Жемчужина пустыни

Не могу вымолвить ни слова. Продолжаю плакать, судорожно хватая воздух ртом, и лихорадочно трясусь всем телом.

— Всё позади, — он повернул моё лицо в свою сторону и стал аккуратно вытирать слёзы руками. — Давай снотворное выпьешь? Поспишь до конца полёта, отдохнёшь.

Отрицательно помотала головой.

— Тогда успокоительное? — настаивает.

— Нет… — с трудом произнесла. И не выдержав цепкого взгляда дяди, прижалась к его груди.

— Что с тобой происходит? — ласково поглаживает по волосам. — Успела привязаться к нему? — последнее слово он выделил интонацией. — В этом причина? Неужели, «стокгольмский синдром» в действии? Не нужно пояснять, что за термин такой?

— Нет… — бессознательная связь, возникающая между жертвой и агрессором, в результате чего может появиться симпатия — односторонняя или взаимная.

Я ни в коем случае не пытаюсь оправдать поступки Саида, но и не думать о нём тоже не получается — особенно, когда чувствую на себе его терпкий мускусный запах, который остался на мне и обнимает, словно вторая кожа.

«Хочу побыть наедине со своими мыслями и разобраться во всём».

— Если не привязанность, то…

— Дядя Боря, — перебила, посмотрев на него, — возможно, я беременна.

— Вот как… Поэтому так расстраиваешься? — он нахмурился. И тут же добавил: — У тебя отрицательный резус-фактор, как у мамы. Избавишься от ребёнка сейчас, потом вообще не сможешь иметь детей, — говорит со знанием дела. — Геля, в своё время, чуть не натворила непоправимых ошибок. Находясь в отчаянии, без работы и денег, едва не решилась на аборт. Боялась обратиться за помощью…

«Мама таких подробностей не рассказывала».

— Об этом речь не идёт. Если беременность подтвердится — буду рожать.

— Не переживай, нас много — справимся. Ребёнок не виноват, где и как он пожелал появиться на свет, — мудрые слова мудрого человека. — И раз уж мы затронули эту тему, пора пообщаться с Владимиром.

— Зачем? — удивилась. — Я даже маму ещё не слышала…

— Поверь, так надо, а Геля в курсе всего, я отправил ей сообщение, она с нетерпением ждёт тебя дома, — дядя поцеловал меня в лоб и пересел в другое кресло.

Владимир Васильевич правильно воспринял этот жест, как приглашение подойти (или, точнее, разрешение).

— Мы можем поговорить? — спросил он.

— Разве нам есть что обсуждать? Избежали правосудия — радуйтесь, хотя по вам тюрьма плачет, — если бы они действовали официально, ситуация приняла бы иные обороты: бывшего начальника привлекли бы к ответственности и понёс бы заслуженное наказание, но поскольку всё негласно, то и повода нет.

— Я виноват перед тобой… — всё-таки присел рядом со мной.

— Вы обманули меня! Заманили в чужую страну и бросили! Жизнь сломали! — слёзы опять потекли по щекам.

— Перед твоей мамой виноват не меньше… — покачал головой, в глаза старается не смотреть.

— Совестно стало?

— Готов покаяться…

— Да кому это нужно?! — возмутилась я. — Лучше живите с этим грузом на душе, зная, что прощения вам не будет. Никогда!

— Для себя самого уже наказан… — задумчиво сказал.

— И чем же?! — какой-то бессмысленный разговор.

— Родная дочь ненавидит меня.

— Правильно делает!

— А есть ли шанс исправить ошибку, Диана?

— Не понимаю вас…

— Я — твой отец.

Глава 49

Когда Саид очнулся, кое-как встал на ноги, прилагая титанические усилия, чтобы не рухнуть на пол опять: его шатает, штормит из стороны в сторону. Голова кружится и нещадно раскалывается, перед глазами стоит ослепляющая пелена — всё расплывается, как в тумане. В висках навязчиво стучит, звенит противным металлическим гулом, вдобавок при падении серьёзно ударился — спина тоже надоедливо ноет, в области поясницы тянет острой режущей болью, простреливая микроразрядами, и такое ощущение, как если бы нож был воткнут…

С трудом сфокусировав взгляд, он огляделся вокруг. Увидел охрану в бессознательном состоянии, некоторые из его людей уже начали приходить в себя.

Саид не сразу сообразил, что же здесь произошло…

— Поднимайтесь! — заорал безумным отчаянным криком, а вспомнив о Диане, кинулся в каюту, насколько это возможно, учитывая отвратительное самочувствие.

Жены нигде не оказалось. Он проверил каждый угол и укромное место, решив, что она испугалась и спряталась, ведь слышала странные подозрительные звуки…

«А я не придал этому особого значения» — мужчина со всей дури и злости замахнулся кулаком в стену, разбивая костяшки пальцев до крови. Впрочем, именно этот факт заставил собраться с силами и начать действовать.

Ситуация яснее ясного: на них совершено нападение, а любимая женщина похищена. Но с какими целями? А главное — кто осмелился пойти против него, бросить ему вызов и выкрасть его жену? — вопросов много. Врагов у Саида хватает и, тем не менее, не допускал мыслей, что кому-нибудь в голову придёт такая идея как штурм.

Первым, о ком подумал, был Амджад. Хотя тут же отмёл этот вариант — слишком нагло, рискованно и глупо так поступать, да и чем это чревато для доктора — несложно догадаться.

Поэтому Саид опять спрашивает себя: «кто?!».

Не теряя времени, он направился в технический зону, где находится сервер.

Там ждал очередной «сюрприз»… Камеры видеонаблюдения зафиксировали далеко не всё, часть из них намеренно повредили и, по сути, единственная запись, которая внесёт ясность — с палубы, где развернулись основные события. Небольшое устройство установлено таким образом, что заметить можно не сразу, правда есть минус — отсутствие звука, а это сейчас ой как нужно…

* * *

Саид жадно всматривается в подробности случившегося:

«Группа захвата «вырубила» всех… Потом вломилась в каюту… Через несколько минут появилась Диана и, судя по поведению, ничего не боялась. Очевидно, эти люди ей знакомы. По крайней мере, один из мужчин точно известен, причём их что-то связывает — очень похоже на отношения отца и дочери. Он крепко держал девушку, пытаясь увести с яхты немедленно, но в какой-то момент она вырвалась…».

— Что же ты говоришь мне, моя жемчужина… — наблюдая, как Диана опустилась перед ним на колени, как шевелятся и дрожат её губы, у него защемило в груди.