Железная Империя

— Шатал, — произнес он, и красное пламя Мустафара блеснуло темным отблеском в непроглядных стеклах его странного древнего шлема. — Меня зовут Шатал. Я хотел бы, чтобы ты запомнил мое имя… хотя бы на те недолгие минуты жизни, что тебе остались! С ним на устах ты уйдешь в черное небытие.

Инквизитор скривил губы и вытаращил глаза, изображая комическое удивление.

— Тебе удалось заинтересовать меня, — ответил он. — Продолжай.

— Узри мою мощь, червь, — величественно произнес Шатал, разводя руки в стороны, словно приглашая Инквизитора в свои объятья.

В сете алого света горячего Мустафара хорошо были видны ремни, перехватывающие запястья рыцаря тьмы, фиксирующие странные кожаные перчатки без пальцев на руках этого странного, чуть безумного фанатичного человека. Ярко блестели стальные кольца на его растопыренных подрагивающих пальцах, и каждый ремень, перечеркивающий темную ткань, казался алой блестящей полосой на его теле.

От колебаний в Силе Лорду Фресу показалось, что пол вздрогнул под его ногами, и он на миг жестко зафиксировал танцующий в его руках сайбер, отведя его чуть назад.

С кончиков пальцев Шатала начали срываться потрескивающие молнии, оплетая тело своего господина. Лорд Фрес еще раз крутанул сайбером, изготавливаясь поймать на один из его дрожащих лучей пущенную в него смертоносную молнию, но Шатал, казалось, и не думал нападать на Инквизитора.

Расширенными от изумления глазами Лорд Фрес наблюдал за тем, как вся Сила его соперника, изливаясь могучими фиолетовыми жгучими молниями, уходит, растворяется в пространстве, а сам он, почти погрузившись в медитативный транс, медленно поднимается над полом, левитируя.

И только.

Разумеется, на это нужно было много Сил.

Разумеется, Шатал, пав жертвой тщеславия, всего лишь хвастался, демонстрируя, на что он способен.

Но…

— Да не может быть, — ошарашенно прошептал Инквизитор, поднимая свою руку, затянутую в черную тонкую перчатку. — Не может быть так легко!!

Вся его Сила, вся мощь, направленная одним толчком в руку, пронзительной вспышкой стекла в кисть и ударила из всех пяти пальцев Инквизитора по беззащитной левитирующей фигуре, мгновенно проникнув в самое нутро Шатала, и, взорвавшись там, подобно искрам от салюта разлетелась по всему телу, дробя каждой вспышкой ткани и клетки так легко пойманного рыцаря тьмы.

Инквизитор думал, что он напорется на какую-то защиту; жадно и хищно запуская смертельные когти Силы в распластанное невысоко над полом тело, Лорд Фрес все равно ожидал, думал, что это какая-то ловушка.

Что закрытые в трансе глаза раскроются, что распахнутые руки вдруг обратят всю свою мощь на него, что его, Инквизитора, удар разобьется о невидимый, непостижимый купол тутаминиса, но нет.

Всего этого не было.

Попросту не было!

Демонстрирующий свои невероятные способности Шатал растратил свою Силу впустую и даже не подумал защититься от Фреса. Он действительно рассчитывал, что Инквизитор застынет в благоговении и ужасе, увидев мощь возможностей Шатала.

Но тот не испугался; даже не стушевался. Даже ни на миг не замедлил хватку своей хищно протянутой по направлению к распростертому телу рыцаря тьмы руки. Лорд Фрес, почуяв, как его вздрагивающие пальцы касаются незащищенного сердца, вмиг впал во всесжигающую ярость, исполненную жаждой убийства. Его Сила, причудливой петлей захлестнув завизжавшего страшным голосом Шатала, попытавшего вывернуться из захвата, обвила убийцу стократно, словно кольца голодной змеи, и рванула в разные стороны, сдавливая тело до хруста костей, до треска лопающейся, словно обваренной, кожи, до алого живого сока с мякотью, брызнувшего во все стороны из взорвавшегося в этой немыслимой хватке тела.

Лорд Фрес, почуяв вкус крови и запах смерти, все полнее наливал разрывающей Силой извивающееся, но уже распадающееся тело, ощущая чуткими, дрожащими от напряжения пальцами, как лопается каждая клеточка перенапрягшихся мышц его незадачливого врага, в жгучей муке и отчаянной предсмертной попытке вырваться, и слыша, как второй убийца, беспечно остановившийся слишком далеко от храма, думавший, что развязка последует очень быстро и легко, теперь в ужасе и отчаянии бежит на помощь своему визжащему, попавшему в беду напарнику.

Но он не успеет, нет.

Сердце Шатала перестало биться, а мозг в раздавленном черепе превратился в оранжевое пюре еще до того, как ноги второго убийцы, спотыкающегося на бегу о каждый камешек, ступили на облюбованную Фресом площадку, залитую окаменевшей лавой.

Голова во взорвавшемся шлеме отлетела прямо во Фреса, и он отбил ее небрежным взмахом лайтсайбера. Луч мазнул по шлему и отбросил его прочь, словно мяч — так вот оно что. Лайтсайбер не мог разрубить этот металл.

Все эти угрожающие доспехи, тяжелый шлем, украшающие пояс чужие лайтсайберы — это было всего лишь одно из проявлений страха. Выставляемая напоказ защита, попытка напугать противника.

Трусы…

— Шатал он, — презрительно бросил Лорд Фрес и с омерзением плюнул в растерзанные его Силой останки незадачливого убийцы.

Из упавшего на пол шлема лужей растеклась по полу омерзительная жирная каша, состоящая из разжиженного мозга, крови и сползшего с костей мяса, и ворвавшийся в зал запыхавшийся второй убийца застал совсем уж нелицеприятную картину — бесформенную груду перемолотой плоти, кое-как завернутую в тряпки, быстро напитывающиеся кровью, — все то, что осталось от его собрата по Ордену, — и мрачного, зловещего, сосредоточенного Инквизитора, салютующего обоими лучами своего сайбера вновь прибывшему, растянувшегося, распластавшегося над полом в какой-то замысловатой, изящной и одновременно с этим жуткой позе.

Лорд Фрес, с трудом переводя дух, восстанавливал дыхание после поглотившего его разум гневного безумия, и его подрагивающая рука медленно опускалась, все еще ощущая слабые потоки Силы, обвивающие пальцы, только что с такой легкостью отнявшие у человека жизнь.

Его лицо утратило прежнее приятное и легкомысленное выражение, глаза, смотрящие исподлобья, были ужасны, и на щеке яркими точкам горели капли еще живой крови. Казалось, алая жидкость впитывается в окаменевшее, заострившееся лицо Инквизитора, и гаснет, тускнеет, а сам он наливается темнотой, выписывая какие-то причудливые узоры сияющими лучами.

И кипящий тяжелый воздух в который раз наполнился раздирающими душу чувствами — только теперь вместо презрения и высокомерной надменности по отношению к себе Инквизитор с удовольствием попробовал на вкус пьянящую ненависть озверевшего существа, только что потерявшего союзника, да нет — практически часть себя, словно руку или ногу, попавшую в дробящий кости капкан, — и тонкие красивые черты его лица тронула лютая звериная радость.

Он испробовал отчаяние этого опасного существа, стоящего напротив него, и захотел еще.