Жажда

Нет. Не сбежим. «Клетка» нас не отпустит.

Глава 40

– Поздравляю с победой, - произносит ректор на церемонии награждения и вручает кубок Захару. – Вам достался почетный титул. Это большая честь, которой не стоит разбрасываться. Распорядитесь своим выигрышем достойно, господин Громов.

Я оборачиваюсь и вопросительно смотрю на Джокера.

– Громов? – выгибаю бровь.

– Ну да, – хмыкает тот. – Могла бы сама догадаться. Ты же сообразительная девочка. Отличница. Лучшая студентка. Кстати, моя фамилия тоже Громов, но ты пропустила это, поскольку вы с Захаром как всегда зажимались в коридоре, пока мне вручали мою награду. Обалдеть. Торжественный момент. А меня даже поддержать некому. Могли бы хоть фотку на память щелкнуть, видео снять. Черт, что я буду потом собственным детям показывать? Чем похвастаюсь?

Мы и правда задержались, потому что не удавалось отлипнуть друг от друга, еле успели на заключительную часть награждения, я получила свой знак отличия как лучшая студентка курса, а Захар забрал кубок. Момент, когда Джокер выходил на сцену был безнадежно упущен.

– Не обижайся, - бормочу я.

– Если бы я обижался, то не вылезал бы из лазарета как Гуляев или Соколовский. Ты что, совсем за неудачника меня держишь? Какие еще обиды? Ты вообще сейчас о чем? Я мщу. И мщу жестко. Больно. Мало не покажется. Я уже разрабатываю свой грандиозный план возмездия.

– Вообще, тут моя очередь злиться и мстить, - прищуриваюсь. – Я обо всем узнаю в последний момент.

– Например?

– Ну вот это, - киваю в сторону сцены, где Захар обменивается рукопожатием с Германом Громовым. – Кем вам приходится ректор?

– Я считаю его отчимом, - пожимает плечами парень. – Захар предпочитает обращение «дед». Но старик прямо бесится от такого. Он предпочитает зваться нашим папочкой. Возраст. Деменция. Все дела. Ну сама понимаешь, да?

– Он не похож на маразматика.

– Ты с ним мало общалась.

– И боюсь, больше мне не захочется, - невольно закусываю губу. – Он производит впечатление довольно тяжелого человека.

– Да он просто чокнутый, - хмыкает Джокер. – Хуже чем я и Захар вместе взятые. Я бы не советовал тебе оставаться с ним наедине в одной комнате. Сама не заметишь, как подпишешь договор с дьяволом и продашь душу за бесценок. Торгуйся, ладно? С этим скрягой иначе нельзя. Я уже рассказывал, как он вычеркнул меня из своего завещания?

– Я слышала, - киваю.

– От кого это?

– От Алисы.

– Вот же болтливая дрянь, - мрачно бросает Джокер.

– Зато из вас ни слова не выбить, - складываю руки на груди. – Нет, серьезно. Какого черта?

– Что он сделал? – мрачно интересуется Захар, возникая за моей спиной как громадная скала.

– Я тут причем? – возмущается Артем. – Соня злится на тебя. Ты реально виноват, брат. Даже не представляю, чем вину искупишь.

– Малышка, - хрипло выдает Захар в мой затылок, обнимает за талию и притягивает вплотную. – Выкладывай.

Он издевается. Клянусь. Как я могу что-то высказать в такой обстановке? Мозг плавится, когда этот невозможный парень оказывается настолько близко. Обдает жаром, окутывает тягучим и терпким запахом. Я вообще забываю, о чем собиралась говорить. Мысли растворяются, испаряются, не оставляя никакого следа. Но сегодня терпению наступает предел. Пора расставить все точки. Хотя бы попытаться. Битва на Арене позади. Можно расслабиться и выяснить отношения.

– Если надо объяснять, то не надо объяснять, - бросаю холодно.

– В чем дело?

Захар разворачивает меня лицом к себе, вглядывается в мое лицо, сканирует горящим взглядом.

– А ты догадайся, - хмурюсь. – Господин Громов.

– Черт, - усмехается. – Опять дед меня подставил.

– Отлично. Так ты просто не собирался рассказывать о таком незначительном факте как родство с ректором?

– Я не слишком близок со своей семьей, - замечает вкрадчиво.

– Эй, а я? – мигом вклинивается в разговор Джокер.

– А ты заноза.

– Надеюсь, не в…

– Именно там!

– Засранец.

Их перепалку прерывает появление Леднова.

– Супер, - фыркает Артем. – Еще одна твоя подружка прибыла.

– Напомни, почему я не могу ему врезать? – ровно интересуется Демид.

Парни обмениваются любезностями, а потом Захар спешит увести меня в более укромное место, подальше от толпы народа.

– Я научусь, - обещает он.

– Чему?

– Ну этому… гейству, - тянет и кривится. – Как ты там говорила? Эмоциональная открытость. Общие интересы. Близость. Короче, эти штуки или вроде того.

Я не удерживаюсь от смеха. Надо видеть с каким выражением лица Захар озвучивает все эти фразы. Ему было бы легче каждый день проходить испытания на Арене, чем открыться другому человеку.

– Что не так? – хмуро сдвигает брови парень, наблюдая за моей реакцией.

– Все так, - улыбаюсь. – Не надо гейства. Просто будь собой. Общаться это нормально. Люди этим постоянно занимаются.

– Я расскажу о семье, если тебе интересно.

– Конечно, интересно, - киваю. – Это же важная часть твоей жизни, даже если вы не вполне ладите.

– Но вообще, - скалится и притягивает меня вплотную. – Я бы занялся совсем другими вещами.

– А я не сомневаюсь, - упираюсь ладонями в широкую грудь. – Сбавь обороты. Я еще тебя не простила. Обсудим все после ужина.

– Ужина не будет, - вдруг заявляет Захар.

– В смысле?

– Мы уезжаем из «Клетки».

– Сегодня? – во рту пересыхает от волнения. – Проклятье, ты опять молчал? Даже о таком?

– Я сам не был уверен на все сто, ждал момента.

Парень открывает детали плана. Сейчас и правда подворачивается идеальный случай для побега из универа. Торжественный ужин всех отвлечет. Прошло уже несколько дней после игр на Арене. Охрану ослабили.

– Все получится, - обещает Захар.

И я хочу ему верить.

– А как же месть? – спрашиваю тихо.

Прошло девятнадцать лет, но убийцу до сих пор не поймали. Более того, убийца теперь совсем близко. Иначе происходящее объяснить нельзя.

Для Захара приготовили несколько ловушек в лабиринте. С первой ему помог справиться Джокер, когда достал ключ. Со второй – дед, когда предоставил для испытания тигров из личного зоопарка, ведь именно эти животные отлично помнили запах Захара и слушались его. Но финал парень полностью взял на себя. Там и случилось самое жуткое. Перед моими глазами навсегда останется та окровавленная комната, чудовищный механизм, изученное тело. И призрачный образ покойного Громова.