Жаба расправила крылья

– Он классно шпарит на банджо, вот что дальше. Ты не знала? Вот, и мы не знали. Для начала он выдал что-то такое вроде баллады. И еще одной баллады. А народ оценил, и ребята притащили ему funnel. Такой усилитель для морского сигнала, ватт на сто.

– Круто!

– Еще круче, - поправил Юлис, - Усилитель, это ладно, но когда твоя мама арендовала половину стойки бара… Там стойка основательная, отпиленный кусок фюзеляжа…

– Знаю. Так, зачем мама это арендовала?

– Чтобы плясать, зачем же еще? Слушай, она что, когда-то занималась гимнастикой?

– Да, - Лианелла кивнула, - У нее даже медаль универсиады. Но это было до меня.

– Вот!
– Винк хлопнул ладонью по столу, - Я сразу сказал: Доминика профи. Любитель технически не может так вертеться на руках. Шлепнется, и все.

– Мама плясала на стойке бара? – недоверчиво уточнила Лианелла.

– Еще как! – подтвердил Юлис, - Ты можешь посмотреть в i-net. Там дельтапланерные туристы не зевали. Сняли это на свои карманные гаджеты для истории астронавтики.

Теанкеноэ Алингело толкнул Лианелле свой palmtop.

– Глянь. Экран, как бы, маленький, но для общего впечатление.

– Мерси, Танк… - она ткнула значок «play» и пару минут молча созерцала, а потом резюмировала, - …Блин! И после этого мама запрещает мне летать на глайдере!

– Мир полон мелких несправедливостей, - трагическим тоном ответил Винк.

– Сейчас тебе расскажут про несправедливость, - пообещал ему Юлис, - Вот, святой Сильвестр идет. Сейчас опять пристанет к доку Тетиэво про Папскую академию.

Винк глянул на вошедшего в таверну Пьера Арше, доктора физхимии и астрофизики (неофициально известного, как падре Пьер), и покачал головой.

– Не будет он приставать с этим под Новый год.

– Будет, как видишь, - проворчал Юлис, глядя, как падре Пьер (одетый, разумеется, в обычный европейский тропический костюм без «римско-католической символики») целенаправленно движется к той точке стола, где устроился 62-летний утафоа.

– Что за история? – поинтересовалась Лианелла.

– Предложение Папы Климента XV, - пояснил Винк, - построить на Таити маленький филиал Папской академии наук. За счет Ватикана, конечно. И падре Пьер пытается агитировать за это дока Тетиэво, потому что тот верховный судья.

– Что? – удивленно переспросила она, - Какой еще верховный судья?

– А ты не знала? – он сделал большие глаза, - Хотя, понятно. У тебя принц, и это…

– …Блин! Винк! Я сейчас ткну тебя вилкой куда-нибудь.

– Все-все, я молчу. Гоген, скажи сердитой мадмуазель, что я не вру.

Поэле Ваэохо Гоген утвердительно кивнул

– Дядя Ематуа один из верховных судей по рейтингу на год. По ходу, ты в курсе: у нас ежегодно выбирается шесть судей: три по жребию, три по рейтингу.

– Да, я знаю. Но я не думала, что док Тетиэво участвовал в выборах.

– Просто у нас такие выборы, - пояснил Гоген, - foa 18 декабря отправили на сервер сообщения с именами канаков, которым они больше всего доверяют, и все. А в конце декабря была полу-научная тусовка на Гваделупе, и там Папа Римский передал доку Кватро Чинклу, математику с Киритимати, предложения про филиал академии.

– И что теперь? – спросила она.

– Теперь это читает Верховный суд, и в первой декаде января будет вердикт. Типа, или разрешить с какими-то ограничениями, или послать на… В смысле, не разрешить.

– Второй ответ правильный, - сказала Лианелла, выдергивая из салата помидорчик.

– Почему?
– удивился Танк.

– Потому, - ответила она, - посмотри, что из-за этих поповских штучек творится во Франции и окрестностях. Вам здесь такое надо?

– Такое, нам, конечно, не надо, - ответил канак, - Но, можно разрешить гетто, как в буферной Папуа-Малайской зоне для гастарбайтеров-мусульман.

– Хэй, бро! – возмутился Гоген, - Ты сам-то понял, что залепил? Гетто на Таити, в ста милях от Раиатеа, где maraeroa te Mauna-Oro arikiroa te Aku-Hiva y proa te tupuna-foa?

– Хэх. Joder… - Танк почесал в затылке, - Да, это я какую-то херню сказал…

– Чего-чего? – переспросил Юлис.

Лианелла похлопала французского программиста по плечу.

– Меньше играй в «Doom-shooter», и больше интересуйся культурой.

– Кто бы меня учил жизни, только не некоторые принцессы...

– Ладно, - перебила она, - Объясняю, слушай. Таити недалеко от Раиатеа, а на Раиатеа древний marae, храм, построенный великим королем Мауна Оро, который привел foa - канаков из страны предков, на первом каноэ-проа, и объединил Гавайику, Океанию. И поэтому, рядом с Раиатеа нельзя делать такой дерьмовой штуки, как гетто.

– Нельзя, - спросил Винк, - потому что духи предков обидятся?

– Нельзя, потому что это позор, - ответила Лианелла, - Потому что в paruu-i-hoe, законе Мауна-Оро, сказано: Гавайика – страна свободных людей в свободном море.

Юлис глотнул чего-то из рюмки, шумно выдохнул и покачал головой.

– Обалдеть, какие здесь мифы! Черт! Я боюсь, падре Пьер сейчас что-нибудь ляпнет и нарушит какое-нибудь табу. Его депортируют на хрен, а кто будет мне объяснять, как переделать глючный софтвер для поляризационного газоанализатора?

– Там не глючиный софтвер, - возразил Винк, - а китайский. В принципе-то работает…

– Да, так и скажи доку Марне: «зачем переделывать? В принципе-то работает».

– Черт… - уныло произнес Винк, - Так, конечно, не скажешь.

– Спокойно, товарищ, - Юлис хлопнул его по плечу, - Глянь: до главного умника уже дошло, что падре Пьер рискует получить в зубы билет в Париж на ближайший рейс.

Клод Филибер, с некоторой с заметной поспешностью, поднялся, держа в руке кубок (точнее, стакан), наполненный самоанским бужоле.

– Друзья! Коллеги! Я прошу вас отвлечься от деловых разговоров! У нас праздник, и я должен вам сказать, что у меня родился тост. Или даже спич. Я подумал о том, как это здорово, что мы, такие разные по этническому происхождению, по религии, и даже по культуре, можем не только работать вместе, но и вместе собираться на праздники. Мы остаемся при этом каждый самим собой. Меганезийцы – меганезийцами, французы – французами. Мне кажется, у нас настоящее мультикультурное сообщество, а не тот суррогат, который в начале века пытались построить в Европе горячие головы. Мне кажется, что гораздо правильнее, когда люди дружат, не забывая свои корни.