Жестокое наследие

Это был мой алтарь прошлому. Дань уважения всему, что я потеряла.

Резкий стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Я подпрыгнула и уронила медальон. Затем обернулась. Темные тени прорезали свет в нижней части двери.

— Джорджия? Ты дома? Впусти меня!

Бах, бах, бах.

Господи. Только не снова. Уже конец месяца?

Я попятилась от двери, вся грусть и беспокойство за отца исчезли. На смену им пришел реальный страх перед настоящим. Джексон Ховелл был местным отморозком и ростовщиком. Том, мой любимый покойный муж, в конце жизни накопил много долгов по медицинским расходам, и теперь, когда пыль улеглась, я понимала, что он занимал деньги у сомнительных людей, чтобы погасить их.

Раздался резкий металлический щелчок, и дверь распахнулась. Я быстро развернулась и рванула через квартиру, но рука вцепилась в мои волосы и безжалостно потянула меня назад.

Ховелл был невысоким парнем, но сильным и злобным. Его золотые зубы блеснули в свете окна, когда он наклонился надо мной. Он повалил меня на пол, и я почувствовала, как кожа головы пылает от боли. Я сразу поняла, что он вырвал приличный кусок волос.

— Смотри-ка, ты все-таки дома. Когда ты не отвечаешь на мои звонки, тупая сука, я начинаю сомневаться в нашей договоренности.

— Извини. Я была занята работой, пыталась собрать деньги, — сказала я ему так безэмоционально, как только могла. Черт, мне приходилось бороться со всеми своими инстинктами, чтобы унижаться перед таким, как он, но у меня не оставалось выбора. У меня не было ни власти, ни влияния, и я была на мели.

— Ты должна была сказать мне это громко и ясно… чтобы мы могли придумать альтернативу, — прорычал Джексон, выкручивая мои волосы так сильно, что по лбу потекла кровь.

— У меня есть деньги, — выдохнула я, похлопывая его по руке, пытаясь убедить отпустить меня.

— Правда? — Он изучающе посмотрел на меня, а затем усмехнулся.

Его улыбка была такой скользкой и хитрой, что я содрогнулась.

— Надо было сразу сказать. Я предпочитаю не калечить платежеспособных клиентов.

Он еще секунду удерживал меня за волосы, давая понять, кто здесь главный, а потом отпустил. Я упала на бок, тяжело дыша.

— Неси, — бросил Джексон.

Он выдвинул стул из-за кухонного стола и развалился на нем, наблюдая за моими метаниями. Слезы чистого разочарования и гнева подступили к глазам, но я подавила их.

К черту этого парня. Я не позволю ему видеть, как я плачу.

Я подошла к швейному манекену, засунула руку в его пустое нутро и достала конверт, который тщательно набивала весь месяц. Затем протянула Джексону.

Он взял его и начал считать.

Я скрестила руки на груди, прислонилась к кухонной стойке и наблюдала, мысленно считая вместе с ним.

— Ну вот. Все на месте. — Джексон усмехнулся и оглядел меня с ног до головы. — Должен сказать, я немного разочарован этим.

— Значит, всё? Ты можешь уходить. Увидимся в следующем месяце, верно? — Я старалась сохранять твердость в голосе. Он не должен был видеть, как сильно напугал меня.

Джексон изучал меня.

— Знаешь, ты можешь расплатиться быстрее, если увеличишь платежи. А так… ты гасишь только проценты.

Я сглотнула.

— Это все, что я могу себе позволить на данный момент.

Джексон улыбнулся.

— Тогда, полагаю, увидимся в следующем месяце и еще через месяц... и так пока мы оба будем живы, bella.

Я напряглась, услышав прозвище. Джексон был связан с мелкими мафиози в нашем районе. Я мало что о них знала, кроме того, что с тех пор как Томмазо умер, они превратили мою жизнь в настоящий кошмар.

После того, как Джексон ушел с напускной важностью, бросив похотливый взгляд напоследок, и пообещав вернуться в следующем месяце, я заперла бесполезную дверь и опустилась на пол.

Черт. Что же мне делать? Джексон не был финансовым гением, но и не нужно быть им, чтобы понять, что я не гашу долг Тома достаточно быстро. Я уже обращалась в полицию, но они ничем не помогли. Оставалось либо расплачиваться, либо бежать. Мысль о том, чтобы оставить все, что я так усердно строила в Лос-Анджелесе, заставляла меня чувствовать, что вся работа здесь была пустой тратой времени. Конечно, это было немного, но та маленькая жизнь, которую я собрала по кусочкам из разбитых осколков своей мечты, была для меня важной. Это было всё, на что я могла опереться.

Я крепко сжала медальон между пальцами и закрыла глаза. Ну, это и мои воспоминания. Я тщательно берегла драгоценные моменты из прошлого, чтобы они не были потеряны навсегда.

Оставшись наедине в темноте, я дала волю слезам.

4.Джорджия

Тогда

— Сшей мне что-то, — взмолился Томмазо, поднимая перед зеркалом розовый рулон ткани, расшитый пайетками.

Я покачала головой и стряхнула пепел с конца запрещенной сигареты.

— Твой отец пристрелил бы тебя, если бы увидел в этом, — заметила я.

Томмазо обиженно хмыкнул.

— Я бы не показал ему. Это было бы только для меня… и случайного тайного любовника, которого я бы затащил в свои покои.

— И все равно ты бы получил пулю в лоб. Малыш, потерпи до переезда в Америку, и я сошью тебе на Парад гордости все, что ты захочешь. — Я подняла мизинец. — Обещаю.

Томмазо сел и отложил ткань.

— Наверное, ты права. Боже, я не могу дождаться. Обещай, что приедешь ко мне в следующем году. Ты поступишь в школу дизайна, я стану каким-нибудь крутым бизнесменом, и мы будем жить вместе в потрясающем лофте, пить «Маргариту» на завтрак и наконец-то просто быть самими собой.

Я взяла Томмазо за руку. Конечно, на дворе стоял двадцать первый век, но будучи единственным сыном местного бизнесмена и прихожанина церкви, Томмазо имел примерно столько же шансов быть принятым как гей в нашем отсталом, до крайности религиозном городке, сколько и сатанист.

— Разумеется. Не могу дождаться. — Я выдавила слабую улыбку. Поступлю ли я когда-нибудь в Парсонс? Я не знала. Позволит ли мне отец покинуть Кастель-Амаро? Опять же, неизвестно, хотя я сомневалась в этом. После маминой смерти он старался держать меня рядом.

Даже просто представлять, что я останусь одна в этом удушливом городе, было невыносимо. Я ненавидела всё здесь: сплетничающих nonnas, следящих за всеми с крыльца, монахинь из монастыря на холме. Школьную систему, в которой учебники были такими же древними, как и местные нравы, и тот факт, что всё, кроме церкви, кухни или фермы, считалось чем-то позорным. Если бы не интернет, мы с Томмазо давно бы загнулись от скуки.

Я откинулась на спинку кровати и выпустила в потолок кольцо дыма. Точнее, это должно было быть кольцом, но на деле вышло жалкое облачко, от которого я тут же закашлялась.