Железная Империя
Шрифт:
Словно нечаянно вошел в спальню к отцу в самый неподходящий момент.
И отвратительнее всего было то, что существовала Ева.
Люк уважал императрицу, его чувства к ней можно было бы даже назвать благоговением. Он смотрел на эту женщину, сумевшую удержаться рядом с его отцом и вставшую с ним вровень, с изумлением, она казалась ему непогрешимым идеалом, чем-то чистым и строгим, тем, чего никогда не коснется скверна.
Таким же священным, как… мать.
А Алария, это странное изломанное существо, этот поток слез, животного дикого страха, комок нервов и истерик, с ее неуемной жаждой пролезть в постель к Дарту Вейдеру, казалась ему чем-то
Это было словно уличить Дарта Вейдера в чем-то стыдном, извращенном и грязном.
И при всем при этом Люк понимал, что все же перед ним — его мать… Какая жестокая насмешка судьбы!
Хладнокровие и мудрость, маленький Люк.
Тебе пора взрослеть и учиться управлять своими эмоциями.
Только тот, кто может совладать с собой, силен.
— Тебе на на что надеяться, — холодно заметил Люк. — Отец не лжет, когда говорит, что ты пришла поздно. Вероятно, лучшим решением для тебя сейчас будет уйти. Я распоряжусь, тебя отпустят, я дам тебе транспорт, все, что тебе может понадобиться. Ты уйдешь и исчезнешь навсегда, и в твоих интересах держаться подальше от столицы, и никому не говорить о своей связи с отцом, — в синих глазах молодого человека промелькнуло упрямое выражение, он глянул исподлобья, и в его чертах на мгновение появилось выражение, делающее его похожим на Энакина как две капли воды. — Я лично прослежу, чтобы тебе не причинили вреда. Но и за тем, чтобы ты не смела приближаться к столице, я прослежу тоже. Соглашайся; это все, что я могу сделать для тебя, и, поверь, это немало.
Алария снова глянула в глаза джедая, и по ее щекам, чертя блестящие полосы, вновь потекли слезы.
— Мне некуда идти, — прошептала она жалобно, и ее плечи вздрогнули от рыданий. — Некуда, Люк! Меня никто не защитит, я никому не нужна, и мои враги… А мне нужна защита, Люк! Мне нужен ты, и Лея! И мой Энакин, Люк! Да я же люблю его, неужели это нужно произнести вслух, чтобы ты поверил и понял?! Почему ты не хочешь мне поверить, почему тебе все равно, чего хочу я?! Почему ты не хочешь мне помочь? Я всего лишь хочу вернуть себе то, что было моим, то, что я потеряла! Ты ведь можешь мне помочь, мой Люк?
Люк тяжело вздохнул, отводя взгляд от плаксивого зареванного личика Аларии, отворачиваясь от ее истерического крика сквозь плач, и мучительно потер лоб.
Ему были невыносимы эти слезы, эти умоляющие глаза, это нытье и назойливо цепляющаяся за него Алария, чьи повадки походили на уловки дешевой женщины, привыкшей расплачиваться своим телом, но и оттолкнуть ее просто так он не мог.
— Хорошо, — выдавил он, наконец. — Оставайся здесь. Это твое право, твой выбор. Но помочь тебе я не могу. Я не стану… не стану говорить о тебе с отцом. Не проси.
Он поднялся, и Алария подскочила вслед за ним, удерживая его за руку и пожирая его безумными глазами, словно надеясь, что он сдастся, сломается и скажет то, что ей так хотелось от него услышать.
Хладнокровие и мудрость, маленький Люк.
Но Люк не произнес таких нужных ей слов, и в глубине ее темных глаз сверкнули разочарование и ненависть.
— Уже уходишь? — поспешно произнесла она. В ее голосе послышалось странное нетерпение, так, словно она припомнила о чем-то важно, и теперь спешит отделаться от Люка.
— Да, мне пора.
— Так ты совсем-совсем не хочешь задержаться? — продолжила щебетать Алария. Люк поморщился от этого почти неприкрытого острого
желания женщины чтобы он тотчас убрался, но смолчал. — Ты же не просто так зашел… ох, какой же ты вырос, Люк! Может, Владыка все же что-то велел тебе передать? Что нового в столице? Я здесь совсем отрезана от мира…— Да ничего особенного, — сухо ответил Люк, все так же пристально всматриваясь в лицо Аларии. — Все спокойно. Все настолько тихо, что я нашел время немного прогуляться и зайти к вам.
Люку стало невыносимо это вынужденное притворное радушие улыбающейся женщины, ему захотелось сию же минуту убежать. Ее желание избавиться от него словно передалось, влилось в разум Люка.
Аларию колотило от нетерпения, ее сцепленные тонкие пальцы вздрагивали, и Люк понял, что угадал — Алария куда-то собиралась. Но как она могла покинуть охраняемое здание?
— Я пойду, пожалуй, если вам ничего не нужно, — произнес Люк, отступая от женщины, словно отталкивая от себя ее, и она бросилась за ним, играя свою роль до конца.
— Куда же ты?! Люк, постой, Люк!
В ее голосе прорезалась металлическая яростная хриплая нота, всего одна, но и ее был достаточно, чтобы Люк тряхнул светловолосой головой, прогоняя наваждение окончательно и поспешно покидая беседку на искусственном пруду.
Хладнокровие и мудрость, Люк.
Глава 31. Раскол. Пробус
Хладнокровие и мудрость, Люк.
Припоминая Инквизитора, его неслышный шаг, его притаившуюся Силу, Люк сокрылся в Силе сам, чтобы Алария потеряла его из виду, и почувствовал себя практически слепым и глухим.
Какое гнетущее чувство беспомощности!
От неповоротливости мира, лишенного четких штрихов Силы, Люку казалось, что он плывет в каком-то густом потоке, затягивающем его, и все кругом ненастоящее, неживое, медлительное и жуткое, как в ночном кошмаре.
А Инквизитор так делает часто…
Сколько же нужно терпения и смелости — надолго лишать себя того, что так привычно и так естественно! Это все равно что выкалывать себе глаза и двигаться в абсолютной темноте, все равно что нырять в ночные кошмары, переходить на другой берег реки мертвых и бродить между умерших.
Но Люк упрямо сцепил зубы и глубоко вдохнул, погружаясь в покой и ощущая, как сердце замедляет ритм и успокаивается.
Он сможет проделать и этот трюк, ему достанет и мужества, и умения.
Устроившись неподалеку от сада, Люк погружался все глубже в свое оцепенение, поджидая развязки странного разговора с Аларией, и он ее дождался.
Не ощущая его силы рядом с собой, Алария высунула нос из своего логова.
Ее серая фигура мелькнула на фоне зеленой стены, образованной вьющимися побегами, женщина воровато огляделась, но притаившегося в тени Люка не заметила, и потому продолжила свой путь.
"Куда же ты собралась?"
Проклиная свою вынужденную маскировку, Люк вынырнул из защищающей его тени и двинулся за Аларией.
Женщина неторопливо уходила вглубь сада.
Если бы не ее вороватые движения, если бы не ее опасливые взгляды, брошенные исподтишка, Люк мог бы подумать, что она просто гуляет перед сном, как и говорила ему. Но для прогулки она была слишком нервна, и Люк упрямо следовал за Аларией, несмотря на то, что как будто ничего подозрительного она не делала.
Женщина уходила все дальше, растворяясь в тени и шепоте искусственного дождя, и Люк, ориентируясь, поглядывая по сторонам, понял, что она двигается прямиком к пропускному пункту.