Желаете возвести Цитадель?

Я перевёл взгляд на ездового ящера Лони. Тот выглядел как ящер, познавший Дзен и взирающий на мир с беспристрастностью статуи, с одинаковым равнодушием игнорируя как Эрмита, так и вообще всё вокруг. Вероятно, прямо сейчас он пытался постигнуть самые сокровенные тайны вселенной. Но пингвину было, конечно, виднее, так что я не стал спорить.

— Ну, в карман так в карман, — пожал я плечами и отправил посох с талмудом в Хранилище. — Мне же проще.

Воспользовавшись помощью гномки, я запрыгнул на спину меланхоличного велоцираптора и устроился поудобнее. К счастью, у меня уже был опыт езды на этих ребятах, так что я не сильно опасался шлёпнуться на землю, тем более, придерживаясь за Лони. Правда, обнимать нагрудник доспеха оказалось далеко не так удобно как саму гномку.

Убедившись, что я сел надёжно, Горт с Лони тронули ящеров и мы отправились к Лаграшу.

Встреча с ополченцами вновь прошла под радостные вопли. Одна часть горожан отправилась дальше, чтобы помочь страже в сборе добычи, а остальные решили вернуться в город вместе с нами, в качестве почётного сопровождения.

Отовсюду доносились оживлённые разговоры, радостный смех и восхваления могущественного Владыки и Богини-хранительницы. Время от времени знакомые горожане заводили с нами разговор, но большей частью обсуждали событие между собой, не докучая особо расспросами. И, несмотря на многочисленные «но» в голове, я начал проникаться атмосферой и даже принял более подобающую Владыке-победителю позу, насколько это было возможно, сидя за спиной у гномки.

В Лаграш мы въехали с помпой и триумфом. Разве что красной дорожки и фанфар не хватало. Но фанфары с успехом заменила стоявшая за городской стеной толпа народу, встретившая нас оглушительным рёвом:

— Слава Владыке!

— Долгих лет Владыке Нотану!

— Да здравствует посланник Богини!

Искренняя радость пронизывала воздух и я осознал, что если раньше у этих людей и могли быть какие-то сомнения во мне и моих проповедях, то теперь всё это исчезло без какого-либо следа. Я завоевал лояльность лаграшцев окончательно и бесповоротно. Может даже это скажется на Очках Веры, нужно будет потом проверить.

Проехав какое-то время через радостных горожан, мы наткнулись на Лаэнвеля. Пожилой эльф, взобравшись на составленные горой ящики, словно на трибуну, взмахнул рукой и принялся горланить длинную витиеватую речь, воспользовавшись той самой «Громогласностью», разве что в ощутимо меньших масштабах.

Речь была типично эльфийской. О неоценимых заслугах и бесценной помощи, о неоплатных долгах и великих победах. О новой главе в истории города и начале новой эпохи для всего Тельвара. Он вещал долго и в какой-то момент я даже потерял нить речи, но под конец Лаэнвель наконец затронул довольно важную для всех тему:

— …А потому я предлагаю славно отпраздновать этот великий день! Несите столы на центральную площадь! Готовьте еду и напитки! Вечером мы будем пировать!

Судя по тому, какой рёв поднялся вокруг, эту часть речи мэра все оценили намного лучше, чем любые витиеватые словеса до неё. И я вполне разделял их энтузиазм, ибо на смену стрессу пришёл дикий голод.

— Жратва! — довольно ухмыльнулся я.

— Бухлишко! — поддержала меня Лони.

Глава 3. Штурм при свете фонарей

Если бы вдруг фиарнийцы по какой-то причине набрались храбрости и решили вернуться, то Лаграш мог бы пасть в считанные мгновения. Практически весь город, кроме тех бедолаг-стражников, которым пришлось идти в дозор или патруль, собрался сейчас на площади перед мэрией и усиленно приводил себя в небоеспособное состояние. Включая, конечно же, меня.

Загляни сюда прямо сейчас кто-нибудь, незнакомый с обстоятельствами последних дней, он ни за что бы не подумал, что город ещё недавно стоял на грани захвата и, вероятно, уничтожения. Всюду разносился смех, гремели ложки и сталкивались стаканы. По всей площади жарко гудели костры, освещая столы, согревая воздух и весело разбрасывая искры в темнеющее небо.

— За Владыку! — в очередной раз донеслось с какого-то стола.

И по округе немедленно, словно пирующие только этого и ожидали, раскатилось нестройное, но весьма воодушевлённое:

— ЗА ВЛАДЫКУ! — перемежаемое звоном и грохотом стукающихся кружек, бокалов и прочей посуды.

Я не стал отставать от коллектива и осушил кубок. Застолье длилось уже пару часов, а я всё ещё ощущал лишь начальные признаки захмеления. Если так подумать, а ведь гирака, которой нас потчевал старейшина орочьего племени, была малость покрепче, но тоже меня едва проняла. Только сейчас, задумавшись над этим и сравнив, так сказать, показания внутреннего алкометра, до меня дошло, что это всё «Стоик». Когда речь шла не о гномьем спирте, навык творил настоящие чудеса.

Хотя, будем честными, настоящие чудеса он творил именно в случае с гномьим спиртом, выжить после которого могли только гномы. И от этого я всё сильнее задавался вопросами о том, как и из чего бородачи гнали своё демоническое пойло, что оно получалось ТАКИМ?

Я скосил взгляд на довольно жмурившуюся от вкусной еды гномку. Можно было бы и спросить, конечно, но тогда она явно обратит внимание на то, что я прихлёбываю «какой-то компот» вместо настоящего праздничного напитка. И тогда мне придётся сменить содержимое кубка. Хотя «Стоик», после всеобщего улучшения моих сил, отныне мог ликвидировать похмелье от умеренного количества гномьего спирта, процесс его пития всё ещё был далёк от приятного. И требовалось особое настроение, чтобы я добровольно захотел опрокинуть стаканчик с ним.

И раз гномка пока не обращала внимание на то, что именно мне подливают в кубок, я предпочёл бы, чтоб так всё и оставалось.

Несмотря на приближение ночи, гульба на площади только набирала обороты. Горожане притащили музыкальные инструменты и пытались сыграть какую-то мелодию. Получалось криво и нестройно — зато громко, успешно справляясь с задачей звучать громче собравшейся тут толпы. А народу гомонило вокруг преизрядно. Я даже в лучшие дни не собирал столько лаграшцев за раз на свои речи и проповеди, сколько сидело сейчас за столами.

Поначалу, когда пир только начался, я воспринимал происходящее не иначе как чистый хаос. Но постепенно, когда немного пригляделся, начал замечать, что всё очень даже организованно. Например, островки составленных вместе столов чётко делились на определённые группы. Поблизости от нас восседали влиятельные и зажиточные лаграшцы с семьями. Глава союза торговцев, старший градостроитель и прочие уважаемые личности. Восточнее я заметил столы ремесленников. Рядом с ними скучковались фермеры. Иногда эту стройную систему нарушали те, кто собирались за столами не по роду деятельности, а по месту проживания. Например, пировали по-соседски, целой улицей. В общем, так или иначе, люди предпочитали находиться в кругу своих коллег или друзей.

Так что самым разношёрстным столом на площади был именно наш. Тут сидели и гоблины-добытчики со своими семьями, и представители кузнечной династии Меднобородов из клана Медного Горна, единственный на всю округу шаман, градоначальник собственной персоной, а также целый Владыка демонов и даже его служанки. А в промежутке между составленными П-образно столами сидела огромная паучиха и доедала уже третье блюдо чего-то смахивающего на зажаренного целиком кабанчика.

Надо сказать, что усадить Эсми с Латикой за стол мне удалось с большим трудом. Девушки настаивали, что так делать не положено и всё норовили остаться где-нибудь позади моего стула, чтобы подливать вино и менять блюда. Наверное, в этом был определённый смысл и нормы этикета, но мне не нравилась мысль, что такой хороший вечер старательные девчонки проведут на ногах.