Жгучий случай, или Повар с перцем

— Зачем? — Заведующая канцелярией меняется в лице.

— О, дорогая, ничего такого, — машет рукой госпожа От. — Бумаги нужны, чтобы разобраться в одном щекотливом деле. Бриллианта просто доставит их в полицию.

— Ещё чего! Пусть полиция делает запрос, — фыркает гоблинша.

— Это очень долго, а надо быстро, — вздыхает Кутю. — Кстати! Ты помнишь платье, которое видела у меня в лавке на прошлой неделе?

— То, которое ты сшила для тупой гномы из дворца?

— Эльфийский золотой сатин и фиалковый шёлк с Ратара. Пышная юбка и рукава-фонари. — Хозяйка модной лавки, словно змея, сжимающая кольца на теле добычи. — Ты будешь самой красивой на приёме у Королевы!

— Ты отдашь платье это мне? — в глазах Ро-Бю вспыхивают искры огня.

— Если ты отдашь Бриллианте папку с документами.

— Нет, это против правил, — расстроенно отвечает гоблинша.

— А я добавила к платью шлейф и рюши. Все завидные женихи Альвахалла будут у твоих ног. — Кутю продолжает соблазнять гоблиншу.

Мечтательное выражение лица заведующей намекает, что она почти сдалась.

Давай же! Ну! Решайся!

— Нет, я не могу, — мотнув головой, заявляет Ро-Бю. — Я всегда следую правилам.

И тут во мне что-то ломается. С хрустом. Это совесть.

Хватаю гоблиншу и отрываю от пола — держу её так, чтобы наши глаза были на одном уровне, — а она замирает в моих руках, словно игрушка.

— Говорят, на складе, где госпожа От хранит готовые платья, завелись огромные крысы, — выплёвываю слова с яростью, уничтожая горбоносую дамочку взглядом. — Твари портят всё что попадается им на зуб. Представляете? — улыбаюсь совсем недоброй улыбкой.

— Кутю-ю! — воет заведующая. — Сделай что-нибудь!

— Что я могу сделать? — госпожа От пожимает плечами. — Боюсь обделаюсь, если сунусь на склад. О-очень большие крысы!

— Дьяволицы! Шантажистки! Да чтоб вас те крысы утащили! — ругается наша жертва. — Ладно, я согласна…

Сладкий вкус победы ни с чем не сравнить!

Пяти минут не прошло, как я отпустила гоблиншу, а мы с госпожой От уже выходим из столичной канцелярии. Я прижимаю к груди папку с документами. Иногда отсутствие совести — это хорошо.

— Простите, я обещала молчать, но не сдержалась, — виновато смотрю на Кутю.

— Не извиняйся. Получилось даже смешно, — хихикает. — Удачи тебе, Бриллианта Ош, — обнимает меня. — Надеюсь, увижу Тиля сегодня вечером.

— Я сделаю всё, чтобы это случилось. Спасибо.

Госпожа От садиться в такси, а я спешу к лимузину, чтобы отдать Стику документы.

— Вот, возьмите, — вручаю господину Бэнсу бумаги. — Здесь всё. Я проверила.

— Глазам не верю! Бри, вам удалось достать их!

— Пришлось ненадолго попрощаться с совестью… Но я не жалею, — улыбаюсь грустно. — Стик, прошу, поезжайте в полицию. Пусть юристы поскорее составят претензию.

— А разве вы не поедете со мной?

— Нет, у меня другие дела, — беру королевского водителя за руки и заглядываю ему в глаза. — Стик, прошу, вы должны привезти господина Табаско во дворец до Рождества. Опаздывать нельзя.

— Не волнуйтесь, Бри, Тиля выпустят через пару часов, и я сразу привезу его к вам.

На сердце становится спокойнее, но всё же рано расслабляться. Теперь я должна действовать по плану, который придумала. Я вернусь в кухню Тиля и приготовлю десерты для фуршета. Но один из них останется незавершённым до прихода господина Табаско, чтобы он помог мне закончить его. Так провинившийся демон поможет мне осуществить заветную мечту и не станет оленем.

Глава 42

Войти в кухню господина Табаско, где хозяйничает Клаус? Нет проблем! У меня был прекрасный пример в лице госпожи Кутю От, которая виртуозно открывает двери.

— Волшебного вечера! — Переступив порог, упираю кулаки в талию.

В кухне господина Табаско царит невообразимый бардак. Мойка наполнена грязной посудой, на столах остатки продуктов, крошки, пятна. Пол загажен очистками овощей, рассыпанной крупой и пролитыми жидкостями. Хорошо, что Тиль этого не видит! У демона даже банки в шкафах стояли по линеечке, а тут…

И во главе этого безобразия — Клаус.

— Что происходит? — В глазах моего бывшего друга танцует страх.

Ещё бы! Ведь я пришла не одна. За моей спиной дюжина здоровяков-поваров с ножами. Особенно мне импонирует мясник — широкоплечий орк с выдающимися клыками. У него такой красивый и блестящий тесак!

— Спрашиваешь, что происходит? — плотоядно улыбаюсь. — Бунт!

Все эти мужчины хорошо знакомы Клаусу — это его команда из королевской кухни. Я прищёлкиваю пальцами, и бравые повара расползаются по кухне, как муравьи. Парни незамедлительно приступают к уборке. А как иначе? Клаус превратил это прекрасное место в настоящую помойку, работать невозможно.

— Что вы делаете?! Не трогайте! Не смейте! — подлец мечется между мужчинами в поварских формах, пытаясь отнять у них миски, поварёшки и прочую кухонную утварь. — Убирайтесь отсюда! Я приказываю!

Но повара не выполняют приказы шефа. А вот ко мне они прислушиваются.

— Господа, достаньте из кладовки самую вместительную бочку и слейте в неё помои! — Брезгливо цепляю пальцем ручку кастрюли, в которой покоится, судя по виду и запаху, что-то ужасное. — Освободите поддоны и сковороды! Нам понадобиться много посуды!

— Ты что задумала, а?! — Клаус хватает нож и бросается ко мне.

Но на его пути стеной встаёт мясник-орк с красивым блестящим тесаком. Мгновение, и с тяжёлой руки орка нож Клауса отправляется на пол. Не так просто угрожать даме, когда за неё есть кому заступиться.

— Ничего такого, — обойдя мясника встаю перед бывшим другом. — Я собираюсь готовить для фуршета, — смело выплёвываю слова ему в лицо. — Вмести с этими прекрасными мужчинами, — гордо вздёргиваю подбородок.

— Это мои повара! Ты не смеешь! — орёт Клаус.

— Твои?! — хохочу. — Что же ты не позвал никого из них готовить с тобой?

— Ты-ы!.. Да я тебя-я!..

Клаус пыхтит, как закипающий на плите чайник, а сделать ничего не может. Дёрнется и орк вытряхнет из него душу, а остальные повара помогут коллеге проучить шефа. В этом я не сомневаюсь. Подлец только мне казался милым, а с остальными он не церемонился. Мысль об этом пришла мне в голову сегодня в Модной лавке госпожи От и, приехав во дворец, я первым делом отправилась в королевскую кухню. Я сделала команде Клауса предложение, от которого невозможно отказаться.