Жесткий отказ

8

МИРАНДА

Ной опаздывает.

Задаюсь вопросом, пьёт ли он кофе, пока я стою в очереди, постукивая носком туфли на каблуке. Снова проверяю время на телефоне и вздыхаю, радуясь, что передо мной лишь три клиента.

Я нарядно одета для своей первой деловой встречи. Чёрные брюки создают изысканный контраст с джинсами, которые я носила в клубе, а ярко-розовый блейзер говорит о моей любви к смелым цветам. Золотые серьги-кольца, распущенные волосы, ярко-розовые губы.

Недовольно поджимаю губы с каждой проходящей секундой, беспокойство разрушает уверенность, которую я чувствовала, входя в кофейню, только чтобы обнаружить, что Ноя здесь нет.

Тру пальцем верхний ряд зубов, паранойя, что там размазана помада, заставляет меня нервничать. Я больше нервничаю из-за этого разговора, чем из-за встречи в три часа.

Ноя всё ещё нет.

Два человека передо мной.

Один.

Дверь открывается, ветер свистит, прямо как в долбанных фильмах. Знакомый силуэт стоит там. Взгляд парня, скрытый за парой тёмных солнцезащитных очков, блуждает по помещению. Бейсбольная кепка. Потёртая футболка, чёрные спортивные штаны, чёрные кроссовки.

Я узнала бы его где угодно. Это не Ной, это…

Тот парень.

Тот, который убежал, когда я прикоснулась к нему.

Не понимаю, что он здесь делает.

Девушка впереди меня озвучивает свой заказ, и я отвожу глаза, сосредотачиваясь на её затылке. У неё на голове вихор, и не очень симпатичный. Больше похоже на «утреннюю» причёску. И, боже мой, я так нервничаю.

Подхожу к стойке и, запинаясь на словах, когда чувствую, как пристальный взгляд парня впивается в мой профиль. Я знаю это так же хорошо, как знаю, в какой день родилась. Он. Смотрит.

— Я буду, эм… Эм. Извините. — Я хихикаю. — Средний… нет, маленький.

«Возьми себя в руки, Миранда».

— Обычный. Нет, не обычный. — Я вожусь с приложением в телефоне, делая глубокий, очищающий вдох. И начинаю сначала. — Я бы с удовольствием выпила маленький, без пены, латте с соевым молоком, пожалуйста.

Вот.

Фух!

Отступаю на шаг и натыкаюсь на твёрдую фигуру. Пока стояла в очереди, позади меня никого не было, а теперь по моей спине разливается тепло. Волосы у основания шеи встают дыбом.

Девушка за прилавком считывает моё приложение сканером, и я убираю мобильник в сумочку. Пытаюсь набраться смелости, которая позволит мне развернуться и встретиться лицом к лицу с тем, кто, знаю, стоит там.

С тем, кого я не знаю.

Я имею в виду, я знаю его, но не знаю его? Если в этом есть смысл.

Парень не называл мне своего имени. Я знаю только, что почувствовала, когда обнимала его, горячего, жёсткого и…

Жёсткий — не в плохом смысле.

Утыкаюсь взглядом в массивную стену груди, прежде чем начинаю своё путешествие на север. Этот неулыбчивый рот. Этот римский нос. Глаза, прикрытые очками, без сомнения, слишком настороженные для такого молодого человека.

Он не может быть намного старше меня. Может быть, примерно лет двадцати пяти?

— Привет.

Парень колеблется, прежде чем произнести:

— Привет.

Я оглядываюсь вокруг, приподнимая брови.

— Что ты здесь делаешь?

Должно быть, его послал Ной. Должна ли я доверить этому парню бейсбольную карточку?

Подождите. Ной доверил ему двадцать тысяч долларов?

— Я здесь из-за карточки?

Ах, значит, он делает своему другу одолжение. Имеет смысл. Тем не менее, послать сообщение с предупреждением, было бы неплохо.

Я отступаю в сторону, чтобы парень мог сделать заказ, но он этого не делает. Просто дёргает головой влево, в сторону столика в углу.

Затем он идёт, а я следую за ним, глядя на его широкую спину, ткань футболки полностью облегает его тело. Его волосы выглядят влажными, и от него великолепно пахнет, как будто он только что из душа.

— Ты только что тренировался в спортзале?

Он кряхтит, садясь.

— Что-то в этом роде.

Хорошо…

Парень снимает солнцезащитные очки, его внимательный взгляд останавливается на ожерелье у основания моей шеи. На моих губах. На сумочке, которую я положила на стол.

— Ой! Карточка! — Понятно, что он хочет получить то, зачем пришёл.

Гигант ёрзает на месте, пока я достаю карточку Дженкинса. Его ноги такие длинные, что едва помещаются под маленьким круглым столом. Не могу себе представить, как он помещается в машине.

Осторожно кладу футляр с карточкой в центр стола, но парень не тянется к ней.

Он ничего не делает.

Так. И я делаю то, что делаю, когда нервничаю и не уверена в себе: я болтаю.

— Не помню, чтобы ты был таким социально неловким в «Плате» в субботу.

Его губа дёргается. Рот плотно сжат. Нижняя губа выглядит мягкой, но потрескавшейся, как будто парень часто её облизывает, и нуждается в бальзаме. Что парни знают об уходе за кожей и пилинге губ? Ничего.

Отвожу взгляд от его пухлых губ и смотрю ему в глаза.

Они тёмные, странного оттенка. Не янтарные и точно не карие. Понятия не имею, как их описать.

Мне нужно, чтобы он заговорил. Чтобы начал разговор. И, чёрт возьми, мне, наверное, не следовало давать ему бейсбольную карточку, пока не удостоверюсь, что у него есть деньги.

— Плати, — в шутку говорю ему. — Ты же не хочешь, чтобы Ной разозлился, что ты облажался?

Ещё более тягостное молчание заставляет меня начать ёрзать на безбожно непрактичном стуле, спинка которого слишком прямая и ужасно неудобная.

— Этого не произойдет.

О?

— И почему же?

— Я Ной.

Что?

— Тебя тоже зовут Ной?

Основываясь на моих обширных знаниях языка тела, по его раздувающимся ноздрям могу сказать, что парень хочет закатить глаза. Он разочарован мной, это совершенно очевидно.

— Нет. Не «тоже Ной». Я единственный Ной.

— Не понимаю. — У этого парня тоже два прозвища?

— Тот парень, с которым ты встречалась у полицейского участка, мой друг, Базз.

Мой рот открывается и закрывается, как у рыбы, и я захлопываю его, замолкая на мгновение.

— Не понимаю, зачем лгать. Ты преступник? — Чёрт, а что, если наличные, которыми он расплатился, были украдены? Горячие, так они это называют? Он в бегах? Могу ли я попасть в тюрьму? Что, если полиция отследит серийные номера на купюрах и выследит меня?!