Жертва

— Тебе лучше молить Бога, чтобы это было так. Иначе ты мне не нужна.
– Его рука опускается к моей груди, и это напоминает мне, что я все еще без одежды. Он больно хватает меня за грудь, а затем ударяет по лицу, заставив меня вскрикнуть. — Ничтожная сука - мертвая сука.

Его рука опускается к моим черным шортам, и я не могу сопротивляться, когда он их с меня срывает. Я всхлипываю, когда его пальцы сдвигают мои трусы в сторону.

— Думаю, если результаты будут отрицательными, я смогу трахать тебя, пока ты не забеременеешь.

– Он целует мое залитое слезами лицо, когда его пальцы входят в меня. — В любом случае, я собираюсь сделать тебя полезной.

Его губы перемещаются в сторону моих губ, чтобы поцеловать меня снова, и я наклоняюсь к нему, погружая свои окровавленные зубы в его плоть. Последнее, что я слышу, это его крик, прежде чем его кулак ударяет меня по лицу.

У меня в затылке раздается писк, который не прекращается. Это сводит меня с ума. Помимо всего прочего. Например, пульсация во рту. Щеки болят, зубы болят. Это вообще что? Меня ударили еще несколько раз, когда я была в нокауте? Это, похоже, на постоянное чувство давления, охватывающее мое лицо.

— Лейк?
– Я слышу свое имя вдалеке. — Лейк, дорогая.

Мои тяжелые глаза открываются, и я вздрагиваю.

— Вот так, Лейк. Открой глаза. Посмотри на меня, Лейкин.

Вижу фигуры разных размеров, но они размыты. А потом точки, яркие плавающие точки, которые, кажется, двигаются каждый раз, когда я моргаю. Комната вращается так быстро, как будто я качусь вниз по склону и не могу ни на чем сосредоточиться.

Что-то теплое лежит на моем лице. Может быть, руки? Моя голова падает набок, и я сглатываю, вздрагивая. Язык кажется тяжелым. Почему у меня так сильно болит голова, а все остальное немеет? Это потому, что я привязана? Поэтому я не могу пошевелить телом?

— Посмотри на меня, Лейк.

Снова моргаю или, может быть, мои глаза уже были закрыты, но они открылись. Знакомые голубые глаза появляются в фокусе. Глаза мгновенно начинает щипать, а дыхание перехватывает в тяжелой груди. Если я сплю, то это самый лучший сон, который я когда-либо видела.

— Эй.
– Тайсон наклоняется и нежно целует мой лоб. — Не плачь, Лейк.

Я фыркаю.

Он отпускает мое лицо и переползает ко мне на кровать. Он кладет руку мне под спину, и я поворачиваюсь на бок, не заботясь о том, как это больно, и зарываюсь лицом в его рубашку. Его запах окутывает меня.

— Мне... жаль, - удается сказать мне, горло сжимается, руки хватаются за материал, но я чувствую, как слабею.

— Ты в безопасности, Лейк. Ты в безопасности.
– Он гладит меня по спине, и я начинаю всхлипывать. — Я здесь. Я держу тебя.

От этих действий моя голова пульсирует сильнее. Головная боль усиливается. Но я чувствую, что сон начинает ускользать. Волна смывает меня в море, унося от него. Пытаюсь удержаться, но меня тянет под воду, и я не могу плыть достаточно быстро, чтобы вынырнуть на поверхность.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

ТАЙСОН

Она снова заплакала и уснула, или ее могли усыпить наркотики, которые все еще в ее организме. В любом случае, я был благодарен за это. Лейк нужно как можно больше отдыхать для нее и ребенка.

Ребёнок.

Она беременна. Я даже не могу сказать ей, что рад этому. Еще нет. Мы понятия не имеем, жив ли ребенок, и я не хочу ничего ей говорить, пока мы не узнаем. А я многого не узнаю, пока не получу Джексона в свои руки, который расскажет мне, какого хрена он сделал и почему.

Почему кто-то хочет, чтобы моя жена забеременела? Это не может быть делом рук Лордов. Я отказался от своего ранга, но если бы у меня был сын, он все равно имел бы высокий ранг. Он бы вернулся к моей родословной, а потом добавил бы кровь Минсона, и стал бы могущественным. Черт, даже если бы у нас родилась дочь, ее бы поместили к самому высокопоставленному лорду, когда она достигнет совершеннолетия. Именно по этой причине Лейк не хочет детей. Она не хочет приводить ребенка в мир, где его жизнь будет диктоваться Лордами.

Но я не верю, что Лорды это устроили. Конечно, им это было бы выгодно, но они не знали, на ком я женюсь. Так зачем им ребёнок? В этом нет никакого смысла.

В дверь тихонько стучат, прежде чем она открывается, и входит Райат. Он смотрит на мою спящую жену в моих объятиях, потом на меня.

— Кэш вернулся.

Я собираюсь встать, но останавливаюсь, не желая оставлять ее.

— Иди.
– Входит Брамсен. — Я останусь с ней.

Он доказал свою полезность, а мне нужны ответы. Поэтому я высвобождаюсь из ее объятий и встаю с кровати, укрывая ее одеялом. Подхожу к нему, заглядывая ему в лицо.

— Если с ней что-нибудь случится, я выковыряю тебе глаза ложкой, а потом засуну их тебе в глотку. Ты понял?

Честно говоря, для нее сейчас нет более безопасного места. Никто не связывается с Карнажем. Сэинт, Кэштон и Хейдин держат это место в узде.

Он быстро кивает, давая мне слово.

— Обещаю, я защищу ее, сэр.

Выйдя из комнаты, я следую за Райатом по коридору к лифту. Мы спускаемся на нем в подвал. Я был здесь совсем недавно, вытаскивая тупую задницу Сина. Но я понимаю. Почему он готов пожертвовать собой ради жены. Я бы тоже так поступил, не задумываясь.

Райат толкает дверь, и я вижу парня, стоящего посреди комнаты спиной ко мне.

— Какого хрена мы в Карнаже?
– требует он, глядя на Гэвина.

— Им нужна была наша помощь, - лжет ему Гэвин.

— Он, блядь, ударил меня.
– Джексон показывает на Кэштона, который прислонился к бетонной стене, скрестив руки на груди и ухмыляясь.

Братья Спейд живут для того, чтобы портить людям жизнь. Это то, что они делают лучше всего.

— Это наименьшее из твоих беспокойств, - говорю я, и он оборачивается.

Его лицо мгновенно падает.

— Бл...

Я бью его по лицу, прежде чем он успевает закончить слово, отбрасывая его на несколько шагов назад.

— Просто подожди...
– Он протягивает руки, сдаваясь, и я снова бью его. На этот раз он падает на колени. — Я могу объяснить, - вырывается у него, прежде чем он задыхается.

Подхватив его за ворот рубашки, впечатываю его лицом в бетонную стену и протягиваю руку Райату. Он вкладывает в нее пару наручников, и я надеваю их на Джексона. Оттащив его от стены, разворачиваю его.