Желанный

Думаю, это был самый романтический и нежный день в моей жизни. Несмотря на то, что с самого начала меня привлекала дикая часть Эвана, я не могла не думать, что именно этот нежный романтизм Эвана для меня опаснее всего.

Сейчас, когда я стояла в маленькой кабинке с Эстер, вспоминала вчерашний вечер, я не хотела расставаться с этими ощущениями, но еще больше не хотела делиться ими с ней. У меня было ощущение, что если я это сделаю, то все испорчу.

Поэтому я улыбнулась и сказала, что хорошо отдохнула, и спросила, с чего она хочет начать.

— Мне жаль, что я так долго отсутствовала. Наверное, накопилось работы?

— Пустяки. Джен нуждался в твоей поддержке, а мы как-то справлялись. — Она отодвинула мой стул и села, мне пришлось опереться на стол. — Если честно, дела немного заглохли, когда он заболел. Как бы бесчувственно это ни звучало, мы старались избегать внимания. Слишком много внимания заставило бы инвесторов нервничать.

— Грядут перемены, — сказала я, давая ей понять, что поняла, что она хотела мне сказать.

«Холдинг Поглощений Джена Говарда» занимался приобретением и продажей компаний. И хоть Джен нанял лучших из лучших для оценки потенциала компаний по всему миру, он все равно был лицом компании. Несомненно, его смерть многое меняет в политике компании. Я не винила наш отдел связи с общественностью в их нежелании привлекать внимание к такому важному для фирмы событию. Но теперь, когда он умер, нам не удастся избежать огласки.

— Да, — ответила она. — Но, думаю, мы готовы. Вообще-то, я хотела поговорить с тобой о том, чтобы ты передала свои обязанности фонду. Там накаляется обстановка.

— Из-за смены управления фонда?

Она кивнула, потом продолжила объяснять.

— Мы хотим увеличить активы и прибыль фонда Джена, — призналась Эстер. — И использовать эту прибыль для создания постоянной программы стипендий на обучение, защиту и восстановление. Твой дядя концентрировался на молодежи, искусстве и истории. В мире очень много детей, которые не могут получить соответствующее образование, и слишком много редких документов и картин, которые будут утеряны в следующее десятилетие, не говоря уже о следующем столетии.

— Я согласна с тобой, — ответила я, но мой голос выдал волнение.

Если я все правильно поняла, она просила меня начать работать в фонде. И это, честно говоря, было бы работой моей мечты. Но тут я вспомнила кое-что. Немного придя в замешательство, я была рада, что мне было на что опереться.

— Эстер, — начала я медленно, — я уверена, что бы ты ни задумала, это будет замечательно. Но я переезжаю. Я уезжаю в Вашингтон, — объясняла я, когда она посмотрела на меня с широко открытыми от удивления глазами. — Я буду работать на Капитолийском холме.

— О. — В какой-то момент ее лицо ничего не выражало, но потом она расцвела. — Дорогая, это же замечательно! Твой дядя так бы тобой гордился.

— Правда? — спросила я, надеясь, что мой голос не звучал так же отчаянно, как я себя чувствовала.

Даже если она и заметила что-то странное в моей интонации, то не подала виду.

— Боже мой, конечно. Он обожал своего брата почти так же, как восхищался им. То, что ты пойдешь по его стопам, обрадовало бы его.

— Я рада, — искренне ответила я.

— Я, конечно, надеялась... но это не важно. Я просто болтаю. И вообще, я горжусь тобой, Анжелина.

— Спасибо.

— Ну, тогда это меняет наши планы. — Она открыла свою папку на моем рабочем столе и начала сортировать документы. — Тогда мы просто оставим тебя в отделе связей с общественностью, пока ты не уедешь. Тогда давай пройдем в конференц-зал и займемся мозговым штурмом на тему лояльности клиентов.

Я пошла за ней и следующие два часа мы провели, пытаясь выяснить, как нам обнародовать тот неизбежный факт, что Говард Джен больше не будет управлять компанией, чтобы акционеры холдинга не начали паниковать.

Когда я наконец полностью ушла в работу, Эстер вздохнула и закрыла папку.

— Думаю, на сегодня хватит. Хотя, я бы хотела попросить тебя об одолжении. Это касается фонда, так что, если ты откажешься, я пойму. Но так как именно ты общалась со многими друзьями Джена…

— Что нужно?

Эстер объяснила, что в связи со смертью Джена, согласно правилам, фонд должен объявить о благотворительном сборе средств и устроить в честь этого вечеринку.

— Мы хотим начать новую страницу в истории фонда с апломбом. Связать это с его кончиной. Это же его наследие.

— Чем я могу помочь?

— Нам нужно найти соответствующее помещение для проведения этого мероприятия. Честно говоря, нам уже поступило несколько предложений от местных компаний и заинтересованных филантропов. Но это очень сложное решение. Как только мы остановим свой выбор на ком-то, все остальные могут расценить это как оскорбление…

— И тем самым мы рискуем потерять в будущем пожертвования с их стороны, — закончила я. — Я понимаю.

— Это очень деликатное решение, тут нужно владеть дипломатией, — отметила Эстер, еле сдерживая улыбку. — Мне кажется, это задание очень подойдет молодой девушке, планирующей заняться политикой, и которая с успехом преодолеет это минное поле.

— Или прискорбно провалит это задание и сбежит в Вашингтон.

Она засмеялась.

— Или так.

Я тоже рассмеялась. По крайней мере, она была честна. И, если уж на то пошло, это звучало намного интереснее, чем писать оптимистичные обзоры для инвесторов.

— Хорошо. Договорились.

— Замечательно. — Она собирала свои бумаги, когда мой телефон зазвонил. — Я уже ухожу, так что можешь ответить. И, — добавила она, указывая на меня своим ногтем, покрытым красным лаком, — чтобы уйти до того, как ты передумаешь.

Я закатила глаза и взяла свой телефон. Мое сердце начало биться быстрее, когда я увидела на экране номер телефона, который Эван дал мне на этих выходных.

— Привет, — ответила я на звонок. — Ты выбрал идеальное время для звонка.

— Кончено же, я это спланировал.

— Будет ли это звучать безрассудно, если я скажу, что любое выбранное тобой время будет идеально?

— Если ты безрассудна из-за меня, я не возражаю.

Я хихикнула, боже мой, я действительно хихикнула.