Жертва

«Наконец-то ты это понял...»

— Возможно, в будущем это изменится. Но мой брат всегда повторял, что двенадцать это дар богов для повелителя. Надеюсь, повелитель тоже об этом вспомнит и не сильно меня накажет за дерзость.

Киар молчал, но Маро молчать не стал:

— Ты осмеливаешься крити...

— Да, осмеливаюсь, и я готов к его гневу, — оборвал его Арман. — А теперь, если вы уж заменяете мне хариба, не могли бы вы привести мой наряд в порядок, — он бросил презрительный взгляд на заляпанные кровью и рвотой одежды. — У меня еще одна важная встреча.

— Тебе лучше бы вернуться в Виссавию, — вмешался вновь вождь.

— Мне лучше бы закончить то, что я начал. Иначе все, что я сделал до сих пор, будет напрасной жертвой. Мы ведь этого не хотим, Элизар?

«Мне нужна твоя помощь, Киар».

«И ты ее получишь».

Боги, аукнется ему доверие телохранителю смерти, ой аукнется! А хуже всего, что Киар чувствовал все сомнения, читал в душе носителя, но молчал. И это молчание было страшным. Арман не знал еще, чего на самом деле хотело полубожество, не знал, на что оно надеялось, не знал, как воспользуется данной ему свободой и оказанным ему доверием. Он только мог надеется, что не совершил роковую ошибку.

Наместник повелителя, тот, кому подчиняются все высшие маги Кассии... если бы Киар только захотел...

«Успокойся, Арман, ты не о том думаешь».

«Прости...»

«Ты всего лишь человек, вы, люди, увы, такие», — горько ответило божество. И замолкло. А Арману вдруг стало почему-то стыдно. За себя, за людей, за Кассию. Но обратного пути не было. Теперь можно было идти только вперед. И Арман шел, шаг за шагом, преодолевая все так же мучившую его слабость. Почему так сложно? Почему послушное всю жизнь тело отказывается подчиняться? Только ли ранение тому виной, или... Об «или» думать не хотелось.

Маро больше не возражал, вождь все так же не отходил от Армана ни на шаг. Подпитывал его силами и в купальне, и в обширной гардеробной, и в зале, где было так многолюдно и так тихо. Эти люди ждали слишком долго. Они склонились перед Арманом как волнующееся, бесконечное море, и Арман начал говорить. Он не уговаривал. Он не шантажировал. Он давал им выбор — либо уйти с ними под щит, либо...

— А выбора-то нет, — прошептал Зир. — Ты со своей «добротой» более жесток, чем наши проклятые боги. Моих людей и так немного.

Арман и не думал отвечать, он показал. Шумящий поток синего огня, бесконечная стена, за которой был покой, а перед... блуждающий поток неприкаенных душ. Поникшие плечи, потухшие глаза, гримасы отчаяния. Все безликие, одинаковые, ожидающие. Кто всего лишь несколько дней, кто годы, кто века. Множество умоляющих, стонущих под гранью душ...

Временами Айдэ слышит из стон. Временами забирает кого-то раньше времени, швыряет на колесо рождения, и в мире появляется новый младенец. Айдэ показал одного из них. Поскрипывающая недовольно заснеженная дубрава, кровь на белом полотне, орущая от боли женщина, и младенец... пищащий, беспомощный. Уродливый. Только младенец пищит, женщина лишь смотрит ввысь, в густо переплетенные голые ветви, и на лице ее медленно угасает огонек жизни. Скрип колес, склонившийся над женщиной торговец, и младенец, легший на ворох старого тряпья в повозку.

— Выживешь, так скоморохом тебя продам, — засмеялся торговец. — Будешь народ веселить...

Может, так и стало бы, не будь карлик магом...

— Урий, — выдохнул Арман. — Разве он не...?

— Мертв, — голос Киара возникал изнутри и отовсюду. И теперь его слышал каждый. — Бродит среди душ возле грани. Каждый из вас будет бродить. А если и получит воплощение, то жалкое. Так что советую прислушаться к словам Армана... тогда, возможно, случится вот так...

Он показал домик, спрятавшийся в высоких елях под заснеженными горами. Горел в домике камин, дремала в кресле-качалке женщина, прижимая ладони к еще плоскому животу, и что-то тихо напевала себе под нос. Колыбельную? Видение пришло и отхлынуло, оставив тоску по неизведанному, сладости материнской любви, и голос Киара тихо поинтересовался:

— Ну и как? Нравится новое воплощение Гаарса?

— Но он тоже был наемником! — вскричал один из людей Зира.

— Он прикрыл собой носителя сына Радона, — задумчиво пояснил Зир. — Один из их хранителей смерти Виссавии провел его через грань.

— Вас тоже проведут... даю слово, — вмешался вождь. — Если вы заслужите... Подумайте, чего вы на самом деле хотите и что на самом деле для вас важно. У вас есть всего несколько дней на размышление. Пока мы не управимся с твоим небольшим недомоганием, Арман.

Арман хотел возразить, что он совсем не... но вождь и слова не дал вставить. Лишь по одному приказу его открылся переход, заструился незнакомым коричневатым сиянием, и огромным усилием воли оставаясь в сознании, Арман прохрипел:

— Да погоди ты!

— Ты говорил об одной встрече, — спокойно заметил Элизар, подталкивая Армана к переходу. — Вы встретились. Дальнейшее уладят твои люди, они же получили все необходимые инструкции?

Получили, увы. Подробнейшие. Наемников и даже людей Зира заберут в безопасное место. Арману нечего было возразить, да и сил оставалось все меньше. Как раз столько, чтобы хоть как-то держаться на ногах. И уж совсем их не было на споры с Маро:

— Он должен остаться в Кассии!

— Зачем? — холодно поинтересовался вождь. — Я отлично помню, как вы обращались с предыдущими носителями Киара, и не хочу, чтобы Арман разделил их участь. Не раньше, чем вам даст позволение мой племянник.

То есть никогда.

— Он принадлежит Кассии, вы не можете...

— Ну так останови меня, — усмехнулся Элизар, слегка взмахнув рукой. Маро отлетел к стене, Арман выдохнул от ужаса, и тот час ошалел от боли, когда вождь грубо толкнул его в переход.

— Погуляли и хватит, — отнюдь не ласково сказал Элизар. — Ты возвращаешься в постель.

— Лиин...

— Лиин уже в Виссавии. Целители позаботятся о нем. Думай о себе, Арман.

А вот Арману сейчас легче было думать о других. Но кто его спрашивал?

***

Вот тебе и выпили с отцом. Миранис молча отвернулся от коленопреклонного Маро, всей шкурой чувствуя нарастающий гнев отца. Всего пара слов хариба, и хмель вылетел из головы, оставив пустоту и неверие. Этого просто не может быть...

— Он что сделал? — переспросил повелитель.

— Он принял в свою душу Киара.

— Приведи его немедленно!

— Вождь забрал его в Виссавию.

Отец медленно поднялся с кресла. Прошел мимо хариба и, не оборачиваясь, сказал:

— Ты немедленно возвращаешься в Виссавию.

— Да, отец.

— Близко к Арману не подходи!

— Да, отец.

— И хоть сейчас, даже не смей ослушаться!

Ну... Миранис мог бы обещать... но что бы это изменило? Он, несомненно, собирался ослушаться. Ой собирался.