Жертва

Впрочем, какая Кадму разница, кого убивать?

Приготовления к ритуалу в ненатопленном, слабоосвещенном зале завершили достаточно быстро: видимо, не одному Кадму не хотелось оставаться в этом замке. Работали, на удивление, молча, даже веселые дозорные не перекидывались обычными шутками. Будущая жертва покорно стояла на коленях, опустив голову, ждала, и будто исходила гадостным нетерпением. И все казалось каким-то дивно-неправильным. Даже привычные уже до последней ноты песнопения жрецов. Даже стелившиеся по полу черные клубы виссавийском магии. Даже мертвенное сияние рун на полу — все это было неправильным.

Песнопения взвились вверх на высокой ноте, мужчина на коленях еще ниже опустил голову, задрожал, но будто не от страха, от нетерпения, Кадм коротким ударом пронзил ему сердце, и... и все.

Все замерли. С глухим стуком упало явно мертвое уже тело, но душа... душа его не взвилась к куполу, не опустился над замком щит, и ритуал, дивное дело, не завершился... будто... Кадм не понимающе посмотрел на Армана и чуть было не передернулся: глазами дозорного посмотрела на него сама смерть.

— Киар? — выдохнул он, сам до конца не веря, что это правда.

— Мы закончили на сегодня, — коротко ответил дозорный и одним жестом создал переход. — Мы вернемся сюда завтра, все свободны.

— Почему бы нам не вернуться в Виссавию вместе? — осмелился спросить один хранителей смерти, Рэн.

— Потому что я и Алдекадм еще не возвращаемся в Виссавию, — ответил Арман, втолкнул Кадма в переход и вошел туда сам.

***

То, что в ритуале что-то пошло не так, поняли, пожалуй, все. В один миг. И всем в этот же самый миг стало жутко. Арману показалось, что где-то в вышине разочарованно вздохнул Айдэ, а заклинание застыло незаконченной, но от этого не менее опасной завесой. И лишь Киар внутри, казалось, знал, что произошло.

По его наущению Арман резко сжал пальцы, схлопнув остатки заклинания, и спокойным тоном приказал всем разойтись. Он не совсем понимал, что делал. Он слушал вкрадчивый шепот Киара и не осмеливался сделать то, что от него даже не просили, требовали: дать полубогу власть над своим телом. Впрочем, теперь уже поздно сомневаться. Арман, вздохнув, на миг расслабился, отпустил последние заслоны, позволил темным клубам силы хлынуть в его душу, содрогнулся на миг от могильного холода и захлебнулся ужасом, оказавшись вдруг в своем теле не хозяином, а простым гостем.

«Не пугайся, Арман, — легким всплеском силы успокоил его Киар. — Я хочу, чтобы ты все видел и слышал. Позднее нам это пригодится. Если захочешь вернуть власть над телом, просто скажи, и я вновь уйду в тень. Но не советую. Сейчас не время сомневаться, сейчас время действовать. И быстро».

Арман согласился, хотя быть просто наблюдателем в собственном теле было необычно и жутко. Его тело двигалось само по себе, подчинялось чужим приказам. Его тело спокойно одернуло Рэна, откинуло виссавийца как ненужную игрушку. Его тело само открыло переход и нагло толкнуло туда молчаливого Кадма.

Место, куда они попали, ошарашило еще больше. Арман не мог не узнать окна на всю стену, застывшего за окном магического парка, кабинета, увешанных синими гобеленами стен и шарахнущегося от них секретаря. Со спокойно обедающего повелителя упал щит, слегка удивленный Даар шагнул к внезапным гостям, но раньше, чем он успел и словом отозваться, повелитель сказал:

— Вы как раз к обеду, мальчики? Хотите поесть со мной? Тогда будь добр, Кадм, умойся, от тебя несет кровью. Полагаю, человеческой, да?

Сразу же появился, склонился перед ними хариб Даара, и Кадм, хмыкнув и на ходу сбрасывая одежды, как ни в чем ни бывало направился к купальне.

— Нэскэ, — прошептал Киар, и повелитель вздрогнул, взгляделся внимательней в Армана: — Мне нужна твоя помощь.

— Если просишь о помощи, зови меня Деммид, — продолжил обедать повелитель. — Ты же понимаешь, что сейчас ты разговариваешь со мной, а не с братом. Надеюсь также, что ты взял контроль над Арманом лишь на время и не в результате его срыва.

— Ты так беспокоишься об этом дозорном? — неожиданно иронично спросил Киар.

— О сыне моего лучшего друга, — ровно поправил Деммид, промокая губы салфеткой. — О главе сильного рода и моих высших магов. Мы не можем себе позволить его срыва. Садись, в ногах правды нет. Съешь немного, думаю, ты давно не наслаждался человеческой пищей.

— Я пришел сюда не за этим...

— Понятно, что не за этим, — усмехнулся повелитель и бросил на заставленный яствами стол салфетку. — При разговоре должен присутствовать Кадм?

— Несомненно. И не только он.

— Ну так спешить некуда, пока они не явятся, мы можем спокойно поесть. И каких гостей ты предлагаешь позвать на нашу вне сомнения важную беседу? — усмехнулся повелитель, отрезая от ароматного мяса небольшой кусок. Он вытер со рта капельку подливки и вопросительно посмотрел на Армана.

— Так кого же?

— Всех... всех, в ком живут мои братья.

Деммид замер на миг, будто задумавшись, и воздух загустел от аромата его силы. У Армана закружилась голова. Хотя повелитель, вне сомнения, приглушал связывающие Киара и Нэскэ узы, дышать рядом с ним все равно было невыносимо.

— Я не возьму на себя такой ответственности, — вдруг сказал Деммид. — Я не вытащу наследника Виссавии из безопасного для него клана... Сам понимаешь, что в Кассии даже я не могу гарантировать ему безопасности.

— Тогда пусть Аши придет в его харибе.

— Лиине? — язвительно переспросил повелитель. — Хорошо. Хочу посмотреть, возможно ли это.

Он махнул Даару и телохранитель, к удивлению Армана, поклонился повелителю, кивнул Киару и... вышел. Оставив Киара наедине с Деммидом.

— Тебе не нужна охрана? — так же удивился Киар. — Ты отослал телохранителя?

— А чем ты не охрана?

— Я не связан с тобой узами!

— И? — спокойно продолжал есть повелитель. — Если на меня нападут, ты меня не защитишь? Правда? Какая жалость, я ведь тебе доверяю, мой мальчик. Мы все доверяем.

— Ты меня, полубога... — выдохнул Киар, захлебываясь гневом, — называешь мальчиком?

— Я сказал, что тебе доверяю, а ты этого даже не заметил. Заметил лишь обращение. Разве это не по-мальчишески? Сядь. Поешь. Тебе оно, может, и не надо, а вот телу Армана стоит подкрепиться. Наш старшой опять похудел, его брат будет горестно вздыхать и, как всегда, обвинять меня. Это я у всех виноватый, и у тебя, и у телохранителей, и у собственного сына.