Железная коляска

Здесь меня поджидала новая неожиданность. Подстегнутый каким-то нервным любопытством, я пошел посмотреть место под окном, не смог от этого удержаться. Утром, перед уходом из дома, я выровнял землю, затоптал следы ботинок. Сейчас эти следы были снова видны, на мягкой земле отчетливо выделялись два следа. Я внимательно присмотрелся к ним. Они были такими же, как раньше, отпечатками подошв убитого. Значит, опять он был здесь во время моего отсутствия и заглядывал в окно.

Я быстро кинулся к входу в домик, чтобы войти в комнату и перестать думать об этом – боялся, что схожу с ума. С чего бы это умерший не умер? Я видел его тело в хижине песочника, состоялись его похороны, застрелили воющего на его могиле пса… А тут ко всему прочему мне послышалось в отдалении завывание пса, необыкновенный жалостный скулеж. Я закрыл окно и опустил штору, в комнате воцарился полумрак. Любой ценой мне хотелось заснуть.

Спал я достаточно долго, но разбудил меня неприятный сон. Мне виделось, что я стою перед зеркалом и всматриваюсь в свое собственное лицо, бледное и изнуренное. Когда мои глаза остановились на галстуке, я увидел, что он изменил цвет. Галстук сначала был голубым, затем стал зеленым, а потом… приобрел цвет крови умершего. Я отметил это с удивлением и любопытством, собственно, без какого-либо страха. Но вдруг галстук начал шевелиться, узел расслабился, и галстук стал медленно передвигаться в сторону, чтобы в конце концов задержаться у левого уха, точно так же, как это было у погибшего. Мои глаза – так мне снилось – были прикованы только к галстуку и ничего другого не видели. Меня вдруг охватил страх: что будет, если я переведу взгляд и увижу все лицо? Отразится ли в зеркале мое бледное, болезненное лицо? Или это будет лицо другого? И тогда в зеркале вдруг появилась фигура, которая медленно передвигалась. Прежде всего я увидел рыжие заросли на лице, потом ярко-красные губы, а затем все лицо, лицо погибшего, с высоким, белым, как мел, лбом, на черном, как эбеновое дерево, фоне. В момент, когда этот кошмар меня разбудил, я услышал крик. Это был мой собственный крик.

Был девятый час вечера, время ужина, но мне не хотелось есть, вообще не хотелось выходить из дома. Мне не хотелось поднимать штору, не хотелось даже зажечь лампу. Машинально я прочитал несколько страниц книги, но совершенно не понимал, что читаю. Слова не доходили до моего сознания, так проливной отвесный дождь не попадает в стекло. Таким образом прошло несколько часов. Вдруг я услышал шаги по гравию у стены домика. Шаги направлялись не к двери, а к окну.

Я резко вскочил и выхватил револьвер. Шаги приостановились. Через минуту я услышал один шаг, затем еще один, идущий приближался. Меня охватило ужасное чувство человека, который сидит внутри дома и не знает, кто ходит снаружи. Оказалось, это такая необычная вещь – слышать шаги вокруг домика. Я жил поблизости пляжа, который посещало много людей. Я вспомнил, как думал об этом, как ненавидел себя за свой страх. Но я был такой впечатлительный и нервный, что даже самый маленький неожиданный шум выводил меня из равновесия.

Некоторое время ничего не было слышно, но вскоре я ощутил, как кто-то водит рукой по стене домика. Было в этом что-то необычное, казалось, какое-то животное трется спиной о стену. Несколько секунд длилась тишина, затем я услышал решительный стук в дверь.

Дверь не была заперта на ключ.

– Входите! – крикнул я голосом, который мне самому показался чужим.

Дверь открылась, и в комнату широким шагом вошел Асбьёрн Краг. Когда он увидел меня с направленным на него револьвером, сразу остановился, захваченный врасплох.

– Ну, это вы уж преувеличиваете, – сказал он. – Нервы у вас пошаливают. Вы что, в самом деле считаете, что кто-то покушается на вашу жизнь?

Я бросил револьвер на стол.

– У вас удивительный способ наносить визиты. – Огрызнулся я. – Почему вы проходили мимо окна?

– Забыл, В каком месте дверь.

Мне показалось, что детектив усмехается. Во всяком случае, были видны его белые зубы, что создавало впечатление ужасной гримасы.

– Вы случайно не ощупывали стену домика?

– Да. Я искал дверь.

Краг уселся рядом со столом и взял мой револьвер. Он взвесил его в руке и посмотрел на барабан.

– Что я вижу?! Патроны во всех ячейках. Прекрасное оружие. Хорошо ли вы стреляете?

– Да. Очень хорошо.

Асбьёрн Краг положил револьвер.

– У вас есть ко мне дело? – спросил я.

– Да, – ответил детектив. – Я хотел поинтересоваться, не хотите ли вы посмотреть железную коляску?

– Ее уже достали из воды?

– Да.

– А пассажир? – спросил я шепотом.

– Пассажира достали тоже. Он мертв.

– Собственно, я собирался сейчас лечь спать, – сказал я.

– Вы что? Боитесь?

– Совершенно нет.

Детектив прищурил глаза и посмотрел на меня. В глазах были одновременно сильное злорадство и радость по поводу чужой неудачи. Это привело меня в ярость.

– Вы каждый раз делаете все, чтобы меня напугать! – закричал я. – И вас нервирует то, что из этого каждый раз ничего не выходит!

– Сейчас я в самом деле не понимаю вас, – сказал Асбьёрн Краг.

– Конечно же, вы намеренно проходили под окном. И для того, чтобы красться вдоль стены, как зверь, у вас были свои соображения.

– Объяснение очень простое. Просто, поскольку вы, дорогой друг, чрезмерно впечатлительны, то вы и видите и слышите везде то, что вызывает у вас страх. Но подумайте, разве не вполне естественно, находясь в темноте, стараться пощупать дверь и убедиться, не заперта ли она.

– В десять вечера не так уж темно.

– О да! В обычный день! А сегодня небо затянуто тучами и висит над самой землей.

Я решился выразить детективу свое недовольство.

– Да, да, вы делали это специально. Вы рыскали вокруг, как зверь, как волк.

Асбьёрн Краг ответил не сразу. Он сидел у стола и развлекался моим орудием защиты.

– О да, такое впечатление могло возникнуть, – наконец пробормотал он серьезно. – Как зверь, как волк, который крадется, вынюхивая поживу.

– Да. Или как собака.

– Вы слышали вечером вой собаки?

Детектив посмотрел на окно, где штора слегка зашевелилась под порывами ветра и образовала щель.

– Вы слышали вечером вой собаки? – повторил он.

– Какой собаки?

– Собаки.

Асбьёрн Краг говорил совершенно спокойно, но в голосе его ощущалась чуть заметная нотка нетерпения, будто он хотел сказать: мой дорогой друг, у меня в голове только один пес. И вы хорошо знаете, о каком псе идет речь.

Я слегка покачивался в кресле, наклонив низко голову, чтобы детектив не видел моего лица.

Я думал о собаке убитого. Доносящийся издалека вой дребезжал в моих ушах. В этом жалобном вое было что-то таинственное и грозное.

– Слышал вой собаки недавно, – наконец ответил я. – Вы это имели в виду?

– Да.

Он сидел и слушал меня. Свет лампы падал на его белое и ясное лицо. Я остановил кресло-качалку и присмотрелся к Крагу. И был доволен тем, что сижу в тени, в то время как он находится на свету. Детектив опирался правым локтем о стол. Я смотрел на его руку. Она была худой и сильно поросла волосами у запястья, пальцы были длинными, костистыми, синеватыми… Но к чему он так прислушивается? Мне показалось, что мои нервы снова дают о себе знать. Его поведение вызывало у меня ощущение, что в комнате есть еще кто-то третий, чужой, невидимый. Тишина… Та самая, которая в то утро так сильно ощущалась на плато. Тишина, в которой невольно утопаешь, потому что слышишь только отголосок общих звуков, мириады голосов и наконец далекое тяжелое тарахтенье, будто из потустороннего мира… Я во что бы то ни стало должен был прервать эту тишину, мне хотелось услышать голос, свой собственный голос.

– К чему вы прислушиваетесь? – спросил я. Асбьёрн Краг поднял руку предостерегающим жестом.

– Т-с-с-с… Мне кажется, что я слышу…

– Что вы слышите?

Он не ответил. Снова внимательно вслушивался. Наконец раздался звук. Жалобный, полный тоски звук. Выла собака.

Я через силу вскочил с качающегося кресла, так резко, что оно затрещало.

– Не выношу этого воя… этого проклятого воя! Вы слышите его, Краг? Собака должна быть где-то недалеко.

Асбьёрн Краг тоже поднялся. Он приблизил свое лицо к моему. Его глаза сверкали.