Жестокое наследие

Я схватил стол и с легкостью перевернул его. Поднялась волна шепота. Все были слишком напуганы, чтобы поднять глаза и посмотреть, что происходит на самом деле. Они понятия не имели, кто разгуливал по залу — стрелок или кто-то другой. Я мог бы использовать это в своих интересах. Джорджия упрямо смотрела в пол, закрыв голову руками, как будто это могло защитить ее от чего-то. Как будто это могло защитить ее от меня.

Я взял ложку с соседнего столика и сжал ее в ладони.

— Вставай, — приказал ей.

Она напряглась, не желая двигаться. Я не хотел поднимать ее. Я отказывался прикасаться к ней больше, чем это было необходимо, поскольку по опыту знал, насколько ядовитым может быть ее прикосновение.

— Вставай сейчас же, или я буду стрелять по человеку в этой комнате каждые десять секунд, пока ты не подчинишься, — предупредил я ее. Конечно, у меня не было пистолета, но она этого не знала.

И все же она не сдвинулась с места. Даже став взрослой женщиной, вдовой — она была упрямой до чертиков.

— Десять, девять, восемь, — начал я.

Она вскочила на ноги, охнув, когда ее ладони встретились с осколками стекла на полу.

— Я встаю. Не убивай никого.

Ее голос был еще одной связующей нитью с прошлым. Он остался прежним, но теперь звучал глубже, насыщеннее. Она казалась искренней, но я знал лучше.

Джорджия Беллисарио никогда не заботилась ни о ком, кроме себя.

— Не буду, пока ты делаешь то, что я говорю, но каждая секунда, которую мы теряем здесь, ставит их жизни под угрозу.

Я торопился покинуть комнату до того, как появятся копы, и это делало меня грубым. Она вздрогнула, а затем подняла глаза.

Ее взгляд подействовал на меня, как пощечина. Я спрятал реакцию за очками. Мне нужно было взять себя в руки. Я не мог позволить себе проявлять слабость, особенно перед этой женщиной.

Я неохотно обхватил ее за руку и притянул к себе. Очевидно, она не собиралась двигаться без вмешательства. Джорджия споткнулась и упала мне на грудь. Я безжалостно оттолкнул ее, чтобы увеличить расстояние между нами.

— Куда ты меня забираешь? — спросила она, ища мои глаза за темными стеклами.

— Куда захочу, — коротко ответил я. Здесь было не место и не время объяснять ей, в какой передряге она оказалась.

— Что?! Ты не можешь! — воскликнула она с паникой в голосе.

— И кто же меня остановит? — спросил я с высокомерием в тоне, зная, что это ее разозлит. Чтобы утвердить свое превосходство, я вдавил конец ложки в ее бок, скрыв это движение от остальных в зале.

Она напряглась, явно полагая, что я приставил к ней пистолет. Черт, хотел бы я, чтобы это была правда. Все прошло бы более гладко, если бы у меня в руках было настоящее оружие.

— Ты не можешь просто взять и похитить человека, — запинаясь, произнесла она, когда я толкнул ее перед собой и двинулся вперед.

— Я могу делать все, что, блядь, захочу, — пробормотал я ей.

Она ахнула и попыталась вырваться, а я втолкнул ее через боковую дверь в короткий коридор, и потащил к аварийному выходу в конце. Сигнализация уже ревела, но в поле зрения никого не было.

Вдруг Джорджия остановилась и наступила мне на ногу, прикладывая всю свою силу. Это было бы смешно, если бы я был человеком, который умел смеяться. Вместо этого ее храбрость и упрямство только разозлили меня. Я резко развернул ее и прижал к стене, сильнее вдавливая ложку ей в бок. Вторую руку я положил на основание ее шеи и слегка сжал.

— Давай проясним. Если я скажу прыгнуть, ты спросишь, как высоко. Если я скажу опуститься на колени… ты, блядь, упадешь на пол, ясно?

— Или? — выдохнула она, ее темные глаза были дикими от страха, а пульс бешено колотился под моими пальцами.

— Или ты умрешь, — сказал я ей без тени сомнения. Конечно, я не собирался убивать ее, но был уверен, что это сделают Равелли.

Она моргнула, и по ее щеке скатилась слеза. На секунду это почти парализовало меня. В то время как наше прошлое превратило меня в пустую, замороженную оболочку, она все еще горела так же ярко, как и прежде. Ее эмоции были настолько мощными, что я почувствовал потребность отстраниться, пока меня не поглотил этот поток чувств.

Она была беспокойной и неуправляемой. Хаос, заключенный во взрывоопасный сосуд.

— Ясно? — я снова сосредоточился на реальной угрозе того, что копы могут ворваться в любую секунду.

Я немного сильнее надавил на точку ее пульса, когда она не ответила.

— Ясно, — прошипела Джорджия в мою сторону. Сопротивление, даже сейчас?

Моя topolina не изменилась. Ни капли.

— Отлично, потому что я не буду повторяться. А теперь двигайся.

9.Джорджия

Безумец, не отпуская меня, потащил через переулок за отелем и вывел на улицу. Мы оказались за углом главного входа. По улице мимо нас шли люди, с любопытством разглядывая здание, из которого раздавался вой сирен, а на тротуаре перед отелем толпились обеспокоенные посетители. Казалось, эвакуировали все помещения, кроме ресторана.

Навстречу нам с визгом мчались полицейские машины, и в моей груди зародилась надежда. На секунду я запнулась, всерьез подумывая о том, чтобы вырваться из рук похитителя и выбежать на дорогу. Я могла бы броситься наперерез одной из машин и указать на стрелка.

— Даже не думай об этом. — Глубокий, низкий голос прорычал мне в ухо.

Он подтолкнул меня пистолетом и загнал к стене ближайшего здания.

— Я ни о чем не думала, — уныло пробормотала я, когда он прижал меня к зданию, изображая из нас пару, полностью поглощенную друг другом и не замечающую суматоху на улице.

— Как скажешь.

Его чересчур самоуверенный тон вывел меня из себя, и я выпалила, не подумав:

— Не делай вид, будто знаешь меня. Ты ничего обо мне не знаешь.

Он уставился на меня сверху вниз.

Хотела бы я видеть его глаза. Какие глаза могут быть у мужчины, который стреляет в толпу и берет женщину в заложники?

На его напряженной челюсти дрогнул мускул.

— Ты была бы удивлена, — процедил он сквозь зубы и оглянулся через плечо. — Если хочешь, чтобы все прошло как можно безболезненнее, советую впредь держать рот на замке.

Он рывком притянул меня к себе, и мы снова пошли. На этот раз — к дороге. Такси выстроились вдоль улицы, некоторые водители стояли рядом и наблюдали за происходящим.