Женщина с той стороны

Относительно благоустроенные районы остались позади. Сейчас мы вступили в район трущоб. Вокруг нас стояли кривые холодные лачуги, пахло нищетой и безнадежностью. Зато здесь было оживлённее, то и дело основали куда то едва видимые в темноте люди. На нас к счастью никто внимания не обращал. Я ожидала, что мы прибудем в вертеп. Огромных мужиков, пьяных проституток, что там ещё бывает, в вертепах. Но было все до обидного просто. Анвар постучал в ворота условленным стуком, нас впустили. Маленький двор, на крыльце спит собака, такая ленивая, что её пришлось перешагивать. Если бы не мальчик со свечой, точно бы переломали об псину ноги. В комнате по местным стандартам было достаточно светло, поэтому я скромно отступила в самый тёмный угол, предоставив говорить Анвару.

— Отец, — окликнул встречавшийся нас мальчик. — Камни принесли.

— Давайте сюда, — буркнул мужчина сидящий у стены за столом. Анвар отдал.

Я огляделась. В комнате было достаточно пусто, только лавки вдоль стен, да стол. Посмотрела на мужчину. Тот перебирал звенья бус и что-то бормотал под нос.

— Десять серебряных, — наконец сказал он.

— Десять? — возмутился Анвар. — Но обещали то взять дороже.

— Ты говорил вместе с серьгами. Где серьги?

Я отдала серьги Анвару, тот барыге. Вновь воцарилась тишина.

— Хорошо. Анвар, только потому что полный комплект, и потому что ты выручил моего дурня, а добро я помню. Двадцать за бусы, и по пять за серьги.

Я не знала, много это, или мало. Анвар робко улыбнулся и согласился. И все, никакого криминала. Нам дали деньги и выпустили наружу. Я профукала императорское добро. Зато теперь при деньгах.

— На то, что мне нужно хватит?

— Хватит, и останется ещё.

Я возликовала. Мало того, что я в двух шагах от свободы, самой настоящей, так ещё и не нищая. Смогу скакать до самых гор с ветерком, в мужском костюме, как делали все героини читанных мной книг. Буду смело смотреть опасностям в лицо, и сражаться за свою любовь, и также за права своей матки. Вот удивится Назар, что я снова девственная! Я хихикнула. Мысли метались с одного на другое, было их миллион, они просто не умещались в моей голове. Я даже не заметила, как мы прошли остаток пути, и уже пересекли стену и вошли в сторожку.

— Две ночи тебе даю. На третью жду за стеной, дорогу я запомнила. С лошадью, ну или конем, главное чтобы бегало и меня удержало. То, что необходимо в дорогу, возможно долгую дорогу. Ты это лучше меня знаешь. И мужскую новую чистую одежду. Это забери, оно воняет. Хорошо?

Он согласился. Я отдала ему почти все деньги, оставив лишь то, что собиралась вновь подкинуть Анне в сумку, и чтобы были деньги при себе. Мы попрощались.

Уже пытаясь попасть во дворец поняла, что не знаю как открывается дверь. Убила на это почти весь остаток ночи, начала паниковать, но к счастью проникнуть внутрь всё-таки сумела. Залезла под одеяло, закрыла глаза. Ну как спать то! Если от эмоций и мыслей распирает? Если волшебный отвар скормила Анне? И зачем спрашивается, она и так спит, как убитая… Но за планированием предстоящего побега, разморившись под тёплым одеялом сама не заметила, как уснула. Анна меня будить боялась, лишь хлопотала вокруг, эдакая грациозная слониха на цыпочках.

— Анечка, да знаешь ли ты, как я тебя люблю? — вновь и вновь спрашивала я у неё, и бросалась к ней с поцелуями. Бедная женщина была готова провалиться сквозь землю.

А я любила весь мир. Я даже ела за троих, ведь в дороге мне нужны будут силы. И спала, как положено. И даже гуляла по скучным дорожкам скучного парка. Я была умничкой, пай девочкой. Меня ждала свобода, я была счастлива. Все получится, все будет хорошо. Я вырвусь из этого дворца, в котором про меня никто кроме Анны и не вспоминает. Вырвусь на простор, пришпорю коня, и полечу вперёд. А там впереди меня ждёт Назар. Он жив, просто оправляется от серьёзных ран. Вместе мы плюнем на весь белый свет и уйдём к нашему домику у моря. Так оно и будет, я верю.

На прогулке перед ночью икс я встретила Айю. Странно, я думала в этот забытый всеми, похоже даже дворниками парк никто не ходит. Она шла в сопровождении нарядно одетых женщин, которые начали жадно пожирать меня взглядами. Странно, мне показалось, или у большинства из них укорочены и завиты волосы? Похоже не показалось, а я и в самом деле всем интересна. Тогда сколько можно меня прятать? Айя сегодня была на удивление ярко одета. Её лёгкая шубка была насыщенного зелёного цвета, и отторочена белым мехом. На этом фоне она казалась ещё белоснежнее чем обычно, но это не умаляло её привлекательности, даже наоборот подчеркивало. Она была такая воздушная, лёгкая, тонкая, светлая, с прозрачными глазами и длинными косами перевитыми лентами. Я по сравнению с ней была такой земной. Такой простой.

— Здравствуй, — сказала она подойдя. Дамы вокруг неё замерли в предвкушении.

— Здравствуй, — ответила я.

— Уйдите, — велела Айя своим спутницам. Анна замешкалась, и удостоилась императорского внимания. — Да-да, и ты тоже.

Я молчала в замешательстве. Что она хочет мне сказать? Кольцо с чёрным пальцем казалось жгло кожу, как хорошо, что я в варежках, иначе бы пыталась как школьница шпаргалку, спрятать руки от её пристального внимания.

— Я много думала, — наконец заговорила она. — К сожалению, не все в твоей власти, даже если на голове твоей корона. Будь моя воля, ты бы уже пересекала крайнее море, в кандалах и в трюме. А быть может, я бы попыталась откупиться от тебя. Хотя кто в здравом уме откажется от такой судьбы? Родить императора это почесть. Это дар богов, и достался он не мне. Мой муж любит меня. О, я трезво оцениваю свои способности. Именно поэтому я не встану на твоём пути, ведь сражаясь с тобой я могу посеять раздор не только в собственной семье, но и в родной стране. Ты поняла меня?

— Нет, — ошарашено проговорила я.

— Делай то, ради чего пришла в наш мир. Рожай императору сына. И пусть лучше это будет мой муж, чем правитель соседней страны, который сможет таким образом возвыситься. Но! Даже не мечтай занять место в его сердце, там я, и всегда там буду. Если ты будешь умнее, мы поладим. Но как только ты понесешь ребёнка, его сына, в твоей постели моего мужа не будет. Я все сказала.

Она повернулась и ушла. А я стояла и думала. Господи, как сложно устроен этот мир! Если бы я смогла её обрадовать, сказать, что сегодня уйду из её жизни навсегда…Но я не стану этого делать. Пусть покой в её душу придёт завтра, одна ночь ничего не решает, а я не хочу рисковать своим планом.

Весь вечер я была задумчива. Даже радоваться не получалось, было тревожно. Падал крупными хлопьями снег, до моего побега оставалось лишь несколько часов. Но как же нестерпимо долго они тянутся! Меня немного пугала перспектива ехать одной, от мысли взять с собой Анвара я отказалась, и предлагать ему не стала. Здесь он пристроен, худо бедно накормлен, а дорога это неизвестность. Но зато у меня есть от руки нарисованная им карта. Учитывая, что я уже примерно знала, куда двигаться, доберусь.

Наконец Анна ушла спать. Вскоре послышался её храп. Я выждала ещё полчаса, давая ей уснуть покрепче, и собралась в путь. Спустилась по лесенке в стене, вышла на улицу, пересекла парк, надеясь, что мои следы надёжно укроет снег. Выбралась за стену. Там, как и условлено стоял Анвар. С лошадкой. Ну, или конем.

— Спасибо, мой хороший, — обняла я выручившего меня мальчика. — Без тебя я бы пропала.

— Неправда, — наверняка покраснел. Но темно, так сразу не скажешь. — Вы бы и сами все смогли, госпожа. Вы умная, смелая, решительная…Вы очень изменились.

— Просто привыкла, — пожала плечами я. — Веришь нет Анвар, люди привыкают абсолютно ко всему.

Оделась в мужскую одежду которую он мне принёс. Чистую, как и обещал. После платьев в ней было даже неудобно. А в лабутенах и восхитительных штанах я теперь наверно и вовсе метра не пройду. Потрепала по морде лошадку.

— Здравствуй, милая, — поздоровалась и с ней. — Меня зовут Зоя, надеюсь мы подружимся.

— Его зовут Огонёк.

— Вот и славно.

Обняла ещё раз Анвара, и вскарабкалась на коня. Грациозно у меня это проделывать все ещё не получалось, видимо мой конёк это ослики. И тронулась вперёд, к тем городским воротам, в которых меня должны пропустить по договорённости, скрепленной парой монет. Анвар поистине бесценен, мой клад.