Жестокое искушение

Мой мозг пытался осмыслить все, что он выложил, отчаянно пытаясь все переварить. Сын Лоуренса, который теперь мертв, скорее всего, убил Амели. Это был не Лоуренс.

— Но он, конечно, знал, — вырвалось у меня. — Это был его дом. Лоуренс должен был знать, что делает его сын.

— Он знал, но ему было все равно.

— Если ты все расследовал, то у тебя должно быть достаточно доказательств, чтобы его арестовать. — Я встала, возмущение придало мне новых сил. — Я видела, насколько лояльны твои связи в правоохранительных органах. Конечно, ты не просто закрыл глаза на причастность Веллингтона.

Оран встал, подняв руки в успокаивающем жесте.

— Именно поэтому я здесь, Лина. Вот где связь — почему это не чистая случайность. Я вступил в Olympus, чтобы заставить его заплатить так, чтобы он это почувствовал. Какая-то затянувшаяся судебная тяжба или даже смерть были слишком легким наказанием для Лоуренса Веллингтона.

Оран взял пульт со стола и включил телевизор на новостном канале, где показывали видео огромного разлива химикатов в океане, исходящего от большого корабля. Затем программа показала изображение, сделанное с высоты, на котором были видны огромные контейнеровозы, усеявшие море чуть дальше того места, где зеленый корабль стоял боком в узком канале.

— Что это?

— Это конец Лоуренса Веллингтона. Его судоходная компания скоро обанкротится. Активы заморожены, а паспорт аннулирован. И новости о русской женщине, замученной в его доме, будут опубликованы сегодня вечером. Он станет изгоем в обществе за считанные часы. Ни денег. Ни власти. Ни вариантов. Это было единственное, что действительно причинило бы ему боль, которую он заслуживает.

Я посмотрела на Орана, слезы наворачиваясь на глаза.

— Ты сделал это?

Один кивок.

— Все это. Я вступил в Olympus только ради него, как я тебе и говорил. И украсть тебя у него должно было стать еще одной частью моего плана.

Слезы покатились по моим щекам. Оран сделал все это, чтобы отомстить за мою сестру и других, кого обидел Лоуренс. Я была невероятно благодарна, но это означало… что у него действительно был скрытый мотив для отношений со мной. Ничто из этого не было настоящим, как я и подозревала. Мой взгляд устремился на пол, и я поспешно вытерла мокрые щеки.

— Конечно, я понимаю, — быстро сказала я.

Он резко встал.

— Нет, ты не понимаешь. Я почти сошел с ума, видя тебя с ним. Я не мог понять, зачем ты подвергаешь себя обществу этих людей в этом чертовом клубе. Я говорил себе, что заставить тебя уйти от него — часть плана, и именно поэтому не мог перестать преследовать тебя. Но такие, как Веллингтон, заботятся только о власти. Если бы я был честен с собой, было очевидно, что надеть кольцо на твой палец не имело никакого отношения к нему.

— О, — выдохнула я, воздух внезапно стал в дефиците.

— Я знаю, что технически все еще женат, но мне плевать. Ты — та, кто должна носить мою фамилию. Ты — та, кого я должен называть своей женой. Ты моя, Лина Шульц. Ты была моей с той минуты, как увидел тебя. Вот чего ты не понимаешь.

Я провела языком по внезапно пересохшим губам, голова кружилась от такого хаотичного перепада эмоций.

— Думаю, я начинаю понимать.

Оран сократил расстояние между нами.

— Хорошо, — протянул руку, чтобы помочь мне подняться. — Потому что здесь его место, — он достал обручальное кольцо из кармана и снова надел на мой палец. — В следующий раз, когда у тебя появится малейшая мысль снять его, сначала поговори со мной, и мы разберемся. Ты поняла меня?

Я кивнула.

— Да, но я не привыкла полагаться на кого-то, Оран. Может потребоваться время, чтобы привыкнуть. — Мне не нравилось, что я была воспитана так, чтобы не доверять, и что это могло оттолкнуть кого-то настолько преданного, как Оран. Я не хотела его потерять.

— Именно поэтому я буду проводить каждый чертов день, доказывая тебе, что я стою риска.

Мы слились в поцелуе в тот же миг, наполненном миром надежд и обещаний. Я не могла насытиться им. Его вкусом и прикосновениями. Его властной настойчивостью и безусловной преданностью тем, кого он любил. Я хотела зарыться глубоко в его душу, где могла бы чувствовать себя в безопасности и любимой вечно.

Оран подхватил меня на руки, как невесту, и понес в спальню. Мы не переставали целоваться. Не могли. Я жаждала его, и он был на пути к тому, чтобы полностью завладеть мной.

Как только мои ноги коснулись пола в спальне, мы начали раздеваться, как будто не могли сделать это достаточно быстро. Как будто каждый клочок ткани был ненавистным барьером, который нужно уничтожить.

Когда оказались полностью обнаженными, я наслаждалась видом его зрелого, мускулистого тела, которое пробуждало во мне первобытную сторону, требовавшую партнера, способного уничтожить любого соперника. Кого-то, чья уверенность проявлялась в каждом движении. Орану не нужен был титул, чтобы быть королем. Эта роль подразумевалась в каждом нюансе его существа. Я не была уверена, что когда-нибудь смогу быть достойной такого мужчины, но хотела попробовать.

Мой взгляд опустился на его член, когда он взял его в руку и лениво погладил.

— У тебя все еще болит?

Я покачала головой, завороженная, затем подошла к нему и опустилась на колени. Попыталась взять его возбужденный член в руки, желая почувствовать его вкус, но Оран вместо этого взял мои руки и поднял меня на ноги.

— Не сегодня, маленькая воительница. Сегодня мы равны, — он притянул меня к поцелую, одной рукой обхватив затылок, а своими словами поддерживая мое сердце.

После того как Оран уложил меня на кровать, мы сделали вместе что-то настолько волшебное, что это можно было назвать только одним — мы занимались любовью. Это было впервые для меня. Я никогда не испытывала ничего подобного — быть равными, но все еще благоговеть друг перед другом. А эмоции, переплетенные с физическим? Это было за пределами опьянения.

Я была полностью зависима.

Мы соединились трижды за эту ночь, наши тела не могли сопротивляться друг другу. От малейшего прикосновения к нему в постели я мгновенно просыпалась и жаждала большего. Он был так же поглощен. Первый раз проснулась от ощущения его пальцев, скользящих внутри меня, уже приближая к оргазму.

Эмоции, переполнявшие меня, были невероятно интенсивными.

Настолько, что боялась их назвать, но знала одно наверняка — я никогда не хотела, чтобы это закончилось.

ГЛАВА 40

Я понятия не имел, чего мне не хватало. Если бы я хоть немного догадывался, что такие глубокие эмоции в отношениях возможны, никогда бы не согласился на брак с Кейтлин. Я даже не знал, что что-то настолько глубокое существует. Если бы испытал это раньше, я бы женился задолго до встречи с Кейтлин, потому что запер бы дерьмо быстрее, чем надзиратель во время тюремного бунта.