Железный Шакал

– Самандра Бри! Вот это сюрприз! – Он лишь наполовину притворялся. Углубившись в работу, Грайзер начисто забыл о главной причине, которая привела его сюда. Давненько ему не доводилось так глубоко погружаться в Искусство.

– Сюрприз, говорите? – лукаво осведомилась она. Прозвенев застежками и оружием, Самандра плюхнулась на стул напротив него и сделала большой глоток из кружки с грогом, которую держала в руке. – Я иногда гадала, сколько месяцев вам потребуется, чтобы разыскать меня. Вы меня немного разочаровали.

Крейк опешил. Неужели она просекла его блеф? Он надеялся потянуть время, пофлиртовать, прежде чем влечение, которое он испытывает к ней, проявится с ослепляющей ясностью.

– Я появился бы раньше, но, насколько я понимаю, вы были очень заняты, – вымолвил он после секундной заминки, которая показалась вечностью.

– О да, пробужденцы никак не угомонятся… – вздохнула она и добавила, закинув ноги на стол: – Куда ни сунься, от них одно только беспокойство.

Крейк как зачарованный с восхищением уставился на ее ботинки. Она так очаровательна в своей вульгарности!

Самандра кивнула на стопку листов с формулами.

– А вы, демонисты, здорово осмелели после того, как пробужденцев вышибли из городов.

Он не сразу уловил ее намек.

– Полагаю, любой, кто ничего не знает обо мне, наверняка подумает, что это обычные математические расчеты, – заявил Крейк и убрал записи. – Впрочем, вряд ли кто-нибудь станет искать доказательства, если захочется повесить демониста, не так ли?

– Учтите, что вы теперь знаменитость. После Саккана экипаж «Кэтти Джей» получил широкую известность. А про нас, рыцарей, забыли, хотя именно мы спасали ваши никчемные шкуры. Как ваша рука?

– Прекрасно зажила, спасибо, – улыбнулся он. – Даже следы от зубов почти пропали.

– Вы доказали, что от укуса люди не превращаются в манов, – констатировала она, подмигнув.

– Я всегда говорил, что человек должен быть готов отдать если не жизнь, то хотя бы руку ради науки.

– Правда? Что-то не припомню.

– Только из-за того, что наше знакомство было слишком коротким.

– Жаль. Но я часто переезжаю с места на место.

– Я тоже.

– Как и все мы.

– Верно.

Она подняла кружку в безмолвном тосте и сделала новый глоток. Крейк, успокоившись, откинулся на спинку стула. Нервозность, которую он испытывал в ожидании встречи, почти улеглась. Самоуверенность Самандры оказалась заразной.

Он обвел жестом помещение:

– Я слышал, что когда вы находитесь дома, в Теске, то бываете здесь почти каждый вечер.

– Кто же вам насплетничал?

– Пресса.

– Пресса… – повторила она тоном, в котором сочетались нежность и отвращение.

– Интересно, почему именно здесь?

– Таверна неплохая, – ответила она. – Кроме того, сюда не пускают репортеров. – Самандра пожала плечами. – Я случайно наткнулась на нее, она мне пришлась по душе, вот и все. Наверное, я не слишком оригинальна.

– К счастью для меня. Я смог вас разыскать.

– Ну спасибо, – протянула она, сдвигая на затылок треуголку. – Мы с Колденом болтаемся вдвоем. И нигде не задерживаемся дольше, чем на день-другой. Колден, конечно, очаровашка, но не лучший из собеседников. Он предпочитает общаться при помощи своей мортиры.

– Понимаю, – кивнул Крейк. – На «Кэтти Джей» тоже не часто ведут культурные беседы.

– Эй, слова «культурные» я не говорила, – усмехнулась Самандра. – Грайзер Крейк, мне кажется, вы принимаете меня за светскую даму.

– На той вечеринке у Аберхама Раса вы были настоящей леди.

– Ну, для девчонки из Дрейки я хорошо обтесалась, – ответила Самандра. – Но с акцентом ничего поделать не могу. Я похожа на пылеглота. – Это оскорбительное прозвище простых селян, обитавших в захолустье – среди пустынь, отравленных вулканическим пеплом, она произнесла нарочито медленно.

– Мне нравится ваш акцент, – выпалил Крейк и, чтобы исправить двусмысленный комплимент, добавил: – У нашего бортинженера тоже дрейкский акцент. Кстати, гораздо резче, чем у вас, как у жителей границы с Андусийским нагорьем.

– Муртианин? Интересно, где он мог его набраться?

– Непонятно. И он загадка для окружающих.

Она опять подняла свою кружку.

– Так всегда и бывает, – подытожила она и свистнула бармену. – Адрек! Принесите-ка еще одну бутылку! У меня тут изысканное общество!

Они беседовали несколько часов. О политике, демонах, пробужденцах и самарланской угрозе. А еще о Таке, Курге и легендарном Исчезающем острове Пелешаре. Гадали, что случится с Нью-Вардией и Джагосмо – колониями на самой границе освоенных земель, находящихся в другом полушарии. Вдруг Великий Пояс Бурь снова наберет силу? Тогда точно сбудутся все опасения гильдии пилотов. Упомянули они и о беременности эрцгерцогини и перспективе появления нового наследника (Крейк, конечно, промолчал о том, что невольно оказался причастен к гибели предыдущего). Но главным образом они говорили о себе.

Самандра рассказывала о своем детстве. Она выросла в разоренных краях близ границы с Самарлой. У нее был старший брат, с которым она постоянно соревновалась во всем. Он умер от укуса скорпиона. Ее отец, ополченец, дал Самандре суровое воспитание. Он надеялся, что дочь унаследует его специальность. Поэтому она поступила в местное училище ополченцев, но менее чем через год ее забрали вербовщики Рыцарской Академии.

– Я оказалась чуть ли не самой младшей из всех, кого когда-либо принимали туда, – не без гордости сообщила Самандра, – и одной из самых молодых герцогских гвардейцев, получивших посвящение в рыцари.

Мне помогли Аэрумные войны, – мрачно добавила она. – В Центурии может быть только сто человек. Чтобы освободилось место, кто-нибудь должен умереть или уйти. Мы потеряли много народу.

Крейк, в свою очередь, поведал ей о своем детстве, которое он, как сын стального магната, провел в аристократической среде. Его отец мелочно опекал его и при этом держал на расстоянии. Высокомерный старший брат презирал Грайзера, потому что тот совсем не интересовался семейным бизнесом. Крейк вспоминал годы своей учебы в Галмури и разочарование в политике, куда его усиленно толкали. В те годы он открыл для себя демонизм.