Железная Империя

Вместе с ярким алым шелком одежд Инквизитора на трон вползало какое-то лютое, неутолимое, хищное беспокойство, охватывающее всех, страшащее, словно пыточный инструмент, как бы невзначай положенный рядом, и люди, пришедшие с докладами и теперь ожидающие своей очереди, прятали глаза, не желая встречаться взглядами с холодными злыми глазами Лорда Фреса, неторопливо осматривающего зал.

Утренние доклады он принимал с гримасой неудовольствия на лице, морщась, словно у него нестерпимо болит голова; его длинные пальцы то и дело потирали виски, Инквизитор прикрывал глаза, скрывая опасный алый отсвет, выслушивая совсем неутешительные новости.

В числе первых он принял Лору Фетт, безошибочно отыскав ее глазами среди прочих собравшихся и знаком веля ей подойти ближе.

По своему обыкновению, она готова была выпалить все, что принесла, во всеуслышание, прямолинейно, остановившись у подножия трона, и уже с готовностью вдохнула.

Ее бесхитростность и какая-то детская неуклюжесть в этом вопросе, казалось, еще больше раздосадовали Лорда Фреса. На миг на его тонком лице отразилась такая злость, что Лора, открывшая было рот, тотчас умолкла и стушевалась.

— Иди сюда, — Лорд Фрес поднял руку и жестом указал Лоре, куда ей следует подойти, чтобы сообщить принесенные ею новости. — Скажи только мне.

Лора, вспыхнув, бегом поднялась к Лорду Фресу, пряча склоненное заалевшее лицо под кудрявыми прядями, выбившимися из длинной косы. Почти скачками миновав три ступеньки, она, словно нашкодившая девочка, встала на указанном месте, неловко сцепив руки, и ситх, разглядывая зал и остальных докладчиков за ее спиной каким-то неподвижным, стеклянным взглядом, протянул руку к ней и, поймав девушку за рукав, заставил ее нагнуться, так, что ее голова оказалась вровень с его головой.

— Ну-у? — протянул он вопросительно, переводя взгляд на девушку. Его рука вскарабкалась вверх по ее рукаву, легла на плечо мандолорки, и длинные пальцы разглаживали ткань, словно стряхивая с нее невидимые пушинки.

От этого вкрадчивого прикосновения, от близости лица ситха Лора стушевалась еще сильнее, так, что даже уши ее побагровели, и она зачем-то тронула свои губы ладонью, словно хотела скрыть участившееся сбивчивое дыхание.

Ее почти детское смущение вперемешку с нескрываемым восторгом оттого, что ситх касается ее, было слишком явным, чтобы его никто не заметил, и привлекало излишние взгляды, но, казалось, Инквизитора это не смущало.

— Я виделась сегодня с Аларией, — тихо произнесла Лора, покуда Лорд Фрес поглаживал ее по плечу. — Она вела себя совершенно обычно. Пр-рихорашивалась у зеркала, — мандолорка с презрением рыкнула, вспоминая Аларию, с ясной улыбкой приглаживающую красивые волосы. — Пр-римеряла всякие тряпки. Болтала что-то о всякой др-ряни, — Лора, рассвирепев, казалось, даже на миг позабыла, что недосягаемый Лорд Фрес так близко, и его серые глаза испытующе смотрят в ее лицо. Ее слова просто сочились презрением, она не скрывала своего злорадства, описывая ситху глупенькое кокетство незваной гостьи.

— О какой дряни? — вкрадчиво поинтересовался Инквизитор, как бы невзначай отводя крупный каштановый завиток от розовеющей от смущения щеки и пристально глядя в глаза Лоры.

От этого невинного знака внимания Лора вспыхнула еще сильнее, и Лорд Фрес, видя ее смущение, словно нарочно ее дразня, заправил этот локон за пылающее ушко девушки. Его действия были исполнены отеческой заботы, но Лора едва сумела подавить в себе желание прижаться пылающей щекой к его ласкающей ладони и замереть так, крепко зажмурив глаза.

— Так о чем говорила Алария? — продолжил Лорд Фрес. Его голос развеял наваждение, и Лора вздрогнула, выплывая из своих тревожных мечтаний.

— О своих любовниках, — бухнула Лора. — Она рассказывала что-то о том, что…

Лора осеклась, смутившись и не зная, как продолжить, и Инквизитор чуть стукнул длинным пальцем по ее плечу.

— Продолжай, — требовательно и чуть нетерпеливо произнес он.

— Она говорила, что как-то заподозрила, что беременна, — с усилием произнесла Лора, ужасно страдая оттого, что ей приходится передавать эту интимную и не очень приличную историю Инквизитору. — Но она не знала… не знала…

— Что? Чего она не знала?

— Она точно не знала, кто отец ребенка, — выпалила Лора, совершенно теряясь.

От ее незатейливого рассказа Лорда Фреса передернуло; брови его взлетели вверх, на его лице на миг написалось выражение полнейшего недоумевающего отвращения, и он мучительно потер глаза, виски, будто эта информация внесла в ход его мыслей разлад, скребущую колющую помеху, словно песчинка в часовом механизме.

— Это означает, что она шлюха! — выпалила Лора, глядя, как Инквизитор отворачивается, пытаясь скрыть едкую усмешку. — Я, главком Империи, должна следить… за шлюхой?!

Лорд Фрес, убрав, наконец, руку от своего лица, словно стирая с него все те мысли и чувства, что проступили в его чертах по отношению к Аларии — презрение, брезгливость, язвительную усмешку, — лишь качнул головой, не соглашаясь:

— Нет, это означает… не только это. Ты не поняла.

— Да что еще можно понять из бесстыжей болтовни этой дуры, кроме того, что она раздвигает ноги перед всеми?!

— То, что помимо Берта был еще кто-то, — ответил Инквизитор. — Она называла Берта своим возлюбленным и ради него пришла сюда, практически рискуя жизнью. Второй — или несколько, — должен обладать огромным влиянием на нее, чтобы она отдалась ему настолько неосторожно, да еще и любя другого человека. И Берт при этом должен быть не прочь разделить свою женщину с кем-то другим. Понимаешь? Кто он, этот второй? Какую власть над ними обоими имеет? Она не упоминала имени?

— Нет, — потрясенно произнесла Лора. Все умозаключения, мгновенно пронесшиеся в голове Инквизитора, казалось, для нее были внезапным откровением. Эта мысль — о том, что и покрупнее Берта есть рыба, — просто не могла прийти в ее голову.

— Хорошо, — произнес Лорд Фрес, чуть покачивая головой, словно от величайшего изумления. — Иди. Продолжай наблюдать за ней. Слушай, что она говорит. Даже если она говорит такие вещи. В них может оказаться много истины…

Лора отступила, чуть склонив голову; так полагалось делать по этикету. Возможно, будь они с Инквизитором наедине, она просто бы удрала, совершенно раскрасневшись, но сейчас на них смотрели десятки глаз, а Инквизитор представлял Императора, и Лора, подавляя свое смущение, стараясь держать себя в руках и придать себе вид, полный внутреннего достоинства, откланялась и отступила вниз по ступеням.

Впрочем, далеко уйти она не успела; ее серебристый комбинезон даже не успел затеряться среди ожидающих аудиенции людей.

Двери в зал с треском раскрылись; люди, чьи нервы и так были на пределе, задвигались, зашумели, заголосили, словно в предчувствии беды, словно в раскрытые створки ворвалось черное дыхание смерти, и на миг в толпе возникла паника и давка.

Меж мечущимися телами были видны гвардейцы Люка — они отлавливали самых буйных, бьющихся в истерическом припадке, и оттаскивали их прочь с дороги той, которая пинком раскрыла двери и теперь быстрым уверенным шагом направлялась к Инквизитору.