Жабы жаждут
Шрифт:
…Штеллен вернул планшетник собеседнику и произнес:- Я не вижу тут проблемы, требующей специального решения.- К сожалению, такая проблема есть, - ответил нобелевский лауреат, - этот текст на 95 процентов совпадает с текстом из документа ООН «Повестка дня на XXI век».- Гм… Кому пришло в голову сравнить?- Просто, такой порядок: в референтуре клуба Вольфергем-кастл каждый поступивший документ проверяют компьютером на плагиат. - Гм… Ладно. Совпало. Видимо, текст исходной записки попал не только в это письмо виконта Ротермира, но и в какой-то британский архив. Затем ленивые клерки попросту копировали его в подходящие места, чтобы не напрягать мозг. Текст с минимальными изменениями кочевал из бумажки в бумажку. Я сто раз такое видел в циркулярах. - Вальтер! Как вы не понимаете? Фашистскому тексту не место в программе ООН!- Видимо, самое место, раз он там оказался, - спокойно возразил бригад-генерал.
От такого цинизма, доктор Кронелинг застыл, на несколько секунд потеряв дар речи, а затем, возмущенно взмахнув руками, спросил:- Вы что, действительно так думаете?- А как мне думать, если этот текст был утвержден делегатами? Или они неграмотны? - Но, Вальтер, вы ведь понимаете, что делегаты не знали происхождение текста.- Симон,
Штеллен нарочито-небрежно махнул рукой.- Расслабьтесь. Копии можно объявить плохим переводом, или вообще фейком.- Но это возмутит общественность и подорвет доверие к программам ООН!- Хорошая шутка, - Штеллен чуть слышно поаплодировал, и продолжил, - в общем, я предлагаю заменить эту часть текста «Повестки дня на XXI век», и закрыть вопрос.- Э-э… Желательно решить вопрос иначе. Пусть ливийские офицеры уберут из досье виконта Ротермира это письмо, и опровергнут подлинность его фотокопий.- Нет, Симон, они не уберут. У них твердые принципы в этом плане. - Э-э… Но, вероятно, это вопрос цены.- Нет, я уже сказал: у них твердые принципы. Власти Верхней Ливии не меняют своих публичных решений. Это одно из условий доверия аргонавтов, труд которых, по сути, обеспечивает экономическое процветание страны.- Вальтер! Я ведь не могу дать такой ответ влиятельным людям, собравшимся тут ради решения проблемы! Надо придумать что-то приемлемое для них!- Если надо, то придумайте, - равнодушно отозвался Штеллен.- Но, Вальтер, это ведь не моя специальность придумывать такие планы.- И не моя, - сказал бригад-генерал, - я занимаюсь реальностью, а если нужен план для сказочного мира эльфов, то это не ко мне, а к Гэндальфу.
Нобелевский лауреат помолчал немного, а затем с надеждой спросил:- А если широко объявить через ведущие СМИ, что это письмо - фальшивка?- Симон, я уже объяснил вам правило PR. Кто отчаянно оправдывается через СМИ, тот вызывает больше интереса у публики к грязной истории. Если широко объявить через ведущие СМИ, то средний обыватель узнает, что документы ООН сочинял Геббельс.- Вальтер! Что за чушь?! Это ведь не письмо Геббельса, а письмо к Геббельсу!- Да ладно, - Штеллен улыбнулся, - средний обыватель не понимает такие сложности.- Вы что? – возмутился доктор Кронелинг, - Считаете наших граждан идиотами?- Да, разумеется. Иначе я должен буду считать себя и своих коллег - бездельниками.- Что-что вы сказали???- Я сказал простую вещь, Симон. В течение полувека, и даже больше, главной задачей спецслужб, поставленной влиятельными людьми, было: сделать граждан идиотами. По крайней мере, в среднем. Задача выполнена. Средний обыватель теперь идиот. И если появится сказочный Гэндальф взмахнет своей долбанной волшебной палочкой, так что средний обыватель вдруг поумнеет, то вы понимаете, что будет… Или не понимаете?- Э-э… Боюсь, Вальтер, я не понимаю вашего намека.- Это не намек, а банальность. Если они поумнеют, то мне светит военный трибунал и расстрел. Влиятельным людям - долгий унизительный публичный суд и виселица. Вы, любезный Симон, проживете лет 10, как бомж в трущобах, пока не умрете от обиды.- Но почему вы так думаете???- По аналогии, - ответил Штеллен, - прочтите Нюрнбергские протоколы. Ни один из арийских теоретиков не казнен и не посажен в тюрьму. Только запрет на профессию. Впрочем, как я отметил, наша спецслужба умеет работать, поэтому все сказанное не угрожает вам, мне, и нашим общим работодателям. Средний обыватель - идиот, нам следует это учитывать, и мои рекомендации это учитывают. Вы запомнили?- Э-э… Да, но…- Никаких но! Официант! Будьте добры…- Что вам угодно?
– вежливо спросил официант, возникая около столика.- Проводите профессора вот к тому собранию, - лаконично сказал бригад-генерал.
… Штеллен не рассчитывал, что удастся так просто выкрутиться. Примерно представляя направление убогих мыслей VIP-кучи, он подготовился заранее. Сейчас, подозвав еще одного официанта, он заказал рюмку граппы, и бумажную распечатку тридцати копий некого файла на флеш-карте (эту флеш-карту Штеллен вручил официанту). Расчет был точным: бригад-генерал как раз успел получить пачку твердых копий файла, и выпить заказанную рюмку, когда новый официант сообщил, что его ждут за столом VIP-кучи.
Дальше - «домашняя заготовка». Бригад-генерал обошел VIP-стол по кругу, и положил перед каждым персонажем – копию. - Что это такое?
– удивилась Регина фон Винненталь, председатель Еврокомиссии.- Этот материал может оказаться важным для приятия решений, фрау председатель.- Что ж, мы рассмотрим это, если будет необходимость, - сказала она, - но сейчас всех присутствующих интересует ваша пораженческая позиция, генерал.- Простите, фрау председатель, но я не давал повода к таким подозрениям.- Еще как давали! – сердито вмешался Грегори Кнабенан (неформальный куратор темы безопасности в клубе Вольфергем-кастл), - сначала вы убедили эмиссаров финансово-дипломатического корпуса Южной Кореи из евро-корейского Комитета-07111, что им следует уплатить огромную компенсацию верхним ливийцам за грошовый инцидент в районе Крита. А теперь вы предлагаете всем нам утереться и убрать ключевой текст с официального сайта ООН об Устойчивом развитии!- Я старательно отвечу по существу на оба замечания, - произнес Штеллен, - сначала о ситуации, сложившихся у южнокорейских коллег по инциденту в районе Крита. Здесь присутствует уважаемый Хан Чон-Сон. Мистер
Южнокорейский неофициальный дипломат задумался, затем ответил: - Мы полагаем, с учетом серьезного риска морским портам Инчхон и Пусан, и вообще торговому морскому трафику Республики Корея, следовало проявить дополнительную осмотрительность. Именно такой принцип применил бригад-генерал Штеллен в своих рекомендациях. Мы полагаем, что определенные денежные затраты были оправданы.- По-вашему, это оправдано, мистер Хан? – язвительно отозвался французский магнат Николя Леклер, - У нас совсем иное мнение! Разумеется, вы не придаете значения тем последствиям, которое повлекло ваше решение финансово поддержать вздор о, якобы, причастности чадской ветви террористической группировки Боко-Харам к критскому инциденту. В результате вашей коррупции в Чаде, режим аль-Талаа без боя получил в качестве комендантской территории полосу Аузу, о которую мечтал режим Каддафи. Запасы урана на юге хребта Тибести, озеоа Нианги главный источник пресной воды в Северном Чаде, и стратегический аэропорт Файа-Ларго. То, что отстоял в начале 1980-х корпус французских коммандос, теперь получил еще более радикальный режим. И это далеко не все! Теперь снят последний геополитический барьер на пути хуррамитов к реализации безумного плана воссоздания палеоценового моря Феззан. Об этом может подробно рассказать присутствующий здесь нобелевский лауреат, доктор Кронелинг.- Уважаемый мсье Леклер, - спокойно ответил Хан Чон-Сон, - мне понятны опасения европейцев в связи с деятельностью властей Верхней Ливии, однако конфликт - это не выход. Европейцам тоже следует понять это, поскольку два года назад попытка чисто силового решения привела у вас к Вандалическому кризису.
- Джентльмены, давайте не уходить в сторону – вмешалась фрау председатель.
Ее немедленно поддержал Йохан Роордорф, самый молодой за VIP-столом:- Действительно! Мы сейчас говорим о риске публичной дискредитации Устойчивого развития. Это недопустимо, и хуррамиты должны понять: у нас тоже есть принципы!- Что конкретно вы предлагаете, герр Роордорф? – спросил Штеллен.- Я предлагаю пригрозить морской блокадой верхне-ливийских товаров!
– заявил тот.- Это разумно, - поддержал Грегори Кнабенан, - мы можем продолжить тему, которую поддержали сами хуррамиты: борьба против террористов Боко-Харам. Так у нас будет основание не соблюдать соглашение о свободном трафике в Средиземном море. А, как известно, экономика Верхней Ливии критически зависит от сбыта продукции на рынок Европы, где более полумиллиарда потребителей. Также версия Боко-Харам позволит объяснить публике в Европе, почему придется временно обойтись без уже привычных ливийских товаров.
Штеллен чуть слышно вздохнул, и твердо произнес:- Придется обойтись ВООБЩЕ без всех товаров, поставляемых через морские порты.- Это почему?
– спросил Роордорф.- Это потому, что существует крупносерийное верхне-ливийское изделие FIDO-fuzzy. Детали в бумагах, которые я выложил на стол перед началом разговора. Если кратко изложить суть дела: FIDO-fuzzy это реплика малогабаритной торпеды, Mark-24-FIDO, массово производившейся в США в 1940-х. Это был первый опыт Гарварда в области океанских торпед с акустическим самонаведением. Она очень простая и дешевая, но в применении очень эффективна. Ее жертвами стали более полусотни боевых субмарин Третьего рейха и Японской империи. Заряд всего сто фунтов, но этого достаточно для потопления любого супертанкера или суперконтейнеровоза. Если же это будет заряд с кристадин-фюзором, то его хватит, чтобы вывести из строя крупный порт. Как 17 мая позапрошлого года в порту Лион. Маршевая установка FIDO-fuzzy также построена на кристадин-фюзоре, поэтому, хотя скорость торпеды лишь 12 узлов, ее радиус действия практически неограничен.- Сколько у них этих торпед?
– поинтересовался Кнабенан, листая документы.- Около двадцати тысяч по нашим данным, - ответил Штеллен.- Они не посмеют! – воскликнул Роордорф.- Кто они?
– с чуть заметной иронией отозвался Штеллен, - Не забудем: исходя и того заявления, которое вы предложили, во всех терактах будут виноваты Боко-Харам.
Возникла пауза, после которой Регина фон Винненталь констатировала:- Это неприемлемо. А какой путь предлагаете вы, генерал?- Я предлагаю заменить этот сомнительный контент на сайтах ООН, и на всех сайтах, которые поддаются контролю. Таким образом, сомнительный контент сохранится на периферийных сайтах, где его никто не читает, и в немногих твердых копиях. Влияние остатков будет незначительным, это проверено в ходе ряда массовых кампании ООН, включая такие значимые, как экология, эпидемиология, сексология и валеология. Там документы перезаливались в намного большем объеме, и публика не особо заметила.- Это допустимое решение в свете новой реальности, - высказался Кнабенан.- Да, мы должны активнее использовать новую реальность, - поддержала его фрау фон Винненталь, и через час судьба текста по Устойчивому развитию была тихо решена.А на следующий день сомнительный фрагмент исчез с официальных сайтов ООН - без замены. В ООН не нашлось таланта, чтобы воспеть Устойчивое Развитие на том уровне эпичности, какой был доступен фашиствующему виконту Ротермиру.
40. Путешествие за проклятой тварью Амброза Бирса начинается.
Рассвет 28 июня. Верхняя Ливия, Боом-Харбор.
Примерно в 120 километрах восточнее порта Сус, побережье Ливии изгибается к югу, образуя серию заливов, гаваней, и даже фьордов, созданных потоками воды, которые возникали тут в сезон дождей. В остальном ландшафт в районе Боом-Харбор унылый.Невысокое плато сложилось из песчаников в Мезозойскую эру, когда здесь был берег океана Тетис, разделявшего Африку и Азию. Затем, дрейф материковых плит начал сжимать древний океан, и 20 миллионов лет назад отсек его от Индийского океана. В дальнейшем остаток океана Тетис разделился на цепь морей, а 6 миллионов лет назад Гибралтарский вал отрезал Юго-Западный Тетис от Атлантики. Менее 100 тысяч лет потребовалось, чтобы вода высохла, и образовалась Средиземноморская котловина. А затем, 5 миллионов лет назад, Гибралтарский вал рухнул, и вода Атлантики хлынула в котловину, заполнив ее всего за несколько лет примерно до нынешнего уровня моря. Кромка плато на четверть километра от линии прибоя стала террасами, местами более, местами менее выраженными, а последняя сотня метров превратилась в ровный пляж.