Жены-мироносицы

— А я шел рядом, — рассказывал Марк, — пока на меня не обратил внимание один из храмовых стражников. Он схватил меня за одеяло. Я испугался, что меня тоже схватят, и, оставив в руках этого стражника одеяло, убежал.

Мария Иаковлева и Сусанна, получив такое страшное известие, тотчас же ночью побежали в дом Зеведеев. Там уже все знали. В доме слышалось рыдание женщин. Все были в полной растерянности. Мария Магдалина предложила идти к дому первосвященника и все разузнать самим. Тут же все стали собираться.

Постоянно оглядываясь, словно их кто преследовал, женщины пугливой стайкой перебегали с одной улицы на другую, пока не добрались до архиерейского дома. Дальше они не решались пройти и ждали, что какой-нибудь случай разъяснит им все. Ночь была прохладная, женщины зябко жались друг к другу, в страхе и надежде поглядывая на арку внутреннего двора дома архиерея. Ждать пришлось долго. Где-то по соседству прокричал ранний петух. Из арки архиерейского двора вышел Петр, вытирая слезы кулаками. Женщины попытались окликнуть его, но тот даже не оглянулся, а только горестно махнул рукой и ускоренным шагом скрылся в темноте. Когда в арке двора показался Иоанн, женщины робко позвали его. Он сразу направился к ним.

— Нашего Учителя вначале привели на допрос к первосвященнику Анне, а затем к Каиафе [47] , — сказал Иоанн женщинам. — Теперь Его поведут к прокуратору Пилату и будут требовать смертной казни.

При этих словах женщины горько зарыдали. Из арки в это время вышли храмовые стражники и, окружив Иисуса, повели Его к крепости Антония, где находилась резиденция римского прокуратора. Женщины лишь издали наблюдали за Учителем.

Чтобы хоть немного обогреться после холодной ночи, они ушли домой. Но пробыв там недолго, вновь поспешили к резиденции Пилата. Здесь им рассказали, что, как только Пилат узнал, что Иисус родом из Галилеи, он направил Его к тетрарху Антипе. Женщины вернулись домой и стали в тревоге ожидать дальнейших событий. В скором времени в дом Зеведеев прибежала вся в слезах Иоанна и поведала подругам, что только что видела Учителя во дворце Антипы.

47

Анна был смещен римскими властями с должности первосвященника. Он был человеком коварным, и когда первосвященником стал его зять Иосиф Каиафа, человек жестокий, но слабовольный, Анна упрочил свое влияние в синедрионе. Фактически его зять стал игрушкой в руках хитрого тестя. Вот почему евангелисты говорят о первосвященниках во множественном числе.

— Его привели под стражей и поставили перед царем Иродом, — со слезами на глазах рассказывала Иоанна. — Антипа стал спрашивать Учителя, о чем Он учит и не может ли Он показать ему одно из Своих чудес, но Иисус ничего не отвечал. Тогда Антипа повелел одеть Его в белые одежды и, насмехаясь над Учителем, отправил Его снова к Пилату.

В это время в дом Зеведея явились потрясенные горем сестры Лазаря. Они говорили, что как только до них дошли страшные известия о взятии под стражу Христа, они тут же поспешили в Иерусалим, а сам Лазарь находится по делам в Иерихоне и еще ничего не знает.

Узнав, что Иисуса повели вновь к Пилату, женщины собрались и пошли к крепости Антония. Когда они прибыли во двор крепости, там уже стояла большая толпа народа. Все чего-то ожидали. Наконец на лифостротон [48] вышел прокуратор Иудеи, а затем вывели Иисуса и еще одного человека. Мария Магдалина заметила, что в толпе шныряют слуги первосвященника и что-то говорят людям. Один из них прошел недалеко от Марии. Он вполголоса сказал:

— Сейчас по обычаю будут предлагать отпустить одного из этих, — он кивнул в сторону лифостротона, — просите отпустить Варавву, он убил римского солдата. Он воюет за свободу Израиля.

48

Возвышенное место перед входом во дворец.

Человек быстро скрылся в толпе. Мария растерянно смотрела ему вслед, и ее стал бить мелкий озноб от нехорошего предчувствия. В это время Пилат обратился к толпе:

— У вас есть хороший обычай отпускать одного преступника на праздник Пасхи. Кого хотите отпущу вам, — Иисуса, называемого Христом, или Варавву?

И толпа закричала:

— Варавву, отпусти нам Варавву!

Мария Магдалина сквозь слезы кричала:

— Иисуса, отпусти Иисуса! — но ее слабый крик потонул в общем хоре возбужденной толпы.

Какой-то человек зло зашипел на Марию:

— Прекрати сейчас же, а не то я тебя убью.

— Убей! — повернулась к нему Мария, и глаза ее засверкали гневом. — Я все равно буду кричать.

— Ненормальная, — сказал, отшатнувшись от нее, человек и скрылся в толпе.

Когда толпа немного смолкла, Пилат снова обратился к ней:

— Что же я сделаю Иисусу, называемому Христом?

И снова раздались истошные вопли из толпы:

— Да будет распят!

— Какое же зло сделал Он? — снова задал вопрос удивленный такой злобой толпы Пилат.

— Да будет распят! — снова раздались крики над толпой.

Варавву отпустили под ликование толпы, а остальных узников Пилат повелел увести. Народ на площади не расходился. Хотя они не видели, как Христа во дворе претории по приказу Пилата предают бичеванию, но ждали окончательного приговора. Через некоторое время снова вывели уже одного Иисуса. Его вид поразил Марию Магдалину. Учитель еле стоял на ногах. По всему лицу его были кровоподтеки. На голову Ему надели венок, сплетенный из колючих растений, острые шипы которых вонзились в голову, и по лицу Иисуса стекали струи крови. На плечи Учителя был накинут красный солдатский плащ.

— Вот Человек, — сказал Пилат, указывая на Иисуса в надежде, что толпа удовлетворится жестоким наказанием и не будет требовать Его распятия.

Но толпа, словно обезумевшая от вида крови, стала кричать:

— Распни, распни Его! Кровь Его на нас и на детях наших!

Мария отчаянно заработала локтями, пробираясь сквозь толпу ближе к Учителю. Пилат подал знак рукой, и слуга вынес серебряную чашу с водой. Прокуратор демонстративно у всех на глазах вымыл руки в знак своего несогласия с иудеями, требующими казни. И объявил центуриону:

— Повесить на кресте.

И уже повернувшись, чтобы уйти, бросил через плечо:

— Двоих из шайки Вараввы, взятых с ним, тоже повесить вместе с Назарянином. 

ГЛАВА 30

Из ворот претории вышла скорбная процессия приговоренных к казни через распятие. Каждый нес на своих плечах тяжелые деревянные брусья, скрепленные поперечно. Женщины видели, как Иисус вышел, сгибаясь под тяжестью креста и пошатываясь из стороны в сторону, попробовал пойти, но тут же споткнулся и упал. Стражники, ругаясь, подняли Его и стали понукать идти дальше. Иисус с большим усилием сделал еще несколько шагов и снова упал.

— Так мы не дойдем до вечера, — сердито проворчал центурион. — Эй, ребята, найдите кого-нибудь!

Стражник оглянулся кругом и заметил какого-то крестьянина, остановившегося и с любопытством наблюдающего за процессией.

— Эй ты, как тебя там, — крикнул ему стражник, — иди сюда!

Крестьянин побледнел от страха, но подошел.

— Ну-ка становись, понесешь крест.

— Я ничего не сделал, — стал тот испуганно оправдываться, — я Симон Киринеянин, здешний земледелец. Я пришел в город за покупками.