Земская ведьма. Летняя практика

– Надень, дурень! – тут же шикнула я, заметив, что Вольдемар передумал отходить в мир иной и воскрес.

Такого скорбного выражения морды я не видела ни у одного кота. Хотя и котов подобно Вольдемару я тоже не встречала.

Вольдемар (или Волька, как я его называла за глаза) был во всех отношениях породистый, родовитый кот благородного черного цвета с аккуратным белым пятнышком на шее, похожим на жабо. Наверное, будь он человеком, служил бы в какой-нибудь Канцелярии, но к счастью Дарины родился всего лишь котом.

Фамильяром подруги он стал едва ли не с рождения, когда та вместе с семьей оказалась приглашена на прием нашего князя Родовида, у которого окотилась кошка. Так уж вышло, что Дарина, любопытная от природы (и благодаря своей ведьмовской натуре в том числе!) полезла в княжеские покои и случайно (а может и не случайно!) наткнулась на кошку с семью котятами. Шестеро из них были беленькими, как первый снег, и игривыми, а вот седьмой оказался черным и каким-то флегматичным. Котенок тихо лежал в углу вдали от братьев и сестер и пялился куда-то в пустоту.

Наверное, уже тогда Вольдемар понял тщетность бытия и постигал основы мировой философии. Пока в этом самом постигании ему не помешала Дарина.

Подруга мгновенно почувствовала особую связь между собой и этим пушистым мудрецом. Фамильярская магия, что поделать…

Против Судьбы не попрешь, поэтому князь милостиво отдал котенка дочери своего придворного колдуна, и та уже в шесть лет обзавелась особым питомцем.

В отличие от меня, которая и в семнадцать не нашла фамильяра. Даже обидно, как иногда везет некоторым…

Впрочем, подруге я не завидовала. Дарина с ее добрым (я имею в виду – добрым для ведьмы) сердцем действительно заслуживала такого фамильяра, как Вольдемар.

Хотя внешне они, вопреки всем ведьмовским законом, были совершенно не похожи. Полная, смешливая Дарина с толстой светлой косой, которую она плела вокруг головы, ну никак не походила на хозяйку изящного черного кота с безупречными манерами. Пусть и выросшая при дворе, в семье почетных магов, подруга мало чем отличалась от простых девок и никогда не кичилась своим происхождением. Румяная, смешливая, Дарина запросто водила хороводы с «не знатными».

Вольдемар же на «чудачества» хозяйки смотрел сквозь пальцы…эээ…лапки. Свой досуг он предпочитал организовывать с пользой, поэтому его часто можно было заметить читающим книги в библиотеке или рассуждающим вслух. И это при том, что по меркам фамильяров Волька был еще молодым котом, которому положено по крышам бегать и в марте орать!

Ловить мышей Вольдемар считал ниже своего достоинства, поэтому их для него ловила Дарина. Кстати, благодаря этой особенности своего кота она лучше всех на курсе применяла заклинание «лови-хватай» и в меткости могла соревноваться с царским стрельцом.

Подруга с гордостью заявляла, что это все – продуманная тактика ее фамильяра, хотя я вынуждена не согласиться. Как по мне – Волька просто много мнивший о себе кот с задатками трагического актера.

Вот и сейчас, лежа на руках Дарины, он стонал и поднимал передние лапки к небу.

– Шесть… - прошептал он и закатил янтарные глаза.

– Что – шесть? – трепетно спросила подруга, снимая с головы платок, чтобы укрыть им тушку фамильяра.

– Шесть жизней мне осталось, - простонал кот.

Первые две он якобы потерял, когда Дарина случайно села на него в кресле и когда вылила неудавшийся суп из окна, не заметив греющегося внизу на солнышке Вольдемара.

– Ну что ты такое говоришь, Вольдемарушка, ну какие шесть жизней, - заревела подруга, а я только закатила глаза.

Надо предложить Дарине сдать Вольку в скоморохи – такой талант пропадает!

*Мурмолка - старинная мужская меховая или бархатная шапка с плоской тульёй.

Глава 3

– Кончай уже ломать трагедию! – буркнула я коту, почесывая исколотые малиной руки. – Тут не один ты пострадал, между прочим!

Я прошла в дальний угол избы, стараясь не наступать на разлитое по полу зелье. Сквозь зеленую вонючую жижу проступали треугольные листья бурчалки обыкновенной, которая по форме очень походила на мьюн. Это мьюн, а не бурчалку следовало добавить в зелье, так как первый являлся связующим элементом для ингредиентов, а бурчалка, наоборот, разрывала все связи и приводила к БОЛЬШОМУ БУМУ. Про сочетание с корнем мандрагоры я лучше промолчу…

Дарина, опомнившись, уложила кота подальше от расплескавшегося зелья и подбежала ко мне.

– Ох, Алинка, прости пожалуйста, - голубые глаза подруги заблестели. – Это я виновата, я все перепутала… Надо же было так просчитаться!

– Ладно, чего уж теперь. Котел только жалко. Кажись, с него защитная эмаль окончательно сползла.

В самом деле, мой верный железный друг покрылся каким-то мерзким белым налетом и треснул. В ту же секунду, что я на него посмотрела.

Это меня добило.

Копируя Вольдемара, я громко охнула и вскинула руки к потолку.

– Ну не убивайся ты так, я из столицы тебе новый котел выпишу, еще лучше этого, - утешала меня Дарина. – И сарафан свой отдам! И вообще ты, бедная, вся колючками искололась, тебя тоже надо подлечить.

Усадив меня на скамью, Дарина засучила рукава и начала шептать слова заклинания:

Болота тягучие,

Леса дремучие,

Ивы плакучие,

Дубы могучие,

Боль заберите,

Здоровье верните…

И т.д. и т.п.

Дарина по профилю была лечащей ведьмой и в будущем мечтала профессионально заниматься целительством, как отец (тот факт, что калечила подруга с неменьшим рвением и попадала в мышь за несколько метров мы, пожалуй, опустим. Иначе что вообще за ведьма бестолковая получается, если она не может себя защитить?).

Разумеется, целительство было обязательным предметом для всех учеников Школы Волхования, где ведьмы и колдуны, планирующие легально заниматься магией и зарабатывать ею на жизнь, обучались с десяти до двадцати лет. Как и подруга, я тоже могла снимать боль, залечивать небольшие ранки и ссадины, однако более серьезные травмы требовали особых умений (и чего греха таить – усидчивости), которых у меня от природы не было. А у Дарины – были.