Жестокое наследие

В этот момент появился официант, избегающий смотреть на сцену, которая разыгралась за столом.

— Джорджия, что бы ты хотела съесть? Скажи мне, или я сделаю заказ за тебя, — распорядился Элио, оставаясь невозмутимым.

Мой рот открывался и закрывался, но я не могла подобрать слов.

Элио вздохнул и посмотрел на официанта.

— Принесите нам по одному из каждого блюда в меню. Моя жена не может определиться.

Он поднял бокал с вином, откинулся назад, его рука все еще лежала на спинке моего кресла, и посмотрел на Романа, приподняв бровь.

— Теперь Соколов... извинись перед моей женой. Твои манеры помешали насладиться ей ужином.

Роман усмехнулся и кивнул в мою сторону.

— Прошу прощения, миссис Сантори. Не позволяйте мне испортить Вам аппетит.

Наступила напряженная тишина, пока я смотрела на обоих мужчин, и вдруг я поняла, что Элио ждет моего ответа.

— Все хорошо, правда. Вы в порядке? — пробормотала я еле слышно.

Роман пожал плечами.

— Со мной все в порядке. Это всего лишь царапина. В нашей работе привыкаешь к определенному риску. И мистер Сантори, и его босс, очень опасные люди... как, я уверен, Вы знаете. Это была моя ошибка — флиртовать с его женой. Не сомневаюсь, что люди умирали и за меньшее.

Я вспомнила Джимми Де Луку, как он был застрелен в голову, когда поцеловал меня в церкви, и невольно вздрогнула. Элио Сантори был очень опасным человеком. Он смотрел на меня своими нефритовыми глазами, такими знакомыми, но такими чужими по сравнению с тем парнем, которого я когда-то знала. Сердце забилось быстрее. Мой призрак, обретший плоть. Живой и дышащий, прямо передо мной.

И все же… Не имело значения, что он сделал или кого еще он убил… Я знала, что он никогда не причинит мне вреда. Нигде в мире я не была в большей безопасности, чем рядом с ним.

Очень опасный человек... и мой муж.

— Да, он опасен. Не стоит забывать об этом, мистер Соколов, если дорожите своими конечностями.

Роман издал смешок, выдернул вилку из руки и обмотал рану салфеткой.

— Буду иметь в виду. А теперь давайте есть.

33.Элио

За ужином я не мог оторвать гребаных глаз от Джорджии. Ревность и собственничество кипели у меня внутри, пока я наблюдал за ее разговором с Соколовым. Какого черта я вообще ее привел? Ах, да, чтобы послать сообщение моему миру и его важным игрокам, что эта женщина теперь моя. Моя. И не будет пощады тому, кто забудет об этом.

Я явно никогда не забывал. Как бы я ни лгал себе, чертовы стены ее спальни в пентхаусе были неопровержимым доказательством. Как долго я готовил идеальную тюрьму для своей маленькой деревенской мышки? Как долго я планировал забрать ее и держать у себя? Сколько бы еще я смог позволить ей жить своей жизнью, если бы Ренато не послал меня за ней? Месяц? Год? Или я всегда просто ждал, пока мое терпение иссякнет… или пока Томмазо Конти не отправится на тот свет, оставив ее одну и без защиты…

Сейчас мы прогуливались по пристани для яхт только потому, что я хотел оттянуть момент возвращения в пентхаус. Я хотел отсрочить ту минуту, когда она исчезнет в своей спальне и закроется от меня.

Последние несколько дней ясно показали одно.

Я проигрывал ту битву, которую она неосознанно вела против моего самоконтроля. Ее гребаное признание, произнесенное шепотом, преследовало меня, как и ее пьяный поцелуй.

Я собирался сорваться.

И я хотел этого.

Джорджия была на высоких каблуках, и все ее тело покачивалось при каждом шаге. Я был загипнотизирован этим зрелищем.

Мы почти дошли до яхты. Я приобрел ее несколько лет назад, полагая, что, возможно, стану тем человеком, который меньше работает и больше наслаждается свободным временем. Я представлял себя на борту, окруженного спокойной водой, и надеялся, что, возможно, она сможет успокоить и меня.

Это не сработало.

Чертова яхта стояла в гавани и издевалась надо мной всякий раз, когда я ее видел. Напоминание о моих неудачных попытках стать в этой жизни кем-то еще, кроме sottocapo Де Санктисов. Прирожденного убийцы.

За все четырнадцать лет только одно могло меня успокоить… и это было прикосновение этой женщины. Я был полностью потерян. Я мог быть спокойным, сдержанным и холодным, но Джорджия с таким же успехом могла бы посмеяться над моими попытками. Рядом с ней я чувствовал себя отчаянно влюбленным двадцатилетним парнем, чей мир целиком зависел от ее улыбки.

— Я бы сказала, что это романтично, но разве это не то место, где сбрасывают трупы? — спросила Джорджия, обводя рукой гавань.

— Нет, лучшие места на Лонг-Бранч, — ответил я.

Она остановилась, не сразу осознав, что я шучу. Честно говоря, шутки были для меня чем-то вроде иностранного языка. В последнее время я почти не использовал юмор.

— Что? Ты шокирована? Ты думала, что, будучи sottocapo Ренато, я просто перекладываю бумаги в офисе?

Мы оба знаем, кто я… кем я стал. — Мой голос был тщательно контролируемым.

Она нахмурилась.

— Да, похожим на своего отца, — тихо сказала она.

Ого, это больно. В этом заключалась проблема близости с теми, кто знаком с вами с молодости. Они знают вас слишком хорошо, и могут использовать это как высокоточное оружие в войне.

— У моего отца не было даже сотой доли той власти, которой я обладаю сейчас. Не заблуждайся. Я совсем не похож на него. Он был слаб и не смог защитить свою семью… на самом деле, твой отец имеет куда больше общего с ним, чем я, — указал я.

Она вздрогнула и вздернула подбородок, обороняясь.

— По крайней мере, он хотя бы пытался быть хорошим.

— Правда? Как и я… — Я поднял руку и погладил ее по щеке, не в силах сдержаться. — В те дни в Кастель-Амаро… я старался быть хорошим. Я пытался быть тем, кого ты заслуживала, и посмотри, к чему это меня привело, — добавил я, заставив себя идти дальше.

— Это привело тебя сюда, — крикнула она мне в спину.

Я остановился, но не повернулся.

— Это привело нас обоих сюда, друг к другу, — продолжила она.

Это была правда. Каким-то образом судьба снова свела нас вместе.

Мы уже подошли к трапу яхты, когда мое внимание привлекла темная тень. Еще дальше, в лодке, стоявшей сразу за яхтой, двигались фигуры.

Проблемы. Я знал, что Равелли не заставят себя ждать, но они появились в гораздо большем числе, чем я ожидал. Черт возьми.

Я потянулся за телефоном, когда раздался выстрел. Мгновенно я развернул Джорджию и накрыл ее собой, повалив нас обоих на землю за огромный судоподъемник. Пуля пролетела над нашими головами, и шквал огня обрушился на нас сзади.