Жертва
Шрифт:
– Она выросла столь свободолюбивой и бесстрашной. Я думал, что в Кассии женщина такой быть не может, а на тебе, – сказал Элизар, садясь на край кровати. – Ешь. Арам знает, что делает, это пойдет тебе на пользу.
– Мы до сих пор в замке твоего советника?
– Не хотел еще больше тревожить Рэми. В привычном месте он будет чувствовать себя увереннее.
– Увереннее? – переспросил Мир. – Мы говорим не о молодой девушке, мы говорим о мужчине и о будущем вожде Виссавии.
– Как мило, что ты об этом вспомнил, – спокойно ответил Элизар. – Рад, что ты тоже хочешь, чтобы Нериан стал вождем
Он решительно забрал у Мираниса чашу и, набрав в ложку немного супа, властным жестом поднес ее к губам Мираниса:
– Ешь! – принц послушно приоткрыл губы и проглотил суп, не чуя вкуса.
Ложка немедленно вернулась к чаше, набрала новую порцию супа, прошлась дном по ободку, смахивая лишние капли, и вновь властно застыла у губ больного.
Кормить у вождя, сказать по правде, получалось лучше, чем у Лии – ни единой капли не пролилось ни на одежду, ни на белье, да и взгляд Элизара не позволял отказаться. Властный взгляд уверенного в себе мужчины.
– А теперь скажи, Миранис, чего ты хочешь, – сказал вождь, откладывая быстро опустевшую чашу и расправляя салфетку. – Каким видишь будущее своего телохранителя?
– Я не хочу, чтобы Рэми возвращался в Кассию, – Мир раздраженно отобрал у вождя салфетку и принялся сам вытирать губы. Уж настолько он не слаб. – Но он упрям. Я бы и рад его отпустить, но он не согласится. А без его согласия я ничего сделать не могу... Элизар, – взмолился Мир. – Поговори с ним! Прошу! Если Рэми уедет со мной в Кассию... то он...
– Умрет вместе с тобой? – Миранис похолодел. Голос вождя был так же ровен, как и мгновение назад, будто они говорили о погоде, а не о смерти. – Я рад, что ты это понимаешь. Я рад, что ты не хочешь тащить мальчика за собой.
– И ты должен понимать… я мало что могу сделать.
– Это неправда. Мои телохранители смерти давно видели над тобой облако. Оно очень плотное, помочь мы тебе не можем... хотя тогда, как ты понимаешь, я и не хотел. Над Рэми и над телохранителями тоже есть облака... но они неясные. Твои друзья могут спастись.
Даже так… Миранис облизал пересохшие вмиг губы. Перед глазами вновь поплыло. И он понял вдруг, как боялся, даже не своей смерти, их. И как сильно хотел этого избежать.
– Скажи как? – прохрипел он. – Боги, если бы я мог уйти один… один! Не тянуть их за собой!
– Ты не уйдешь один, – тихо ответил вождь, и улыбка его была какой-то дивно грустной. – Я уйду с тобой. Рэми станет вождем гораздо быстрее, чем мы оба думаем, и чем даже мы оба хотели бы...
Миранис замер, не осмеливаясь поверить. Посмотрел в темные, выразительные, как и у всех виссавийцев, глаза и понял вдруг, что этот человек… этот вождь клана целителей… в этот миг был ближе, чем кто-то на этом свете. Вождь понимал. Очень хорошо понимал Мираниса.
– Но ты вождь Виссавии, – задрожал принц. – Здесь ты в безопасности...
– Я нигде не в безопасности.
И Миранис задохнулся от нахлынувшей на него боли. Чужой боли. Вождь был перед ним открыт, вождь не скрывал той бури, что сейчас бушевала в его душе…
– Элизар? – Миранис опешил.
Значит, не только он боялся. Значит, не только он стоит теперь у грани. Значит, не только его боги лишили выбора.
И стало вдруг легче. Постыдно легче. Потому что теперь он не один… теперь тайну его знали не только Арман и отец, но и этот человек… столкнувшийся с тем же.– Я долго думал, – продолжал Элизар. – Но все же решил с тобой поговорить... я думаю, ты поймешь...
– Я понимаю, – прошептал Миранис.
– Мое облако неплотное, как и у твоих телохранителей. Но и для меня нет ни спасения, ни надежды. Бывает, что лучше умереть раньше... чем обезуметь...
– Не понимаю...
– Ну тогда слушай, наследный принц Кассии. Слушай внимательно: повторить я это вряд ли смогу. Некоторые слова можно произнести лишь раз.
– Слушаю тебя, Элизар, – выдохнул Миранис, неосознанно устраиваясь на подушках поудобнее. Разговор обещал быть долгим, как и этот бесконечный день.
***
– Временами я тебе завидую, – без улыбки сказал Радон на прощание. – Когда твой народ тебя разочаровал, ты всех перебила. И никто тебе ничего не сказал. Когда мои сыновья прошлись по Кассии вихрем смерти, Единый заставил их наказать…
– Рад… – выдохнула Виссавия. – Что случилось, Рад?
– Война, – пожал плечами Радон. – Айдэ обрадуется. Столько новых душ, столько веселья.
– А ты…
– А я должен смотреть и не вмешиваться. Но если они убьют носителей моих сыновей, если лишат их власти… даже Единый не заставит меня благоволить новому повелителю и его прихвостням.
– Это твоя страна… – выдохнула Виссавия. – Ты не можешь оставить ее детей без помощи! Они далеки от твоих сыновей. Они думаю, что это всего лишь легенда…
– Ну так пусть убедятся, что нет. Пока еще не стало поздно. Я не позволю им предать моих сыновей дважды, одного раза было достаточно, – ответил Радон и исчез.
12. Алкадий. Море
Виссавия нравилась Аши все больше, все больше растопляла, казалось, застывшее в боли сердце. И уже не тянули, не звали ни холодная Кассия, ни неугомонные души братьев. Он привык к одиночеству. Привык к тишине. И теперь, когда не было вокруг ритуальной башни, он был даже счастлив.
И чего людям не хватает? Почему они всегда ищут конфликтов, смерти, крови? Почему им всегда и всего мало? И почему Рэми отказывается от всего этого, ради чего?
Ради Мираниса? Стоит ли Миранис такой жертвы? Стоит ли кто-то из них такой жертвы?
Аши раскрыл крылья и взлетел в синее небо. Тетя сдержала слово… он все меньше чувствовал своего носителя, все меньше зависел от его силы, от степени его привязанности к Кассии. Все больше обретал свободу, но знал: это ненадолго. И уже скоро душа носителя вновь позовет. И вновь придется встать плечом к плечу со своими братьями. Как они не слышат… как могут не слышать, что Кассия сейчас плачет, омываемая кровью?