Жертва

— Значит, разговор закончен, — одернул его Элизар. — Вы остаетесь в Виссавии, где я могу вас контролировать. Если что-то не устраивает, идите к своему принцу и просите разрешение у него. Или к моему племяннику. Им я не смогу отказать.

Вот же вредный, знал, что Кадм не может этого сделать! Да и препираться с ним враз расхотелось, хоть Кадм и не любил, когда из него делали идиота.

— Я не собирался убивать Армана, — смирился он. — Могу вам в том поклясться, если вы мне не верите. Я хочу ему помочь. Почему-то мне кажется, что моя помощь там будет необходима. Могу ли я...

— Можешь, — улыбнулся вождь. — Я тоже думаю, что Арману понадобится помощь, потому вас будут сопровождать мои люди.

— Не много ли, вождь, вы...

— Или вы останетесь в Виссавии.

— Согласен, — выдохнул Кадм. И постарался, очень постарался не заметить усмешки Тисмена.

***

Рэна что-то выдернуло из сна. Поначалу он даже не понял, что именно, ведь все было как обычно. За окном ночь медленно перетекала в рассвет, соседняя кровать брата была пуста: он опять пропадал на дежурстве. Для Рэна это было не в новинку, но вот...

Рэн похолодел. Он поспешно сполз с кровати и опустился на колени перед застывшей на фоне окна фигурой.

— Наконец-то ты проснулся, — тихо сказал вождь. — Я уж думал, тебя придется будить.

— Прости!

— За что просишь прощения? Это не твоя вина. Собирайся. Возьмешь пару людей, которым ты доверяешь, и отправишься с телохранителем силы в Кассию.

Рэн передернулся, но возразить не осмелился. Вождю не возражают. Отвращение захлестнуло волной и почти не пропало, когда Рэн наскоро натянул на разгоряченное после сна тело тунику. Вождь взглядом показал на лежавшую на скамью одежду. Непривычно теплую: в Кассии до сих пор царила зима.

— Даже не вздумай выказать при Кадме свое отвращение, — сказал вождь. — Помни, он любимый побратим наследника. Но самое главное: он не умеет прощать неуважение.

— Он мерзкий убийца, — выплюнул Рэн. — Палач.

Вождь медленно развернулся, и Рэн снова передернулся, увидев на губах Элизара насмешливую улыбку.

— А я?

— Мой вождь! — вновь упал на колени Рэн. — Я не осмелюсь...

– ... осуждать меня, — Элизар опустился перед коленопреклонным Рэном на корточки, и глаза его в ночном свете чуть заблестели белоснежной силой. — Послушай меня, мальчик. Я не буду тебя заставлять. Ты выберешь сам. Но помни, чтобы ты не решил, чтобы ты не сделал в эту ночь, Виссавия примет тебя обратно. А Кадма винить не смей. Помни: кто-то должен марать руки. Кто-то должен брать ответственность перед богами. Рэми никогда ни словом, ни делом не осудил Кадма. Подскажешь мне, почему?

И ушел. Рэн, тяжело дыша, оперся ладонями в пол. Что хотел сказать вождь? О чем предупредить?

20. Рэми. Свет

В первый раз Арман засомневался, когда увидел жертву.

Молодая еще, невинная на вид девушка, в одной тонкой тунике, добровольно опустилась на колени и склонила голову. Золотистые волосы ее рассыпались по плечам, сквозняк тронул тонкие пряди, и Арман стало холодно даже в зимнем плаще. А ей? Она будто ничего и не замечала. Стояла на коленях, босоногая, на каменном полу главной залы храма смерти, в центре нарисованной магией пентаграммы и молча шевелила губами, повторяя за жрецами связывающее заклинание.

«Арман! — позвал Киар. — Если тебе тяжело, дай мне власть над своим телом. Я закончу ритуал сам».

Тяжело? Это было смешно! Он, воин, старшой дозора, должен признаться в слабости? Да еще и кому!

«Твоя гордыня тут не к месту».

Песнь жрецов взлетала к небу, струился по каменному полу черный туман, плели за спиной заклинания виссавийцы. Финальный момент ритуала приближался неумолимо, беспощадно, давило на плечи сомнение...

Он никогда не сомневался.

Арман сжал пальцы на ритуальном кинжале.

Никогда не боялся.

Слегка вздрогнул, когда магическое оружие запело в его ладони.

Он не может остановиться!

Арман зашел за спину девушки, почувствовал, как рванули ввысь черные крылья, как заструился по жилам огонь чужой магии... Девушка подняла голову, обнажила изящную шею. Дрожала под ее тонкой кожей жилка, стекала по ключице капелька пота, и Арман улавливал слухом оборотня и ее тихое дыхание, и частое биение крови в ее жилах.

«Ну же!» — прошипел Киар, и стоявший перед девушкой жрец поднял на Армана удивленный взгляд. Будто ждал... понятно чего ждал. Лезвие ритуального кинжала коснулось изящной шеи, потекла за воротник туники кровавая дорожка. Арман судорожно сглотнул, вспоминая скольких убила эта красавица. Виссавиец-целитель перед ритуалом перечислил. Холодно, безжалостно, глядя прямо ей в глаза, чтобы она знала, что должна искупить. Она убила многих. Она заслужила, но заслужил ли Арман?

«Ну же, все ждут!»

Арман огляделся и понял, что Киар прав: ждут. Песни жрецов оборвались на тонкой ноте, зашипел недовольно магический туман, ярче вспыхнули руны на пентаграмме. Ждут... но...

Арман никогда не убивал. Его учили серьезно ранить, отдавать под суд, не... виссавийцы и их дутое милосердие!

— Ну и ну, — засмеялся кто-то прямо над ухом. Раньше, чем Арман успел и слово сказать, крепкие пальцы сжали запястье и резким движением потянули кинжал вверх. Брызнула кровь, девушка, уже мертвая, упала в центр пентаграммы, а Кадм, перехватив ритуальный кинжал, спокойно кинул:

— Продолжайте.

Жрецы продолжили, будто ничего не случилось. Виссавийцы продолжили, хотя Арман и стоял еще неподвижно, не в силах пошевелиться. Магия Киара, струящуяся через кожу, скрепила заклинание, и над замком метнулся щит... новый дух замка медленно поднялся из безжизненного тела, поклонился Арману, Кадму, и взмыл в высокий, залитый лунным светом купол.

Все.

— А мне понравилось, — сказал Кадм. — Куда теперь идем?

— Идем? — вынырнул из ступора Арман.

Да что здесь делает телохранитель? Как вышел из Виссавии? Да еще и виссавийцев с собой притащил!

— Ну ты же как твой братик, марать ручки не любишь, придется все делать за вас. Мне, презренному палачу.

И кто тут был презренный... Арман видел ответ в глазах хранителя смерти.

***

Это невыносимо! Рэми послушно повторял за учителем слова заклинания, но сосредоточиться не удавалось. Выедал душу яд неясной тревоги, хотя причины, казалось, и не было.