Желанный

— Наверное, — согласился Эван.

— Так почему ты так хочешь эту книгу?

Эван сосредоточился на намазывании сыра на вторую половинку бублика, и на секунду мне показалось, что он не собирается отвечать.

— Потому что эта книга для меня важна. Она значит для меня очень многое, — признался он.

— Ты имеешь в виду пропавшую картину со щитом? Или что-то другое? — Речь шла о картине, которую написал да Винчи в молодости: фантастически красивый дракон на щите. Картина была настолько невероятной, что отец да Винчи не продал ее заказчику, и что с ней случилось, так и не известно. Но я не думала, что Эван говорит про пропавшую картину.

— Это призма, через которую да Винчи видел окружающий мир. Он видел то, что не видел никто другой. Он видел невидимое. Видел мир таким, какой он есть, и не боялся его.

Я смотрела на него с нескрываемым изумлением.

— Что? — спросил он.

— Просто... Не могу поверить в то, что ты сказал. Это именно то, что мне так нравится в этой книге. Вообще-то, я так думаю про большинство работ да Винчи.

На секунду кончики его губ приподнялись и тут же опустились, предавая его лицу привычную безразличность. Я нахмурилась.

— Эван?

— Энжи, я хочу купить у тебя книгу.

— Купить? — Я явно что-то не так поняла.

— Я хочу книгу. Она мне нужна. Если честно, она нужна мне больше, чем тебе. — Его голос был ровным, как у предпринимателя в разгаре переговоров.

Я же, напротив, совсем не была спокойна.

— Ты, блядь, шутишь, да? Я тебе только что рассказала, как много она для меня значит.

— И она уже сделала свое дело. Что бы Джен ни хотел тебе сообщить, оставляя тебе книгу, он уже сообщил. Ничего не изменится, если ты отдашь ее мне.

— Это изменит все, — возразила я.

И тут я все поняла, ощущение было похоже на удар по лицу.

— Вот черт.

Я резко оттолкнулась от стола, скрип стула по кафелю был очень похож на страх, который меня пронзил.

— Ты сукин сын, — закричала я. — Ты гребаный ублюдок! Поэтому ты передумал? Поэтому согласился уйти со мной из «Дестини»? Зачем ты пришел сюда? Чтобы попытаться соблазнить меня, и чтобы я отдала тебе книгу?

На его лице появилось выражение шока, но я не знала, это из-за моих обвинений или из-за того, что я его раскусила. Я была слишком зла, чтобы остановиться.

— Пошел ты на хер, Эван Блэк. Она моя.

Я хотела ударить его, но вместо этого схватила свою чашку и швырнула ее. Она упала на пол и разбилась вдребезги, раскрашивая брызгами кофе серый кафель и нейтральные бежевые стены.

Я начала задыхаться, когда повернулась, чтобы выбежать из кухни. Я хотела добежать до кровати и рыдать. Хотела ударить Эвана Блэка по яйцам. Сейчас все это здание казалось тюрьмой, и мне захотелось убежать отсюда и спрятаться.

Я хотела убежать сама от себя, но мне некуда было идти, и я не могла убежать от себя.

Я вообще ничего не могла сделать, потому что Эван схватил меня за руку и грубо дернул к себе. Он схватил меня за вторую руку и прижал к стене, пока я боролась с желанием плюнуть ему в лицо.

— Нет, — сказал он. Потом добавил более жестко. — Черт возьми, Энжи, нет.

Я постаралась вырваться, но он крепко меня держал. Я была уверена, что на моих руках останутся синяки.

— Я здесь не поэтому. — Жесткость его слов будто хлестала меня. — Черт, я здесь, потому что хочу тебя. Не потому, что мне что-то от тебя нужно.

Я хотела ему верить, отчаянно хотела, но не могла. Я покачала головой.

— Дерьмо собачье, Эван. Ты обещал моему дяде, что не будешь со мной. И ты был очень верен своему обещанию, пока не узнал, что книга досталась мне в наследство. — Я видела, как его передернуло, и поняла, что попала в точку. — Кевин был прав, — добавила я. — Тебя не интересует ничего, кроме твоих целей.

— Даже не упоминай этого ублюдка в нашем разговоре.

— Мы и не будем разговаривать, — устало говорю я. — Просто выметайся отсюда.

— Нет.

— Что?

— Я никуда не уйду, пока ты не выслушаешь меня.

— Я сказала, чтобы ты пошел вон. Я не шучу. Знаешь, сколько скрытых кнопок тревоги в этой квартире? И если думаешь, что я не нажму одну из них...

Он сжал меня еще сильнее, и я вспомнила, как он себя вел в переулке. Этот мужчина быстро и хладнокровно приставил нож к горлу другого человека. Если он не захочет, я не нажму никакие кнопки. Я не могла убежать. Не могла позвать на помощь. Мне не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Я понимала, что должна быть испугана, но не боялась. Да, я была зла, но не боялась его. Ни капельки.

— Да нажимай хоть все, — произнес он тихо. — Выставь меня отсюда, зови Петерсона. Делай что угодно. Но сначала выслушай.

Я посмотрела на него.

— Пожалуйста, — попросил он, но я обратила больше внимания не на слово, а на тон, которым он это сказал.

— Хорошо, — прошептала я. — Говори.

Он отпустил меня и отступил на шаг.

— Я хочу тебе кое-что показать. Идем со мной.

Я пошла за ним, чувствуя себя потерянной и побежденной, мне просто хотелось, чтобы это все поскорее закончилось. В гостиной около дивана лежал брошенный им портфель. Он нагнулся, открыл его и достал оттуда письмо.

— Узнаешь?

Я покачала головой.

— А должна?

— Алан дал мне его. Это письмо Джена.

— Ох.

Я хотела спросить, какое отношение ко всему этому имеет это чертово письмо, но промолчала. Было очевидно, что Эван к чему-то ведет, просто надо было дать ему объясниться. Он протянул его мне.

— Прочитай.

Я осторожно взяла письмо, чувствуя себя уязвимой. Пока я открывала его, у меня тряслись руки. Я еще не знала, что в письме, но понимала, что это было важно. И я догадывалась, что это касалось меня. Я развернула бумагу и прочитала слова, написанные неразборчивым подчерком Джена: «У меня были свои причины». Я прочитала фразу еще раз и посмотрела на Эвана.

— Что это значит?

Он запустил руку в свои волосы.

— Это значит, что он освобождает меня от обещания держаться от тебя подальше. Я просто не знаю почему.

Его слова эхом отдаются в моей голове.

— Но подожди. Где это написано? Откуда ты знаешь, что речь идет об этом?

— Я знаю, — говорит Эван.

— Откуда? — повторяю я.

Он повернулся ко мне спиной и подошел к окнам в пол, что отражали серое озеро и облака.

— Потому что это единственное объяснение.