Жена для политика

Ей отчаянно захотелось рассказать ему о своих чувствах, признаться в своих страхах, чтобы он тут же развеял все ее сомнения, услышать, что он тоже любит ее. Слова уже были у нее на языке, когда раздался резкий, длинный, досадный телефонный звонок, возвращая ее к реальности.

Джесси автоматически потянулась к стоящему у кровати телефону, но Диллон схватил ее руку.

— Не отвечай.

— Это могут звонить с работы.

— Пусть запишут, что им нужно, на автоответчик, потом ты им перезвонишь.

— Хорошо. — Она опустила голову ему на плечо, слыша, как в соседней комнате отвечает ее записанный на пленку голос.

У Диллона в квартире тоже был установлен автоответчик, и он всегда, заезжая домой, прослушивал накопившиеся записи. Каждый день они оба на несколько часов откладывали все свои дела, чтобы никто не мог им помешать быть вместе.

— Джесси, это Лилиан, — донесся из комнаты искаженный помехами голос. Фирма «Мисс М» составляет новый каталог, и они хотят, чтобы ты приняла участие в этой работе. Перезвони мне и скажи, как ты к этому относишься.

— «Мисс М», — сказал Диллон, когда автоответчик отключился, — это…

— Нижнее белье, — сказала Джесси. — Очень сексуальное и дорогое женское белье. — Ей не нравилась эта работа, и с каждым годом она любила ее все меньше. Но благодаря ей она могла оплачивать счета в те годы, когда ее фигура вышла из моды.

Диллон прижал ее к себе и прошептал:

— Не соглашайся.

— Почему?

— Возможно, ревность не то чувство, которым можно гордиться. — Властно положив ладонь ей на грудь, он продолжал:

— Может быть, я не прав, но пока я с тобой сплю, не хочу, чтобы другие мужчины смотрели на тебя в таком виде.

Джесси заколебалась, льстит ли ей это или обижает.

— Не знаю. «Мисс М» предлагает эту работу именно мне.

— Я не прошу тебя бросать то, чем ты зарабатываешь на жизнь. Я лишь прошу быть разборчивее. Если я тебя обидел, прости. Но я не могу относиться к этому по-другому. Я всегда становлюсь властным, когда затрагиваются мои интересы, а ты мне не безразлична.

Джесси провела рукой по его волосам, по черным шелковым прядям. Еще никогда она так его не любила.

— Я тебя предупреждал, что становлюсь эгоистичным, когда дело касается меня.

Она немного отодвинулась от него и заглянула в глаза.

— Помни, пожалуйста, если тебе от меня что-то надо, то меня следует просить. Приказывать мне бесполезно. С детства я не переношу приказов и не собираюсь учиться их терпеть.

Диллон улыбнулся.

— Моя непокорная девочка с янтарными глазами, я тебя разозлил?

— Почти.

— Мы оба должны ко многому привыкнуть, Джесси. Тебе нужно привыкнуть к человеку, который отдает приказы, ни с кем не считаясь. А мне нужно научиться заботиться о тебе так, как я еще ни о ком не заботился. Будь ко мне терпимой.

— Я думаю, у меня получится.

— Я хочу тебя!

— Ты опоздаешь.

— Ничего. Первая встреча, намеченная на сегодня, — с моим дедом.

Джесси вздрогнула и нахмурилась.

— Чего он хочет?

— Не знаю. Но он появляется только тогда, когда на самом деле что-то случилось.

— Тогда тебе все-таки надо с ним встретиться. — Он прижался к ней носом. Было очевидно, он не торопится.

— Как ты думаешь, люди, имеющие власть, должны быть терпеливыми, как простые смертные?

Джесси засмеялась.

— По-моему, ты, как и я, тоже не любишь, когда тебе указывают, что надо делать.

— Я, наверное, еще больше. — Со вздохом он откинулся на подушку и уставился в потолок. — Но вчера мой помощник сказал, что, если я опоздаю еще хоть раз, он раздобудет номер твоего телефона, чтобы по утрам вытряхивать меня из постели.

— Ты ему рассказал обо мне?

— Он только знает, что у меня кто-то есть, и этот кто-то — фотомодель.

— Он считает, что я одна из твоих многочисленных женщин?

— Возможно.

— У которой можно остаться на одну ночь?

— Нет. — Он рассмеялся. — Это означало бы, что я с ними со всеми сплю, а это не так. Я с ними только встречаюсь.

— А спишь только с некоторыми?

— Да, Джесси, конечно. Я мужчина. — Он провел пальцами по ее шее. — Я спал со многими, но это никогда не продолжалось дольше недели или двух, и мы расставались. Но есть женщины, которых я знаю долгие годы, и никогда с ними не спал.

— Например, с Милиссой Харкен?

— Нет, с Милиссой я спал. Именно поэтому я с ней и расстался. Я всегда давал понять женщинам, что они не могут рассчитывать на большее.

В ее душе возникла странная смесь ревности и надежды.

— И наше знакомство ты тоже хочешь прекратить? — В ожидании ответа она затаила дыхание.

— Еще ни с кем я не проводил столько времени, ни с кем мне не было так хорошо и на улице, и в постели. И никогда еще я не опаздывал на деловые встречи. Все это многие уже начинают замечать. Скоро весь мир узнает о нас, и в один прекрасный момент в эту дверь постучат. — Он коснулся ладонью ее щеки. — Что ты думаешь об этом, Джесси?

— Пусть знают. Мне все равно. Мы обыкновенные люди, и какое дело им всем до нас?

— Надеюсь, ты права. Если же нет, то надеюсь, сможешь это вынести.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Джесси.

Диллон закрыл глаза и произнес: «Смелый законодатель вьет любовное гнездышко с очаровательной фотомоделью».

Эта фраза ей не понравилась и вызвала какие-то ассоциации. Джесси резко села на кровати, вдруг вспомнив интимный танец у освещенного солнцем фонтана.

— Ох, Диллон! Мы совсем забыли про Сан-Антонио! В следующем месяце эти фотографии будут напечатаны!

— Это правильная мысль, но боюсь, они узнают все раньше. Пресса вездесуща. Они постоянно вертятся вокруг.

— Но почему?

— Моя персона интересна широкой публике: я холостяк, мой дедушка — Харлон Сиддонс.

Причины были вескими. Она отчетливо вспомнила заголовки давних газет, которые видела еще тогда, когда слова «Диллон Руис» были для нее просто именем, и ничем большим.

— «Власть, деньги и широкие перспективы», — процитировала она. После этой статьи имя Диллона попало в список самых престижных женихов Техаса. Он оказался в центре внимания, которого Джесси никогда бы не вынесла.