришла идея, но — приписывай это магии, удаче или уму — теперь она видела, что надо
— Легко может быть только мертвым, — прошептала она, вставая.
Утро было прохладным, но пронизанным светом, в нем чувствовалось приближение лета. В высокой синеве неба, словно драконьи ребра, изгибались полоски облаков. Рикке переместила катышек чагги из одного уголка рта в другой и натянула на плечи подаренный кусок ярко-алой материи. Для какой-то тряпки, сотканной из ниток, это было нечто невероятное — настолько прекрасное, что в ней она сама чувствовала себя прекрасной. Такого с ней уже давненько не случалось.
И кто же мог сидеть на скамейке в заросшем саду ее отца, глядя на сверкание восходящего солнца в морской ряби, как не дарительница этого великолепия?
— Савин дан Брок собственной персоной! — провозгласила Рикке. — Ты рано поднялась.
Она казалась совсем другой женщиной без всей своей пудры, краски и костюмов. Моложе, мягче. Обычнее. Честнее. Так, наверное, выглядит воин, снявший кольчугу.
— У меня не было выбора, — отозвалась Савин, кладя ладони на живот. — Кое-кто этим утром решил попинаться.
Рикке села рядом. Взглянула на рыбачьи лодки, покачивавшиеся на волнах, набираясь храбрости, чтобы спросить:
— Можно пощупать?
Савин оценивающе взглянула на нее, щурясь против низкого солнца, потом взяла руку Рикке и поднесла к своему животу.
Рикке сосредоточенно нахмурилась. Подождала, продолжая хмуриться. Маленький бугристый комочек под пеньюаром Савин шевельнулся — и пропал. Только и всего. Рикке тем не менее обнаружила, что улыбается до ушей, словно ей продемонстрировали Высокое искусство.
— Он двигается!
— Да, это он умеет. — Савин поморщилась и поерзала на скамье. — Кроме того, не успеваю я помочиться, как мне уже снова хочется.
— Прости, что я вчера была такой нерадушной хозяйкой, — сказала Рикке.
Эта фраза и сама прозвучала довольно сдержанно. Она заплатила за свою гордость слишком большую цену, чтобы поступаться ею, хотя отец всегда и говорил, что гордостью ничего не купишь.
— Мы в Уфрисе привыкли, что на нас наседают с обеих сторон. Когда на меня наседают, во мне просыпается все самое худшее.
— А ты прости, что я была такой невежливой гостьей, — отозвалась Савин. — Я привыкла думать только о том, чего я хочу, и не смотреть, на чьи головы ступаю, чтобы добраться до цели. Там, откуда я родом, одними приятными манерами ничего не добьешься.
Рикке медленно кивнула:
— Честно говоря, здесь то же самое.
— Я так и не сказала тебе, как мне жаль, что твоего отца больше нет. Лео так часто говорил о нем, что мне казалось, будто мы были знакомы. Лео был просто вне себя… когда узнал о
случившемся.— Угу. — Рикке сумрачно взглянула в сторону отцовской могилы, полускрытой разросшимися кустами. Пока что она ухаживала за садом еще хуже, чем он. — У Лео всегда было большое сердце.
— Мне иногда кажется, что он мог бы поменьше пользоваться сердцем и побольше головой, — вполголоса проговорила Савин, наклонившись к ней.
— Зачем ему голова, если у него есть ты? А вдруг ему придет какая-нибудь идея, которая тебе не понравится?
— И то верно.
— А твой отец? Как ты думаешь, что он почувствует, когда вы осуществите свою затею?
— Мой отец… — Лицо Савин стало каменным. — То есть ты предполагаешь, что у него есть чувства… Он всегда говорил мне, что для того, чтобы изменить мир, его сперва нужно сжечь дотла.
— Они бы хорошо спелись с моей подругой Изерн. Она вечно повторяет, что нужно сделать свое сердце каменным.
— Здравый совет. Ты знаешь, я восхищаюсь тем, чего тебе здесь удалось добиться. Для женщины всегда непросто принять командование на себя.
— Кто-то должен был это сделать. Наши старики устроили здесь полный бардак.
— Честно говоря, в Инглии все обстоит примерно так же.
— Тебе бы стоило подбить двоих самых несговорчивых, чтобы они прикончили друг друга, — посоветовала Рикке. — Ты не поверишь, как легко другие псы выстраиваются по струнке, стоит немного проредить стаю.
— Вы-то сами, гляжу, еще не поубивали друг друга? — Лео с обеспокоенным лицом вышел на свет. Он совершенно не умел скрывать свои чувства. Он не мог бы спрятать и дерево в лесу.
Его жена была хитрее. Гораздо, гораздо хитрее.
— Мы еще лучшие подруги, чем прежде! — сказала она с улыбкой, от которой и море могло бы стать сладким.
Рикке тоже постаралась улыбнуться как могла, хотя втихомолку гадала, есть ли вообще у Савин друзья или только полезные для нее люди. Потом подумала о том, что сама она едва ли лучше. А потом о том, что это, скорее всего, не имеет значения. Во всяком случае, пока люди вокруг остаются для нее полезными.
— Этой ночью у меня было видение! — сказала она, вскинув кверху руки, затем шлепнув ими по ляжкам. — Я просила о видении и получила его. Должна сказать, обычно это так не работает. Все началось с того, что я карабкалась на гору костей.
— Это… звучит как-то не очень, — заметил Лео.
— Вот и я так подумала! Все ногти себе обломала. Но потом я долезла до верхушки, и солнце взошло над зелеными холмами, и там был лев, и на нем была корона.
Лео нахмурился, глядя на Савин:
— Мне не нужна корона. Обновленный Закрытый совет и честное правительство — вот все, чего я хочу.
— Конечно! — воскликнула Рикке. — Но это все равно хороший знак. А когда тебе посылают знаки, нужно уделять им внимание. Какой смысл иметь Долгий Взгляд, если ты к нему не прислушиваешься?.. Или присматриваешься?.. Одним словом, я что хочу сказать: я с вами! И люди Уфриса вместе со мной. Только пригляди за тем, чтобы нас не поставили рядом с Большим Волком, ладно? Не хотелось бы прикончить этого ублюдка раньше времени.