Земская ведьма. Летняя практика

Впервые за все время нашего общения на лице Ядвиги мелькнуло что-то, похожее на гордость.

– Мое мнение о провинции оказалось ошибочным, - вздохнула она. – Что ж… ты взрослая девочка. Оставайся. Но имей в виду – я с тебя глаз не спущу. Мои дела здесь закончены. В ближайший год Вий нас больше не побеспокоит.

Бабушка пошла к выходу. За ней двинулся Баюн.

– Три-два в мою пользу! – крикнул ему вслед Фыр.

– Я еще отыграюсь! – муркнул кот и оскалился.

Баба Клава и Неждан Егорыч посторонились. Но глаз с Ядвиги Яковны не спускали и вообще не демонстрировали ей того страха, к которому она привыкла в столице.

Часть 4. Про отчет по практике и тайну рогатого близнеца.

Глава 1

Жизнь потихоньку возвращалась в прежнее русло. После событий в Нави я взяла недельку отдыха и не гадала – нужно было восстанавливать силы.

Правда, огород слова «устала» не понимал. Поэтому мой отдых получился довольно специфическим. Я вставала рано утром, полола грядки, собирала поспевшие помидоры и смородину. Даринка и Олеся с Маришкой мне помогали, хотя последнюю мы обычно силой усаживали в теньке под старой яблоней. Девушка сопротивлялась, но я вручала ей клубок ниток и велела вязать платки.

Ваня таскал мне воду, Вячко починил проржавевшие лопаты и грабли, а Ладислав копал молодую картошку. После того, как ему отдали Лес, он стал в нем полноправным хозяином и мог выходить в деревню. Господина Блуда депортировали куда-то на самую границу, поэтому выглядел парень примерно как я – такой же хмурый, немногословный и ворчливый. Ссылки своего учителя он Инспекторам не простил.

В теории Ладислав вообще-то мог не использовать лопаты для копания, но все-равно предпочитал работать руками. Говорил, что так лучше всего спускает пар.

Парень не сказал, о чем с ним говорила бабушка, но то, что она говорила, было очевидно. Ладислав стал по отношению ко мне более отстраненным, хотя по-прежнему приносил букетики лесных цветов, иногда шутил и оставался вечером на ужин.

Мы с ним и с Даринкой завели традицию собираться у меня на крыльце, ставить самовар и заваривать вкусный чай из ягод и трав, которые нам приносила баба Клава. Я так и не рассказала друзьям о письме Вия. Наверное, во мне стала развиваться дурная наследственная черта, доставшаяся от бабушки – не доверять ничего и никому.

Я должна была каждый день общаться с ней через переговорное блюдце, но не могу сказать, чтобы ждала этих разговоров с нетерпением. После беседы с Вием мое отношение к ней изменилось. Я стала обращать меньше внимания на ее улыбки и больше – на выражение глаз. Оказывается, Ядвига никогда не улыбалась глазами.

Даринка иногда забирала у меня блюдце, чтобы поговорить с Владимиром. Он лежал в столичном лазарете с переломом руки и выбитым зубом. Хотя зуб ему вставили новый – золотой. Теперь улыбка молодого Инспектора стала еще более ослепительной.

Я первое время сидела вместе с Даринкой, расспрашивала, как там Ксения Алексевна. Все как будто шли на поправку. Позже я стала под разными предлогами уходить, чтобы оставить подругу с Владимиром наедине. Пусть себе общаются. Хоть кто-то во всей этой истории должен радоваться.

Спустя несколько дней мои силы восстановились, и я вернулась к гаданию. Однако на себя больше не гадала. Страшно. Листок с дуба Нави я спрятала поглубже в шкаф и решила пока не думать о нем, чтобы минимизировать соблазн. Лишь однажды сделала расклад, но карты не хотели со мной общаться. Эта ветка будущего была пока закрыта.

Зато настоящее кипело и бурлило. Мы с Даринкой и Ладиславом занялись разработкой самопропалывающих грабель. После комаров прополка в списке самых нелюбимых летних ассоциаций стояла у деревенских на втором месте.

Пока дело шло туго, но Ладислав воспринял заказ как личный вызов. Вячко устал каждый день приносить по паре новых инструментов, хотя сам тоже был заинтересован в результате. Позже к ним присоединился Ваня, которого Ладислав иногда катал на спине в обличье волка. Так и повелось, что парни шушукались в одном углу, а девочки в другом.

Даринка каждый день обследовала Маришку и готовила ей обезболивающие средства. Я сплела амулет-оберег для малыша.

Неждан Егорыч по-прежнему приходил каждое утро. Сразу после бабы Клавы. В приготовлении пирогов старушку никто так и не переплюнул. Мы переписали у нее парочку рецептов и пытались готовить сами – все равно не то.

А конец практики между тем становился все ближе. Никаких великих потрясений больше не случалось, хотя я ждала, что вот-вот да и нагрянет какая-нибудь оказия. Однако вторая половина лета проходила относительно мирно. Даже подозрительно…

Дневники у меня с Даринкой были исписаны от корки до корки. Пришлось вставлять дополнительные листы, на которых каждый сельчанин хотел оставить отзыв. Маришка написала целую поэму, Вячко присоединил к ней пару строк, Настасья Сергеевна залила свой лист слезами, а баба Клава – сахарным сиропом. Случайно вышло.

Я начала потихоньку убирать избу, хотя мы с Даринкой решили, что на следующую практику – теперь уже осеннюю – опять приедем в Вершки. По своей воле. На это нам намекали и жители деревни, и лично Неждан Егорыч. Теперь мы уже были его ведьмами.

Однажды он заявился ко мне с Даринкой вечером, когда мы сидели на крыльце, попивая малиновый чай. Ладислав ушел еще раньше, оставив образец самопраполывающихся грабель у лестницы. Мы зачаровывали грабли, как могли, но пока не разобрали до конца принцип их действия. Вместе с сорняками грабли дергали еще и овощи.

К граблям принюхивался Терентий. Козел терся около них уже который день, то покусывая черенок, то тыкаясь в него рогами.

– Вечер добрый, госпожи ведьмы! – сказал староста, косясь на Терентия. – Я тут вот вам принес свой отзыв. Печати проставил, подпись оставил. Проверьте, чего не так.

Мы спустились с крыльца, полистали дневниик и никаких несоответствий не обнаружили.

– Все нормально, господин староста, - сказала Даринка.

– Вы же приедете в следующем году? – уже в сотый раз уточнил Неждан Егорыч.

– Приедем, куда денемся. Вы только избы наши никому не отдавайте.

– Кстати об этом. Прошлая хозяйка вашей, Алина, избушки решила вернуться. Нагостилась у детей, говорит… Вы не серчайте, мы вам новую избу дадим. Лучше этой! Марья Иванна все-таки женщина пожилая, вы ее пожалейте… А вот и она!