Жертва

Змеиный хвост подхватил их под колена, образовав удобное кресло. Лия, открыв глаза, счастливо улыбнулась, когда серебристый змей удобной лодкой повез их по нагретым солнцем водам озера. И даже огромная, плоская голоса в неподвижными серебристыми глазами ее, кажется, не пугала.

– Рэми! – позвал Миранис.

– Я здесь, – отозвался телохранитель, восседавший рядом на таком же змее. – Здесь мой принц. Не беспокойся за меня, здесь ничто не причинит мне вреда. Как и тебе…

«Потому что твоя жизнь зависит от моей», – недобро улыбнулся Миранис, и на миг прогулка утратила свое очарование. На короткий, почти незаметный миг: Рэми был прав, у них осталось слишком мало времени, чтобы терять его на пустые переживания.

***

В укутанный в шаль тьмы замок они вернулись лишь поздним вечером: мокрые, уставшие и счастливые. Осторожно опустились пегасы на освещенную фонарями вершину башни, и на этот раз Миранис не позволил подоспевшему Араму подойти к Рэми. Сам помог телохранителю спешиться с пегаса, сам поймал его ладонь, положив себе на плечо.

– Мир… уж не прислуживаешь ли ты мне? – чуть смущенно спросил Рэми, вмиг растеряв гордость наследника.

Миранис лишь усмехнулся. Это для виссавийцев Рэми наследник, с которого пылинки в пору сдувать, а для Мираниса – раненный друг. О котором теперь надо позаботиться.

– Нет, помогаю, – сказал он. – Ты ведь жизнью рисковал для меня.

И не раз. Впрочем, у них это взаимно, рисковать шкурой один для другого. Небо-то какое красивое в этой Виссавии! Здесь даже звезды светят ярче, а созвездия смотрятся слегка иначе, кажутся незнакомыми. Чужими. Как и весь этот покой вокруг, как и желание вслушаться в тишину, в тихий шелест крон на ветру, в едва слышное дыхание Шелеста.

Жаль, что они больше не увидятся. Миранис читал это в глазах пегаса, а еще не жалость, нет, сочувствие и понимание. Протянул ладонь к узкой морде, погладил шелковистый нос, собирая на кончиках пальцев магическую пыль. Надо выпросить у виссавийцев тот эликсир, наверняка он получше шэрса будет.

– Себя я спасал, – сказал, наконец-то, Рэми.

Но Миранис ему не поверил. Кто же этому блажному поверит-то? Рэми сроду о себе не думал, все о других, и это, пожалуй, никогда не изменится. Может, и хорошо: в их циничном мире пригодится немного доброты. И Виссавия не Кассия, здесь такие как Рэми не чахнут под ядом цинизма, а расцветают, подобно редким цветам. Со вздохом отвернувшись от звездного неба, Миранис властно притянул к себе немного вялую от усталости Лию и поцеловал в макушку.

– Дорогая, оставь нас с братом, иди, отдыхай. Вы ведь проводите племянницу вождя в ее покои? – Миранис вопросительно посмотрел на Арама.

– Несомненно, – ожидаемо ответил хозяин замка. Но так же ожидаемо начал: – Рэми…

– Мой телохранитель останется со мной, – прервал его Миранис. – Мы не нуждаемся в вашей помощи, поверьте. Ранее мы и без вас обходились… и до сих пор живы.

«Чудом!» – блеснули дерзостью глаза виссавийца, но вслух принцу возражать хозяин замка не стал: Рэми вмешался.

– Иди, Арам, – ровным голосом приказал он и поклонился Миранису:

– Я пойду с тобой, мой принц.

Вздохнула Лия, побледнел Арам, и Миранис улыбнулся: хороший мальчик. Показывает, что ничего не изменилось. Что он все так же остался телохранителем Мираниса и все так же собирается вернуться в Кассию. Правда, последнее – вряд ли.

– Позвольте создать для вас переход, – смирился, наконец-то, Арам.

Зря это он: Рэми ожидаемо пожал плечами и ответил:

– Арам, я слеп, но не беспомощен.

Заискрились татуировки на его запястьях, запахло вокруг пряным, и взметнулись вверх невидимые крылья. Арам упал на колени, сломленный навалившейся на его плечи мощью, Миранис окутал Лию плотным щитом, а Рэми лишь устало улыбнулся и сжал ладони, схлопывая плотный, густой поток силы. Кассийской силы, силы Аши.

– Я же сказал, что не беспомощен, – слабо улыбнулся Рэми, и перед ним заискрился густым туманом овал перехода. – Мой принц?

Миранис кивнул Араму, схватил Рэми за запястье и потянул в переход. Мелькнула под ногами пустота, рассыпалась звездами, и стало вдруг душно, несмотря на раскрытые окна. Рэми тихо зашипел от боли, зацепив ногой острый край стола.

– Прости, – прошептал Миранис.

– Я помогу! – отозвался дремавший на подоконнике Кадм.

Миранис устало вздохнул, но мешать подоспевшему телохранителю не стал. Задернулись, повинуясь приказу, шторы, зажглись светильники, и в гостиной Мираниса, куда привел их Рэми, стало гораздо светлее. Но оставаться здесь все равно не хотелось. Не после этого прекрасного вечера. Не после сладостного ощущения полета и свободы… не после того, как он хоть ненадолго мог забыть. Обо всем, что теперь вновь тяжелой ношей навалилось на плечи.

Кадм хлопнул по плечу, не слишком ласково, и, встретив улыбкой злой взгляд Мираниса, помог Рэми подойти к креслу.

– Рад, что ты на ногах, – выдохнул целитель судеб.

– Что со мной станется, – засмеялся Кадм, – еще немного слаб, но пройдет. Да и все мы уже на ногах, виссавийцам надо спасибо сказать, постарались они неплохо, хоть… мы и убийцы, – он взял из вазы со стола яблоко поспелее и сунул его в руки Рэми. – Тисмен еще пусть отдохнет, а Лерин вон… стеночку подпирает. Злой, как оса… так что лучше ты его не трогай.

Лерин, которого Миранис только сейчас заметил, презрительно фыркнул. В глазах его не было злости, лишь легкое и непривычное беспокойство. Не хватало лишь Тисмена… но это было редкостью, чтобы телохранители собирались у принца все одновременно. И без того, почти все тут. Кому-то и сменить их позднее надо будет. Или не надо.

– Я рад, что вы здесь. Мне нужно вам что-то сказать, – начал Миранис, опускаясь в кресло напротив Рэми. – Завтрашний день я проведу в Кассии. Без вас.

– Что значит «без нас»? – прошипел Лерин.

От неожиданности Рэми выронил яблоко. Кадм поднял с пола надкушенный фрукт, выкинул его в открытое окно и подал другой, более крупный и сочный. Но то, что сказал Миранис, обсуждать вроде как и не думал.

– Ты никуда не пойдешь, – прошептал Рэми.

– Я не должен спрашивать вашего разрешения, друг мой, – холодно оборвал его Миранис. – Это решено. Я всего лишь доношу это до вашего сведения.

Видят боги, сейчас Миранис не хотел ссориться с телохранителями, но и взять их с собой не мог. Знали бы они, зачем он туда ехал, никогда бы не позволили состояться ритуалу. А ритуал этот сейчас жизненно необходим. Для них.