Жемчужина фейри. Книга 2

Так, Алево сказал, что мне немедленно необходимо заполучить местной пищи животного происхождения максимальной свежести для того, чтобы меня начала пропитывать здешняя магия или типа того, и запах прозрачно намекал на то, где это можно сделать. Но отнюдь не как это сделать. С трудом представляю себя изображающей эту их капризную и коварную… как там? Монну, ага. Как по мне, то легче еду украсть или добыть как-нибудь самостоятельно, а не вот это вот все в компании шизанутого рептилоида.

«Смотри в небо» вспомнилось мне, и я подняла голову, обозрев темные небеса, чуть тронутые у самой границы с водой первыми рассветными лучами, и чуть не ахнула. Чокнуться можно, как же красиво! Конечно и в нашем мире рассветы и закаты – это потрясающе великолепные картины природы, которыми можно любоваться бесконечно, поражаясь их насыщенной неповторимостью, но тут… Это прямо-таки нечто! Жемчужно-серое, лиловое всех оттенков, сумрачно-голубое, роскошно-розовое и сотни смешанных красок медленно разливались по линии горизонта, раскрашивая, стекая потоками в едва подернутую рябью воду и как будто так же запросто поднимаясь с ее поверхности обратно к небесам.

В животе снова заурчало, и я автоматически потерла его, отрываясь от любования окрестностями. Вряд ли Алево имел в виду «стой и щелкай клювом», а что-то никого, спешащего вытащить меня отсюда, в роскошно-прекрасных небесах не наблюдалось, так что хорош время терять, Снежка.

Вздохнув, я осторожно пошла с берега вглубь острова, ведомая звуками и запахами. Разглядеть что под ногами пока еще было не вариант, но зато мое внимание привлекли те самые огромные красивые цветы, которые успела заметить в момент экстремальной высадки на остров. Сейчас в темноте некоторые из них мягко мерцали, притягивая взгляд, и я таки не удержалась, чтобы не подойти к одному такому поближе. Формой цветок напоминал орхидею, крупную, больше моей ладони. Внешние бархатистые лепестки нежно-сиреневого цвета излучали то самое привлекательное сияние, а более темные внутренние были буквально усыпаны чем-то завлекательно поблескивающим, весьма достоверно имитирующим аметисты. Из любопытства я тронула один из этих псевдо-камушков и едва успела отдернуть руку, потому как те самые невинно-нежные лепестки внезапно обзавелись зубами, которые лязгнули в сантиметре от моих чудом уцелевших пальцев.

– Вот же срань! – прошипела я возмущенно и пнула куст. В ответ он попытался оплести мою ногу противно гибкими цепкими ветвями, так что пришлось спасаться бегством.

Затормозила перед самой поляной с кострищем, полным ярко-красными углями, над которыми и жарилась туша некого создания, распространяя аромат по округе. Самого озабоченного маньяка дракона поначалу разглядеть не удалось, но само по себе мясо жариться не могло – сгорело бы на фиг, так что выходить на открытое место я не спешила.

– Я слышал твои шаги, фейринская блудница, могу легко найти тебя и на этот раз тебе не удастся укрыться от меня, – раздался голос с противоположного от меня конца поляны, и я засекла блеснувшие там глаза. – Тебе некуда от меня сбежать, так что лучше выходи по-хорошему и смирись со своей участью. Прошло уже много часов, и ты наверняка голодна. Я накормлю тебя, а ты за это утолишь мой плотский голод.

Пища и капризы, да? Ну, поехали. Сглотнув слюну, я вздернула заносчиво подбородок и шагнула из кустов.

– С чего ты взял, что твоя грубая пища заслуживает того, чтобы я снизошла до нее? – спросила, постаравшись придать голосу максимально пренебрежительное звучание. – Что-то я сомневаюсь, что употребление плохо прожаренного мяса неизвестного происхождения благотворно скажется на моем здоровье.

Озабоченный дракон подался вперед так стремительно, что я чуть не шарахнулась обратно с визгом.

– Я летал на континент, чтобы добыть для тебя этого молодого магаки. Его рога едва проклюнулись и мясо будет таять во рту! – возразил… как бишь его… Мертис. – Подойди ближе, ка-хог, и я совладаю со своей гордостью и отвращением, выберу для тебя лучшие кусочки, и сам поднесу к твоим губам, как заведено у вашего племени, выказывая свою заботу, уважение и преклонение перед твоей красотой.

– Тебе не кажется, что сначала называть меня блудницей и упоминать о борьбе с отвращением, а потом обещать проявить уважение и заботу – это какой-то оксюморон? – ответила ему, но ближе подошла. Есть хотелось адски и с каждой секундой все сильнее.

– Ты очень странная, блу… монна ка-хог. И говоришь тоже странно.

– Знал бы ты насколько странным кажешься мне и сам, и все вокруг, – пробормотала себе под нос. – Ну ладно, я готова принять от тебя пищу, если уж ты утверждаешь, что она настолько изыскана. Но только давай без упомянутого тобой кормления с рук, – сразу вспомнилось, как это делал Алево, и внутри тоскливо екнуло. – Я не… – чуть не сказала «домашняя зверушка», но тормознула себя, – …не считаю, что ты уже заслуживаешь подобную привилегию – кормить меня с рук. Хочу посуду и приборы!

Судя по тому, как подорвался с места мужик и умчался куда-то, я пока придерживалась верной линии поведения. Ладно, буду держаться ее и дальше, а там поглядим.

– Все в пыли! – скривилась я при виде золотой тарелки, размером с блюдо и таких же ножей и двузубых вилок.

– И что, даже чаши для омовения рук нет? – сгенерировала я следующий каприз.

– Сидеть прямо на земле и есть – отвратительно. Будто я какое-то животное! – возмутилась напоследок, но при виде смачного куска мяса, истекающего соком и восхитительно парующего, мозг отказался временно выдавать новые варианты придирок.

– Я добуду тебе любую мебель, какую ты пожелаешь, ка-хог! – смиренно пробормотал дракон, неотрывно наблюдая за тем, как я ем, и мне ой как не понравилось все нарастающее голодное предвкушение в его глазах и то, что он сел намного ближе. – Одарю любой роскошью, если ты в ответ станешь отдаваться мне.

Кусок застрял в горле, и я с трудом его проглотила. Одари меня своим молчанием, блин, пока, а то и лютый голод утихнет от перспективы лечь под тебя.

– И? Я что, должна давиться всухомятку? – в отместку напрягла его, и когда дракон вернулся с кубком, вырезанным из цельного куска розово-прозрачного камня и закупоренным сосудом, продолжила: – Развлеки меня беседой за трапезой, дракон. И кстати, этот кубок чертовки тяжелый!

Фух, быть капризной стервой все же на редкость утомительное занятие, особенно для меня, с детства привыкшей, что за выдрюконы ты получаешь по башке, а не исполнение всех желаний. Неужели есть женщины, которым это реально нравится? Насколько же плох должен быть мужик, с которым ты переспать собираешься, чтобы компенсировать это таким вот предварительным поведением? Или тут в чем-то другом прикол?

– Что ты желаешь услышать от меня, монна? – дракон пересел еще чуточку ближе, и я напряглась сильнее. Забила на хорошие манеры и церемонии, начав есть быстрее.

Я сделала несколько глотков удивительно вкусного питья, больше всего похожего на насыщенный компот из кисло-сладких ягод, и внутри почти моментально разлилась какая-то легкость, даже с существенным уклоном в веселье. Черт, видать, это какой-то алкоголь, а то и вовсе нечто вроде легкой наркоты, больше не капли значит.

– Ну, поведай мне какую-нибудь байку про Дану, – пробурчала, мигом потеряв всю концентрацию, и проглотила очередной кусок, находя пищу в разы более вкусной, нежели минуту назад. Та-а-ак, плохи дела, но только испугаться не выходит. Точно питье с какой-то расслабляющей хренью было.

– Байку?

– Историю из жизни, – пояснил мой язык, внезапно получивший, походу, независимость от мозга. – Есть же у вас какие-нибудь баллады или мифы, которые принято рассказывать для поддержания беседы. Как-то же информация передается от чел… ээмм… между собой. Или все это в школе проходят? У вас же есть школы? Ну типа там годы жизни и свершений, роль в истории всего мира и все такое…

Ой, заткнись, Снежка, чето ты совсем-совсем не то несешь, вон как дракон весь напружинился и прищурился нехорошо.