Жена на одну ночь

Посмотрим, что станет с твоими принципами, когда ты окажешься на самом дне пылающего ада. Прежде чем умереть, ты познаешь все оттенки боли, изваляешь в грязи так сильно, что уже ни один источник не вернет тебе былого вида!

Хотел заполучить идеальную девушку? Мечтал о сказочной жизни с ней и кучей детишек?

Нет, нет и еще раз нет, братик. Ты ничего из этого не получишь. Ни-че-го.

Ты больше ни о чем не будешь мечтать, не посмеешь... разучишься!

Твоя сестра все для этого сделает. ВСЁ.

***

Лиана

Я не дышу.

Сижу, вжавшись в спинку кресла, и боюсь пошевелиться.

Слов нет, как и эмоций. Во мне пустота и только голос врача звучит в голове протяжным эхо. В отличие от меня, у нее есть что сказать.

Когда я упала в кафе в обморок, Дима не растерялся и немедленно привез меня в больницу.

Сутки я спала под действием успокоительного – вынужденная мера, к которой им пришлось прибегнуть. Иначе они не знали, как удержать меня в палате, не дать уйти.

А я думала только о нем.

Закрывала глаза и видела лицо Арсена, такое идеальное, словно высеченное из камня. Я слышала его голос. Бархатный глубокий. Он звал меня...

Странно, но я вспоминала лишь его прежнего, каким он был задолго до всей этой истории и каким я его когда-то любила. Нового же Арсена я отчаянно гнала прочь. Даже в мыслях.

Всю ночь мне снился один и тот же сон. Мрачный, без единого проблеска света. Без надежды.

Будто мы были в каком-то лесу, вокруг все заволокло туманом, что ничего видно. И только его голос звучал вдалеке. Он звал меня. Снова и снова. Просил, чтобы я нашла его... помогла... не оставляла одного...

Я проснулась с мокрым от слез лицом.

Первые несколько секунд бессмысленно озиралась по сторонам и не могла понять, где нахожусь.

Маленькая незнакомая комната. На стенах облупившаяся краска, потолок с желтоватыми разводами.

И запах лекарств. Сильный. Противный до тошноты.

А потом, среди всего этого запущения я увидела Дмитрия.

Он спал, откинув голову на спинку пластикового стула.

На его опущенных плечах висел мятый медицинский халат, а на тумбе рядом лежала газета с фотографией Арсена.

Живого.

Здорового.

Не моего...

Я вцепилась в неё, как утопающий за спасательный круг и читала... читала... читала. Пока слезы не высохли и глаза не заболели от напряжения.

В той машине его не было!

Это не его тело извлекли с пассажирского сидения искореженного автомобиля.

Не он был тот несчастный, который умер в карете "скорой помощи" так и не доехав до больницы...

Арсен приносит искренние соболезнования семьям погибших и обещает сделать все, что в его силах, чтобы им помочь. И он не понимает, откуда возникла вся эта шумиха в прессе.

А я уже ни о чем не думаю. Смотрю на его серьёзное лицо и не могу сдержать слез.

Господи, спасибо тебе огромное! Спасибо... за него. За то, что не оставил... Защитил. Спасибо...

Я снова заплакала. Теперь уже от счастья. Просто потому что он жив, что с ним все хорошо.

И пусть он далеко от меня, пусть у него другая жизнь, главное, что он в порядке. Большего мне не нужно.

Да, мы теперь чужие.

В свое время Арсен все для этого сделал, и я никогда ему этого не прощу.

Он не поверил мне. Прогнал. Вычеркнул из своего сердца.

Такое не забывается. Не прощается. Никогда.

Умирать буду, но никогда к нему не вернусь, не позволю снова вытирать о себя ноги! Ни ему, ни семье его лживой.

Но я не хочу, чтобы он умирал. Никто не заслуживает такого...

Все утро Дима был со мной. Оказывается, я ужасно его напугала своим обмороком, снова напомнила о сестре... о том, как иногда беспомощен человек.

Он уехал только когда ему позвонили из школы. И несмотря на все мои заверения, что в этом нет никакой необходимости, обещал снова заскочить после работы и привезти мне много всего вкусного.

А за мной зашла медсестра и повела к лечащему врачу, знакомиться с результатами анализов.

Все оказалось куда серьёзнее, чем я предполагала...

– В этом нет ничего удивительного, – словно сквозь толщу воды до меня доносится спокойный женский голос, выдергивая из задумчивости и возвращая в жестокую реальность. – Вы даже представить себе не можете, как много людей, не достигших тридцати лет, имеют проблемы с сердцем. Мерцательная аритмия – это ещё цветочки по сравнению с тем, с какими случаями я сталкивалась до вас.

Цветочки?

Она серьезно?!

Лично я не считаю, что вполне реальный риск сердечного приступа это далеко не цветочки. От слова совсем. Но конечно ей лучше знать, она несомненно понимает, о чем говорит.

Я болезненно сглатываю и произношу вполголоса, потому на большее у меня просто не хватает сил:

– Но мне всего девятнадцать...

– Тем лучше, – бодро парирует врач, словно не видя моего страха. – Это значит, что у вас молодой и сильный организм. Не волнуйтесь вы так, мы уже много лет проводим успешное лечение щитовидной железы.

– Но ведь риски все равно есть? Я имею ввиду...

Марина Викторовна кивает, по-прежнему не поднимая на меня глаз. Ее лицо все такое же безмятежное и ничего не выражает.

– Риски есть всегда. Если кровь слишком загустеет и появится тромб, это может привести к инфаркту. Однако, я ещё раз повторю: вы не первая и не последняя, у кого расширенная щитовидка. Все будет хорошо. Не переживайте вы так!

Я стараюсь, правда.

Только получается у меня очень плохо.

– Мы пропишем для вас индивидуальный план лечения, подберем программу, которая подходит именно вам. Благо, мы живем в двадцать первом веке и у нас есть из чего выбирать.

Последующие минут сорок Марина Викторовна в красках рассказывала мне об особенностях функционирования щитовидной железы и ее влиянии на состояние сердца.

К концу содержательной лекции я уже совсем ничего не понимала и только, когда услышала о возможных рисках, уличила секунду и спросила ее о том, что беспокоило меня все это время:

– А можно ли получать эту терапию беременным женщинам?

– Вы беременны?

– Я не знаю...

Марина Викторовна недоверчиво щурится и одаривает меня таким взглядом, что мне хочется уменьшиться до размеров букашки и спрятаться под ближайшим камнем.