Зеркало для никого

Странное, холодное спокойствие, которым в некоторые минуты отличалась Мист, вдруг охватило меня. С таким спокойствием лев бросается на добычу, с таким спокойствием она отдается ему в лапы. Я вытерла запись и ответила на нее «Кто ты?».

Хорошо, что мы с невидимым маньяком были солидарны в вопросе Анастасии. Я расскажу Анастасии про библиотеку, и пусть она делает с этим знанием, что хочет. Прежде чем покинуть ванную комнату, я приняла счастливый вид. Мне же предстоит увидеть парня своей мечты и отдать ему его кофту. Как там было в стихотворении Локи:

«А кругом бесконечный театр

Лицемерие

И одна лишь мысль бьется в моей голове

Только бы Они не увидели, не узнали, не почувствовали»

Я только недавно начала осознавать, в каком лицемерном мире живу. И что ложь следует за ложью, а мы все играем по правилам, навязанным неизвестно кем. Почему я непременно должна контролировать выражение своего лица даже тогда, когда остаюсь одна? Кто придумал эту необходимость следовать десяткам тысяч ежедневных правил и ритуалов? Неужели этим невидимым зрителям так важно, что я ем, во что одеваюсь, с каким выражением лица чищу зубы? Вот цифры на экране, пятизначное число, которое означает, что я очень популярна, что многие хотят мною быть. Но я не знаю этих людей, никогда их не увижу. Так почему я должна заботиться об их мнении?

Во время завтрака все было также как и всегда, мама, бодрая и довольная металась по кухне и подавала завтрак на подносе с изображением танцующих тигров. Сегодня это были мюсли, тосты со сливочным маслом и джемом и свежевыжатый яблочный сок, разбавленный водой так, чтобы не перенапрягать щитовидную железу. Папа прятался за газетой, чтобы скрыть от камер свое помятое с утра лицо. Кажется Новости Четвертого Города существовали только для того, чтобы отцам было куда спрятаться. Сомневаюсь, что кто-либо читал статьи, неразборчиво напечатанные на переработанной бумаге.

— Папа, а может ли человек быть изгнан из Зеленого города не по своей воле?

Спросила я как ни в чем небывало, откусывая кусочек тоста. Отец ощутимо напрягся и не показываясь из-за газеты спросил:

— Что навело тебя на подобные размышления ?

— Да так, интересно.

Не говорить же ему, что психолог написал для меня записку. Задумавшись на секунду, отец решился ответить, тщательно подбирая слова:

— Изгнание из Зеленых городов не всегда добровольно. Иногда, только тогда когда преступник на самом деле опасен для спокойствия населения, он принудительно изгоняется из города. Существуют списки, в которые вносятся имена опасных членов общества, попавшие в них трижды подвергаются суду, а затем, если суд проходит неблагополучно…

Слова папы переворачивали мои представления о мире, в котором мы все жили с ног на голову. Жители Зеленых городов – самые счастливые люди на планете, эти люди – лучшие, они никогда не совершают преступлений. С другой стороны, если это так, зачем городу профессия моего отца. Если есть адвокат, есть и преступления. Тосты подошли к горлу. Я не задумывалась об этом… Никогда не задумывалась.

— Почему нам об этом не рассказывают? – я почувствовала, что мой голос дрогнул. Папа отнял газету от лица и натянуто улыбнулся:

— А зачем забивать головы школьникам? Если бы ты захотела стать юристом, то узнала бы об этом, а так… Надеюсь, моя малышка не решила заделаться в террористы?

Я мотнула головой, вернувшись к завтраку. Тост вдруг стал казаться абсолютно невкусным. Мама разрядила обстановку, заметив, что толстовка Тео лежит рядом со мной.

— Это тот мальчик, который тебе нравится? Как его зовут? – спросила она, а я, благодарная за смену разговора, принялась щебетать о том, какой Тео классный, и о том, как он выручил меня вчера.

День в школе прошел спокойно, оценки мои немного опустились потому, как Зрители явно рассчитывали на продолжение моей истории с Тео, и немного разочаровались, когда увидели что Рейснер холоден и вежлив как и обычно. Я краснела и пахла как персиковая ферма в августе, но поддерживала игру, заданную Рейснером и вела себя нарочито холодно и вежливо.

— Вы так и будете устраивать британские чаепития или уже, наконец, признаетесь во всеуслышание в своих чувствах и начнете встречаться?! – Психанула после урока информатики Амалия, когда мы направлялись к школьному двору. От ее крика взлетели бледно розовые голуби и улетели прочь. Она весь день смотрела на нас своими огромными, совиными глазами и ждала развязки не меньше Зрителей. По этикету, принятому в нашей школе, парень или девушка, долой гендерные стереотипы, в общем кто-то должен был подойти и позвать на свидание. Ни я, ни Тео этого не сделали. Я – потому что до ужаса боялась отказа, он, потому что он Тео Рейснер и его мотивы были понятны только ему одному. Почувствовав, что ее вопрос выбил меня из колеи, Амалия стремительно сменила тему.

– Ты пойдешь со мной в кафе на Улице Вязов? Я вроде как сдизайнерила для них новую вывеску, а чтобы мне не платить, владелица дала мне пожизненную скидку на кофе.

Про халтурки Амалии я знала и гордилась ею, она умела использовать свой талант с выгодой. Предложение казалось заманчивым, а до встречи с Анастасией у меня было еще достаточно времени, чтобы насладиться каким-нибудь жирным и очень красивым Латте макиато с пенкой и печенюшкой посыпанной шоколадной крошкой. Однако все мысли о преступлении против фигуры вылетели из головы, когда я увидела… Тео, обнимающего Тахиру, которая истошно хихикала, привлекая внимание всех вокруг.

– Да, твою же… -- выругалась Амалия, увидев, как уютно уместилась темноволосая красавица «под крылышком» у Тео. – Когда только успели? Он же только вчера тебе глазки строил.

Я заморгала, чтобы не дать слезам подступить к горлу. Моргала так быстро и отчаянно, что мир перед глазами на миг стал похож на быстро проматывающуюся пленку. Тахира потащила Тео ко мне, явно чтобы насладиться триумфом, но тот что-то ей прошептал ей на ухо, и она рассмеялась и побежала с ним в сторону беседки за школой, увитой диким виноградом. Мы называли ее местом для обжимашек.

– Со вкусом у Рейснера непорядок. Променял тебя на королеву шлюх.

Констатировала факт Амалия. Всю дорогу до кафе она награждала парня разными эпитетами, самыми приличными из которых были «Император придурков», «черлидерская псинка». Просмотры Амалии росли, Рейтинг болтался на уровне пятерки. Мне пришлось тронуть ее за руку и сказать «Сердцу не прикажешь. Обсудим в ванной», иначе она бы себя до четверки опустила, а это вылет из Гимназии. Встречу с Анастасией мне пришлось перенести на неопределенный срок, не хотелось видеть сестру парня, который своим поведением буквально растоптал мне сердце.

Вечером я долго пыталась отмыться от непрошенных эмоций, разогнав температуру душа до максимальной. Кожа моя стала розовой и чувствительной, а овальное зеркало в толстой белой раме запотело, от чего на нем проступила яркая надпись «Друг». Я стерла ее и написала резко в ответ «Ну так покажись!!!». Если это Мист, пожалуйста, пусть она найдет способ со мной связаться. Пожалуйста, мне так нужно было с кем-то поговорить.

К моему превеликому неудовольствию близко пообщаться с Рейснером мне все-таки пришлось. В воскресенье мы стояли перед дверями шикарного особняка семьи Бернар, выполненного в нео-готическом стиле. Я ошалело жала на дверной звонок, лишь бы не оставаться с парнем под омелой, которая украшала вход в дом. Тео молчал и вообще делал вид, что я безобидный предмет флоры вроде куста самшита, а не человек. Приветствие наше тоже можно было назвать только словом «не дружелюбный», Рейснер никогда не вел себя подобным образом, но мало ли что могла на придумывать Тахира, для того, чтобы парень больше никогда со мной не общался. Новый историк отворил дверь. Леон был одет в удобные светло голубые джинсы, а также теплый свитер. Согласно закону о выбросе СО2 отопление в домах зимой было запрещено поддерживать более, чем на 17 градусов. Раньше было 18, но нам нельзя было брать слишком много топлива у Красного города. Они там и так на улицах зимой замерзают.