Жена Кукловода

– Молодец. Я тебе скину все. Выбери штук десять. И скинь мне не «мыло». К пятнице макет сделаем. Да, Андрей Петрович?

– Постараемся, - недовольно буркнул лысоватый. – С начальством московским разве поспоришь.

– Правильно! – усмехнулась Злотская. – Не надо спорить с начальством. Надо быстренько сделать макеты трех первых книг серии. Старлетовой, Волжанина. И твоей.

Злотская дружески похлопала Людмилу по плечу.

– Их и представим в пятницу. Для затравки.

– Презентация? – Людмила совсем разволновалась. Выступать перед аудиторией, говорить о своем романе – эта мысль вызвала настоящую панику.

– Ну, милочка. – Злотская снисходительно усмехнулась.

– Хочешь стать успешным писателем? Надо крутиться, мозолить глаза публике. Иначе никак. Ничего, справишься. Фотографа этого еще позовем. Кстати, Андрей, это на твоей совести. Ладно, иди, работай.

Людмила ехала в такси и то и дело проверяла: не потерялась ли флешка с фотографиями. На экране ноутбука Злотской она не смогла рассмотреть ничего – от волнения не сообразила достать очки.

Дома сразу бросилась к ноутбуку. Людмиле показалось, что техника издевается над ней – так долго он загружался. И еще дольше открывалась флешка.

Фотографий было много – больше пяти десятков. В основном черно-белые, либо с эффектом сепии, будто из начала прошлого века. Злотская была права, работы были очень талантливыми – выразительные, наполненные внутренним движением позы, красивые формы, сдержанная, вовсе не пошлая и не вызывающая эротика. Все нескромное – мастерски ретушировано полутенями, предметами, прозрачной тканью. Обнаженная женская грудь, прикрытая лишь бутоном розы, нежная кожа, будто матовый шелк, тускло просвечивает из-под черного флера, шип безжалостно вонзился в плоть и единственное яркое пятно – маленькая капелька крови. Еще одна – будто специально снята была для ее романа. Хрупкая девушка, лицо скрыто шелковой маской. Широкие черные ленты удерживают ее, словно куклу, в коробке: поперек бедер, талии, груди, тонкой высокой шеи. Обхватывают изящные запястья, локти, колени, лодыжки. Рядом еще одна такая коробка, и еще, и еще. Бесконечный ряд уходит вдаль. Вдоль коробок с живыми куклами с задумчивым видом идет мужчина во фраке, разглядывает их, будто в магазине. Выбирает себе игрушку.

Людмила рассматривала фотографии, и неясная тревога все больше завладевала ею. В этих картинках было нечто неуловимо знакомое. Все работы сквозили темной и сладкой жутью. Автор точно был не понаслышке знаком с Игрой.

Замирая от нехорошего предчувствия, Людмила достала телефон и набрала последний входящий номер.

– Ирина Петровна? Это Сикорская. А кто автор этих фотографий?

– Тех, что для обложек? Сейчас. Андрей, как его там? Корчагин? Нет? А, точно… Каверин! Артем Каверин. Правда, шедевральные?

– Да, очень красиво. Спасибо, – машинально ответила Людмила.

Телефон со стуком упал на пол из разжавшихся пальцев.

– Сколько еще этот негодяй будет отравлять нам жизнь?!
– возмущенный голос мужа вгрызался в мозг. Людмила прижала ладони к вискам и ощущала, как каждое повышение тона отдается новым толчком боли.

Руслан нервно расхаживал по гостиной.

– Нет, это невозможно!

Людмила закрыла глаза: голова кружилась, словно после карусели, подступала тошнота. Смотреть на мужа и слушать его гневные тирады - было выше ее сил. Мерзкое чувство дежавю – он вел себя в точности так, как тогда, после похищения. Сейчас еще начнет винить во всем ее…

– Как Каверин узнал про твой роман?

Она продолжала сидеть молча, не открывая глаз.

– Ах, ну да. Твой блог. Твой ненаглядный «Подсолнух»! Восторженные домохозяки, дамское чтиво. И вообще, почему ты не можешь сама выбрать обложку? В конце концов, ты автор!

В висках словно лопнула перетянутая струна, выступили слезы. Но боль утихла. Людмила медленно, опасаясь, что она вернется, открыла глаза.

Гнев Руслана вдруг показался ей смешным, наигранным. А ее переживания из-за фотографий Каверина - такими глупыми.

– Довольно, – сказала она тихо и спокойно.

Руслан не сразу расслышал, прошел еще пару шагов и застыл изумленно.

– Что ты сказала? – переспросил он.

– Хватит. Прекрати эту истерику.

Людмила встала и направилась наверх.

Руслан догнал ее, развернул к себе за плечи.

– Тебе все равно?

– Да. Мне абсолютно все равно, кто автор этих фотографий. Красивые картинки. У моей книги будет эффектная обложка, а значит – хорошие продажи. Пусти.

Разбуженный громким голосом, со своей лежанки притопал Дарик. Постоял, подумал, шумно вздохнул, выдал басовитое «Гав!». Пес никому не позволял так обращаться с любимой «мамой». Даже «папе».

Людмила осторожно, но решительно высвободилась.

– Кстати, эти фотографии утвердили еще до того, как Тата познакомила меня со Злотской.

– Но презентация… там будет и Каверин?!

– А в чем дело? Ты что, мне не доверяешь?

Людмила посмотрела прямо в глаза Руслану.

– Глупости, - с досадой ответил он и отвел взгляд.

– Значит все в порядке. Давай закончим этот разговор, я устала.

Поднимаясь по лестнице, спиной ощущала, как Руслан смотрел ей вслед – растерянный, еще больше раздраженный от нелепости разыгранного им скандала. Хотела закрыть дверь на замок, потом передумала.

Услышала шаги Руслана: он несколько минут постоял у ее двери, будто хотел зайти, но так и не решился.

Утром Людмила еще раз пересмотрела фотографии. Не без сомнений выбрала восемь самых подходящих. Среди них были мужчина во фраке и его живые куклы в коробках, и роза, приколотая к обнаженной груди под черным флером.

Оставшиеся до презентации десять дней закружили Людмилу в безумной карусели. Она строчила сорок третий вариант аннотации, после того как их один за другим браковала Злотская, спорила с ней из-за названия, все таки его отстояла, потом мучительно сочиняла текст « об авторе». До последнего перебирала свои фотографии и никак не могла решить – какую выбрать для задней обложки.

В четверг утром Людмила совсем запаниковала. Перспектива выступления перед публикой пугала ее гораздо больше встречи с Кавериным.

– Презентация твоя завтра? – спросил Руслан, допивая свой кофе. – Что-то ты мне не нравишься. Бледная, осунулась. Может, не пойдешь?

– Нет, – решительно сказала Людмила. – Другого шанса не будет. Я должна.

– А где будет? И во сколько начало?

Людмила посмотрела на мужа удивленно.

– В «Азбуке» на Невском, в пять. А ты что, хотел прийти?

Руслан помолчал. Отставил чашку, посмотрел пристально на Людмилу, паузой подчеркивая значительность того, что собирался сказать.

– Да. Я отложил все свои дела. Абсолютно все.

И тут Людмилу будто водой окатило. Пятница…Завтра же пятница! Та самая пятница.

– А как же…

Произнести имя Анны она так и не смогла – перехватило горло.

Руслан еще помолчал, будто смакуя ее удивление и смятение. Потом накрыл своей ладонью ее руку и произнес:

– Я вернул тебе твое разрешение. Помнишь?