Желай осторожно

Музыка смолкла. Меня снова бросили посреди зала. Повернувшись ко мне спиной, Анатоль встряхнул кистью, словно до этого держал в руке не мои пальцы, а что-то мерзкое. И стало так…

Я невидяще развернулась в сторону выхода из зала, но не успела сделать и пары шагов, как меня заключили в объятия. Лайм и гвоздика. Вениан.

— Я хочу уйти, — в груди жгло, словно там огонь горел или я хлебнула из хранимой в столе канцлера бутылки. — Сейчас.

Окутавшей меня завесе спокойствия я была рада и приняла с благодарностью. Трогательный поцелуй в лоб был нарушением неписаных правил о подобных проявлениях чувств на людях, но Вениан и прежде говорил, что не прочь поучаствовать в скандале.

— Прости, звездочка, сейчас еще нельзя, еще немного потерпи. Могу отвести тебя куда-нибудь, где не так людно.

Я пожала плечами. Мне было все равно, где, раз уйти нельзя. Дурацкий этикет, дурацкие правила, дурацкий бал. Сказка ложь, и намеков было предостаточно.

Я понимала, что во мне говорит обида, но легче от этого не становилась. И нет, Вениан отвел меня не к приснопамятной нише, а на вполне общественно просматриваемый диванчик. Он сразу был занят, но при появлении его высочества мгновенно освободился. Мне было плевать. Я просто села, и позволила светлячкам принца сделать их работу — избавить меня от гнетущего чувства. Но выходило не по плану: меня охватывало не спокойствие, а безразличие. Оно все ширилось и ширилось. Или это я сжималась в комок?

— Мари-Энн, — я среагировала на его голос только потому, что Вениан чрезвычайно редко меня по имени называл, — смотри на меня, прямо в глаза смотри и больше никуда, это важно. — Я покорно кивнула и уставилась на серебристые искры в аквамариновых омутах. — Ты на грани коллапса источника. Ты будешь внимательно слушать и делать все, что я скажу. Хорошо? — Я кивнула. — Умница. Я беру тебя за руки. — Легкое касание и пальцы принца кажутся обжигающими, или это мои холодны, как лед? — Сейчас я с тобой поделюсь. Это может быть неприятно, но ты потерпи. Это как лекарство, понимаешь? — Снова киваю. Мир сужается до горячих пальцев и глубоких синих глаз с танцующими искрами. Потом становится мерзко, словно под кожей шевелятся отвратительно скребущиеся мелкие жучки. Я попыталась отстраниться, выдернуть руки и отвести взгляд. Не позволил.

— На меня смотри. Еще немного. Почти все. Ты молодец.

Вениан облегченно выдыхает и отпускает мой взгляд и ладони на волю, но я не спешу. Мой мир становится больше, и я понимаю, что сижу на скамейке в бальном зале. У принца испарина на висках. Я вспоминаю его слова и мне интересно.

— Что такое коллапс источника?

— Необратимая потеря способностей, магическое выгорание.

— Просто магии лишишься?

— Не просто. Останется пускающий слюни овощ.

Полный финиш. Не, не, не, заберите, оно мне даром не надо… Я не просила! К черту вашу магию, если оно вот так вот!

— Что произошло во время танца?

Вижу, что злится. Я сама не знаю, что там произошло и как это объяснить, просто как-то все не так, и диссонанс произошедшего зазубренной пилой вновь проволокся по нервам.

— А что произошло… произошло во время…

Сначала погас свет — это я перестала видеть.

— Мари-Энн!.. К черту все! — Это принц. На руки подхватил. Камни камзола слегка царапнули кожу на щеке.

Было немного странно чувствовать, как меня куда-то несут, потому что настоящая я плавала в бесконечной тьме, а напротив была яркая песчинка, или не песчинка, а огромный светящийся шар, но очень далекий.

— Ир Прима сюда живо. И разыщите этого… (невнятное ругательство). Канцлера дор Лия найдите!

Потом пропал звук — это я перестала слышать.

А в темноте, где песчинка, и так никаких звуков не было, так что мне было все равно.

41

— Вы два великовозрастных идиота! — разорялся где-то недалеко знакомый и незнакомый одновременно голос. — И ты, — пауза, словно говорящий ткнул в отчитываемого пальцем, я бы ткнула, — в первую очередь.

— Потому что я старше? — Анатоль, только он умеет так ядом плеваться, не говоря ничего оскорбительного, да и сложно не узнать, когда тело, как камертон, отзывается на этот голос.

— Потому что ты — второе по значимости лицо в королевстве — не только не свернул всю эту авантюру, но и очень деятельно в ней поучаствовал! — А, так это папа-король! Выстроил сыновей у стеночки и словом венценосным стегает. Ремень был бы надежнее. — Сначала не уследили за княжной, а затем устроили все это безобразие с призывом зеркала! И ради чего?

— Это была моя идея! — О, вот и младшенький.

— Нисколько не сомневаюсь! И я тебе слова пока не давал, выскажешься в свою очередь!

— Шансы были достаточно высоки, — заметил Анатоль.

Мне почему-то представлялось, что он сидит на подоконнике, вытянув ноги, руки на груди сложил, морда каменная, а глаза наглые и блестят вызывающе. Так и напрашивается на грубости.

— Шансы были угомониться и отправить предложение следующей в очереди претендентке! Да, по сравнению с дон Стерж, слабовата, старше и на прочие прелести не так богата, — это, по ходу, шпилька в адрес Лучезарного нашего, — но мы бы не имели сейчас истончившуюся границу и стихийные прорывы внутри страны!

— И не только, — вставил канцлер и снова с интересом прикипел к маникюру.

Судя по напряженной паузе, всеотец буравил отпрысков тяжелым взглядом и давил авторитетом.

— Два дня назад, ночью, здесь, в оранжерее. Единичный прорыв, одна тварь. Прорыв закрыт, тварь ликвидирована, — отчитался Вениан.

— Кто? — спросил король.

Кто-то хмыкнул, будто усмехнулся. Ставлю что угодно, что хамло!

— Я. Княжна. Ключ.

— Подробности.

— Рявкнула что-то вроде «вата кентавра» и зеленым пламенем твари в морду засветила, — а голос выжидательный такой, наверняка от ноготков оторвался и папе в глаза заглядывает.

— Разве в ее мире есть магия?

— Нет, но, видимо, мы не все о нем знаем.

— Что по расследованию нападения? Нашли заказчика?

— Нет, — на этот раз ответил маленький принц и вроде как со старшим братом переглянулся. — Поймали нескольких исполнителей. Но и им и погибшим основательно потерли воспоминания. Воздействие слабое, но работа с потоками филигранная. Я бы так не смог.

— Ты и так мало что можешь, — пригвоздил король, и мне за Венечку обидно стало. — Мог сам княжну встретить или охрану послать, так нет же, до последнего нос воротил и на провинцию пенял, мол, ни воспитания, ни образования, одни сиськи и гонор! Кто б про гонор говорил! Что теперь поменялось?

— Бу-бу-бу…

— Что?

— Она мне нравится.

— Та или эта?

Воцарились молчания. Одно было гневное — король, второе злоехидное — Анатоль, третье не поддавалось определению, но мне представлялось колкое серебро в глазах законного сына монарха.

— Покажи, — вдруг сказал король.

Кому сказал? Что показывают?

— Идиот. — Опять король. — Я понимаю, у Вениана в голове ветер и бабы, и гонор, куда без него, но ты! Как только угораздило на это согласиться!

Ответа не было. Плечами пожал? Или опять высокомерно смотрит и спина, будто палку проглотил? Я за оба варианта.