Женщина ночи

– Некоторые из книг я забыл – читал их давно, – вставил Джей. – А теперь не могу вспомнить, о чем там говорилось.

– Эта женщина в «Украденной жизни»! – сказала Бет. – Мне всегда хотелось тебя спросить – это, наверное, бабушка Элиот?

Майкл принялся хохотать, глядя на мать.

– Писатель лишился слов.

– Неужели тебе нечего сказать? – теперь Бет поддразнила мать, а потом крепко прижала ее к себе. Они сидели все четверо, тесно прижавшись друг к другу, на одном длинном диване. Они испытывали удовольствие, особенно Мэри.

– Это спасало работу вашего отца, спасало всех нас, а он был так счастлив!

– Мамуля, ты должна была! – воскликнул Майкл. – Мы представляем себе это очень отчетливо.

– Мы нашли на кухне твои дневники, – сказал Джей.

– Это я нашел на кухне дневники, – вставил Дон.

– Они были в глубине старого буфета, – добавила Бет. – Когда же это было? В общем, задолго до того, как мы уехали в Европу.

– И мы их, конечно, прочли, – сказал Джей. – Такие мы подлецы, – съязвил Майкл, Слезы выступили у Мэри на глазах.

– А я-то какая лгунья.

– Ты должна была, мамуля, – возразил Дон.

– Это голос ее поколения, – сказал Бет.

– Почему же вы не признались мне? – возразила Мэри.

– Будущему обладателю Пулитцеровской премий! – подсказал Дон. – Мы были уверены, что ты когда-нибудь сама нам скажешь.

– Ты вставила описание моих муравейников в «Странную девушку», – сказал Джей. – Папа ведь ничего не знал о муравьях, да и о бабочках, кстати, тоже.

– А о наших прозрачных шмелиных домиках! – закричал Майкл.

– А папа пытался записывать свои заметки для книг на обороте старых конвертов, помнишь? – спросил Дон.

– Куча старых бумаг, – произнес Джей.

– Я тайком заглядывала в них, – призналась Бет. – Беспомощные каракули.

– Ты говорила, что можешь их разбирать, – обратился Майкл к Мэри.

– Я раньше ненавидел отца за то, как он с тобой обращался, – сказал Дон. – И вот я тайком натаскал целую кучу этих заметок на конвертах и затолкал их себе под кровать. Я даже выбрасывал их в мусорный ящик соседей. А у папы не терялась при этом ни одна запись! И у тебя тоже.

– Ты помогала нам с домашним заданием, – сказала Бет. – Приводила в порядок нашу одежду, ходила в школу, покупала подарки на Рождество для нас, выслушивала о наших неурядицах… Ты всегда была рядом, и когда я обнаружила, что ты еще и писательница… – Она запнулась и замолчала, как будто растеряла слова, посмотрела на братьев. Они кивнули в знак согласия.

Мэри поднялась с сильным ощущением, что на нее снова навалилось что-то тяжелое.

– Я-то думала, что мне никогда не придется рассказывать вам об этом. Мне казалось, что помогу Рэнделу с его первыми книгами, а потом начну писать под своим именем.

– Но ты не смогла? – спросил Майкл.

– Литературный агент Рэндела сказал мне, что я не смогу, – ответила Мэри.

– Они считают, что их писал папа, – промолвил Джей.

– Но почему? – воскликнула Бет. – Его же больше нет, он не мог писать книгу за книгой… «Хозяин», а теперь «Молящая судьба», и «Украденная жизнь», и все другие тоже.

Мэри слушала, как легко Бет перечисляет названия книг, как будто она знала их давным-давно. Конечно, знала.

– Но мама ведь пишет в его манере, – заметил Джей. – Потому что она всегда так писала. Вот что беспокоит.

Погрузившись в раздумье, они молча смотрели друг на друга.

– Я пыталась изменить мой стиль, но это и в самом деле моя манера письма. Я говорила Джорджу Бламбергу почти два года назад, что все эти книги – мои. Он не поверил мне; решил, что я спятила, хотя и не сказал этого. Он счел, что я вне себя от горя. А потом перевел все на финансовые термины: ведь он делал деньги на романах Рэндела, хотя Рэндел умер. – Мэри почувствовала легкость, как будто сбросила со своих плеч тяжелый груз. – Но он не знал, сможет ли он продать первый роман неизвестной Мэри Квин. Даже если бы он его в конце концов продал, он получил бы только десять тысяч долларов аванса. А мы все нуждаемся в деньгах. «Ты нас тут в Нью-Йорке не путай, – заявил он мне. – Тогда мы оба будем богаты».

– А что ты ответила?

– Что я могла сказать ему на это? Он устремился в эту авантюру, и «Хозяин» вышел из печати. – Мэри подняла голову, рот ее исказила гримаса. – Но была одна вещь, которую я могла делать, и я делала это.

– Что? – спросил Майкл.

– Писала!

– Все новые и новые книги, – добавила Бет.

– Ты попыталась заставить их сказать: Рэндел Элиот не может быть автором этих книг. Как смог он сочинить так много? – сказал Джей.

– Через неделю-другую начнется рекламная кампания, – продолжала Мэри. – У меня новый литературный агент. Она собирается назвать меня «Писатель, который лгал во имя любви». Я считаю, что это важная часть того, что я сделала.

Все пятеро посмотрели друг на друга.

– А как насчет Пола? – спросила Бет.

– Рэндел – единственное, что он хочет знать. А все, что он видит в моей работе – это болезнь Рэндела.

– Ох, мамуля! – простонала Бет.

– В общем, мы не разговариваем. Живем, как враги, я не могу помогать ему в его желании свести самого себя с ума, а он не может даже представить, что книги не созданы Рэнделом. Он приходит в ярость, если я советую, чтобы он писал только о самих книгах, – он избегает меня.

– Подожди, пока он сам все обнаружит, – предложил Дон. – Ведь он превратил старый дом в место поклонения…

– Но ведь Пол собирается делать деньги, – возразила Мэри. – Если он когда-нибудь что-то напишет. Он собирается стать знаменитым. А он женился на авторе этих романов. – И снова она почувствовала, будто освободилась от тяжелых доспехов. Голос ее смягчился. – Вам всем следовало бы гордиться Рэнделом. У него было столько мужества. Он всю жизнь нас поддерживал. Он держался сколько мог.

Дети ничего не ответили на это.

– Ладно. На сегодня достаточно, – сказала Мэри. – Более чем достаточно. Ложитесь спать, а завтра хорошо проведите время: я купила билеты в театр. Мы забудем все это через день-другой. – Они следили за тем, как она идет по узкой ковровой дорожке к двери своей спальни.

– А где Пол? – спросила Бет.

Мэри остановилась и повернулась к ней.

– Я дала ему почитать новый роман. Он думает, наверное, что его написал Рэндел, хотя знает, что Рэндел никогда не видел Лондон таким, как описано в этой книге.