Жара (Отель «Ambassador»)
Шрифт:
– Говорун, ты готов? – спросил он и, дождавшись ответа, скомандовал: – Стоян, отстегивайся! Митяй, тяни!!!
Страховочный фал от усилий прапорщика подался к Вадиму с Говоруном. Тамбовцева качнуло в их сторону, и его голова уперлась в бедро Веклемишева.
– Держим!!! Тянем!!! – заорал он Говоруну и себе.
Усилиями двух человек веревка вернулась в прежнее положение.
Дрозд, стоявший за спиной Тамбовцева, перегнулся через него и стал развязывать узел страховки, закрепленной на поясе майора. Считаные секунды, которые старший лейтенант колдовал над веревкой, казались вечностью.
– Готов! – крикнул Дрозд, захлестывая страховочный фал за камень.
Одновременно с его криком Тамбовцев медленно опустился спиной на тропу. Шлем-«киборг» майора глухо стукнулся о камни, и он застыл без движения. Дрозд оттащил его на пару шагов и оставил лежать. Одновременно затихло и заклинание Тамбовцева «Держать!». Теперь уже впору Веклемишеву и Говоруну было повторять эту страстную молитву.
Дрозд ухватился за конец веревки, которую удерживал Митяй.
Поднатужившись, они потянули за нее, и через мгновения голова в «киборге» показалась на краю обрыва. Боец ухватился руками за камни, однако самостоятельно выбраться наружу не смог, а лишь коротко прохрипел:
– Держусь!
Судя по «винторезу», висевшему за его спиной, это был не кто иной, как Данила-мастер.
– Перехвати страховку, я закреплю ее, – тяжело дыша, сказал Дрозд.
Митяй подтянул к себе ослабший фал, а Дрозд, захлестнув его за камень, законтрил узлом.
– Можете отпускать конец, – доложил он Веклемишеву. – Держится…
Дрозд и Митяй одновременно шагнули вперед, нагнулись к висевшему над обрывом товарищу и ухватились руками за его одежду и снаряжение.
– Готовы? – спросил Дрозд. – Тянем на счет «три». Один, два, три!
Они рывком выдернули на тропу висевшего, который помог им, оттолкнувшись руками от камней, едва его тело до половины вышло из обрыва. Данила-мастер отполз от края и сдернул с головы шлем.
– Ну, блин, достало же меня это свободное парение. Спину ломит… – только и выговорил он, растягиваясь рядом с командиром.
В это же время Веклемишев и Говорун стравили слабину фала, и тот вытянулся стрункой от камня, на котором его закрепил Дрозд, вниз в обрыв к висевшим на нем двум «тамбовцам».
– Кому парить, а кому тянуть, – беззлобно ответил Даниле Говорун, разминая онемевшие пальцы. – Кого следующего спасаем, Вадим Александрович?
– Как ты, Стоян? – крикнул в темноту Веклемишев. – Еще продержишься чуток?
– Если обогрев типа капельного обещаете, так уж и быть, постою, – донесся снизу бодрый голос Димитра.
– Занимаемся воздушным тандемом, – распорядился Вадим. – Митяй, отвязывай Данилу и бросай конец фала Стояну – пусть готовится к подъему. Дрозд, перебирайся к нам, попробуем вытянуть сладкую парочку.
Разместиться на крохотном пятачке втроем было непросто, поэтому вначале за веревку ухватились Говорун и Дрозд. Поднатужившись, они с трудом, но все же подтянули висевших бойцов примерно на полметра, и тогда к работе присоединился Веклемишев, стоявший за
ними. Он ухватился за вытравленную из пропасти страховочную веревку и потянул ее вместе с Говоруном и Дроздом. Скоро на краю обрыва показалась голова в шлеме-«киборге». Боец попытался ухватиться за камни руками, однако было видно, что у него заледенели руки и пальцы практически не работали.– Донник, ты жив? – натужно вопросил Говорун.
– Х-х-х… – послышался в ответ то ли хрип, то ли это была попытка вымолвить доброе слово.
– Понятно, – сквозь зубы произнес прапорщик. – Потерпи чуток, болезный…
– Дрозд и я держим Донника, Говорун, попробуй перевалить его через край, – дал команду Веклемишев.
Общими усилиями они смогли-таки затащить Донника на тропу.
Говорун отстегнул его от страховки, оттянул от края и присоединился к Веклемишеву и Дрозду. Второго в шесть рук достали без особых проблем. Последним тащили Стоянова. Тут уже и Митяй подключился. Усилиями четверых Димитр вознесся из обрыва, как в скоростном лифте – резво и бесшумно.
– А вот и я, господа офицеры, – весело сообщил Димитр. – Рад снова лицезреть ваши милые интеллигентные лица.
– Насчет интеллигентов пропустим, а за «милые» можно и схлопотать, – задумчиво произнес Дрозд, ухватил капитана за шиворот и вытащил на тропу.
– Фи, какие вы мальчики грубые, – ласково сообщил Стоянов, отползая от края обрыва и укладываясь на камни. – Вот ведь, твою в дышло, приключение…
– Что с вами произошло? – спросил у Димитра Веклемишев. – Вроде не дилетанты в горах.
– Сдуло, – лаконично пояснил Стоянов. – Шли нормально, и вдруг – сумасшедший порыв ветра. Нас словно бумажных – в воздух и, согласно закону всемирного тяготения, вниз. Как Тамбовцев удержался и смог нас удержать, одному богу известно. Я рядом с карнизом оказался, зацепился, встал, попробовал дать слабину, чтобы Данила-мастер по веревке поднялся на руках, но тут Иван Алексеевич заорал, что его утягивает на Донника и Лемеха. Так мы и остались висеть, как виноград перезрелый, равновесие соблюдая, вас ожидаючи. А что это майор наш молчит? Эй, командир, ты как?
В суматохе работы все забыли о майоре. Тамбовцев лежал не шевелясь там, где его оставили. Он не поменял положения. Его руки были вытянуты вдоль тела, а ноги, как он охватывал ими камень, широко раскинуты.
– Иван, что с тобой? – склонился над Тамбовцевым Вадим.
Ответом было молчание. Открытые глаза майора, не мигая, смотрели в мрачное темное небо, затянутое облаками.
– Спирт есть? – бросил через плечо Веклемишев.
– Конечно, Вадим Александрович, как без него при нынешней-то слякоти, – пробасил Говорун. – Вот держите.
– И мне тоже обещали, – подал голос Стоянов.
– Получишь и ты… когда-нибудь, – ответил ему Веклемишев, откручивая колпачок с фляги. – Если захочешь…
– Вот так всегда! Как что, так Стоян. А как где, так накося выкуси.
Вадим аккуратно влил в полуоткрытый рот Тамбовцева граммов пятьдесят спирту. Майор секунду помедлил, сделал быстрое глотательное движение, однако на этом его активность и закончилась. Он по-прежнему лежал недвижно, не подавая признаков жизни, лишь пялясь широко открытыми глазами в небо.