Жанна д'Арк из рода Валуа

Пуланжи стрельнул глазами в Экуя и поклонился.

– Как прикажете, мессир. Но люди поговаривают, будто сам Карл Лотарингский посылал за ней, и, вроде бы, она его вылечила от тяжелого недуга…

– А мне твой герцог не указ! – заворчал де Бодрикур, с раздражением ощущая, как стремительно нарастает во рту проснувшаяся боль. – Мой предшественник слетел с должности за то, что слишком верноподданнически ему угождал! А Вокулёр не лотарингская вотчина! Мне даже герцог де Бар не смеет приказывать – только король! Но король за этой девкой пока не посылал, и вряд ли пошлёт!

Щёку словно прострелило, и комендант, замычав, в ярости, шарахнул кулаком по столу так, что разлетелись фигуры с доски.

– Опять!!! Экуй, доставай свою микстуру, не то я всё здесь разнесу! А ты, Пуланжи, убирайся и сделай, как я сказал! Чтобы к утру девки в городе не было! И безо всяких там волнений!.. Ну, Экуй, чего застыл? М-мм, как больно!.. Микстуру давай, говорю!

Господин Экуй встал и медленно вернул на доску шахматного короля.

– Нет.

– Как?.. Что значит, «нет»?!

Бодрикур замер, от удивления забыв про боль, но она быстро о себе напомнила новым приступом, от которого господин комендант буквально согнулся пополам.

– Ты… Ты с ума сошёл, что ли?!

– Я в своем уме, мессир, – спокойно ответил цирюльник, – и считаю, что вам лучше принять не микстуру, а Деву, посланную Господом.

Изумлённый не меньше Бодрикура, Пуланжи посмотрел на Экуя почти с восхищением.

– Эта боль, – безжалостно продолжал тот, – послана вам в наказание за то, что противитесь Божьей воле и грехом неверия подвергаете всех нас Его гневу и справедливому отмщению! Я не дам вам облегчения.., не дам лекарства до тех пор, пока вы не согласитесь поговорить с той девушкой, как просит господин де Пуланжи.

– Идиот!.. – прошипел Бодрикур. – Вы оба идиоты!

Шумно и глубоко втянув в себя воздух, он бросился к окну.

– Стража! Кто-нибудь! – закричал на весь двор. – Немедленно ко мне! Взять под арест!.. И девку.., ту, что пришла, – вон из города, чтобы духу её тут не было!.. М-ммм!!! Господи, больно-то как… Не уйдёт – сожгу за ересь, а укрывателей повешу!!!

На этом силы господина коменданта, направленные на крик, иссякли, и, собрав всё, что у него осталось, он смог только указать вбежавшим стражникам на Экуя, давая понять, что именно его следует взять под стражу, а потом снова схватился за щёку и кликнул слуг, больше знаками, чем словами, требуя перерыть все вещи цирюльника, но добыть ему целебное снадобье!

* * *

– Он снова меня выгоняет?!

Широко раскрытые глаза Жанны смотрели на священника с таким непритворным удивлением, что вокулёрский кюре Жан Фурнье, и так без охоты выполняющий данное ему поручение, смутился ещё больше.

– Дитя моё, – забормотал он, – дорогое моё дитя… Мне самому тяжело, но ослушаться воли нашего господина мы не вправе…

– Кто же ваш господин? – еле сдерживая слёзы спросила Жанна. – Комендант де Бодрикур, да?

Кюре пристыжено кивнул.

– А мой – Господь Бог!

Губы девушки задрожали. Завтра утром она собиралась идти в замок, добиваться разговора с комендантом, и весь сегодняшний день провела, молясь в часовне о словах самых верных, самых убедительных. Но вечером в ворота дома, где они остановились, постучали и падре Фурнье в сопровождении толпы горожан, вошёл, чтобы сообщить о распоряжении господина де Бодрикура – изгнать Жанну из города. Комендант не стал дожидаться, когда новоявленная Дева придёт под его окна.

– Я всё равно поеду к дофину! – стирая со щёк покатившиеся слёзы, сказала Жанна. – Через всю страну, одна, но под защитой моего господина, чью волю я выполняю не потому, что не вправе ослушаться, а по велению сердца!

– Ты не пойдёшь одна, – раздался за её спиной голос Клод.

Девушка, совершенно преобразившаяся после того, как в замке герцога Лотарингского ей коротко, под мальчика, подстригли волосы, подошла и встала рядом, взяв Жанну за руку.

– Ты же знаешь, я с тобой до конца.

Господин Лассар обречённо переглянулся с хозяином дома и его женой.

– Я тоже не брошу тебя, Жанна.

– Да вы с ума сошли! – вмешался каретник. – Идти вот так, по этим дорогам – верное самоубийство! Возвращайтесь, лучше домой. Переждите… Наш комендант – человек вспыльчивый, но отходчивый. Вернётесь через месяц, может, всё по-другому сложится…

– У меня совсем нет времени, – покачала головой Жанна.

Рука Клод, сжимавшая её ладонь, словно источала спокойствие, так необходимое в эту минуту, когда требовалось принять какое-то решение. И обе девушки, посмотрев друг на друга и, как будто обменявшись какими-то мыслями, не сговариваясь, согласно кивнули.

– Поедем, – сказала Жанна. – Поедем прямо сейчас, потому что, сегодня лучше, чем завтра…

Она решительно повернулась к Ле Руайе.

– Вы поможете достать ещё двух лошадей?

– Безумие! – всплеснул руками кюре. – На ночь глядя! По приграничным дорогам!.. По бургундским территориям, где кто только ни шныряет!!!

– Мне нужны ещё две лошади, – не слушая его, упрямо повторила Жанна. – Вчера возле замка я разговаривала с конюшим господина коменданта… Может быть, он поможет?

– Он здесь, в толпе за воротами.., – пробормотал падре Фурнье, вспоминая, что видел встревоженное лицо де Нуйонпона перед тем, как вошёл во двор дома. – Но ворота замка уже закрыты…

– Я спрошу…

Господин Лассар, ни на кого не глядя, накинул на плечи тёплый плащ и выскочил наружу.

Священник беспомощно оглядел оставшихся и нервно сжал мешок, который ему дали на улице, уверяя, что «это обязательно понадобится». «Что это? – пронеслось в его голове. – Истинное провидение Божье? Люди снаружи как будто были уверены, что Жанна всё равно пойдёт к дофину, и принесли, кто что мог, из одежды, которая понадобится в пути… А что же я? Я – служитель Господа, долженствующий только его почитать своим господином? Почему я стою здесь, как гонитель и пытаюсь помешать Его воле?..».

– Прости нас, Жанна, – почти прошептал кюре. – Люди, вот, собрали тебе кое-какую одежду, более удобную, чем твоё платье… Ворота замка уже закрыты – лошадей не взять, но я позволю себе отобрать пару из церковной конюшни, если хочешь… Однако, отпускать тебя сейчас, одну.., с двумя спутниками, из которых один совсем мальчик – это грех перед Господом!

– Тогда, помолитесь, падре, за вашего коменданта, потому что грех этот ляжет на его совесть.

– И, все-таки, подумай. Завтра я пойду к господину де Бодрикуру, буду умолять… Он действительно отходчив, особенно, если просить его стану не только я. В замке многие в тебя верят.., подумай.