Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Глагол «затоптать», выглядит излишне экспрессивным в этом контексте, но заменить его словом «забыть» нельзя.

«Федор Абрамов умел привлекать сверстников, – свидетельствует Федор Тихонович Попов. – Много рассказывал о монастыре, его истории и строительстве, о соборах монастыря, о колокольне и башне с часами, о строительстве дороги по реке Северная Двина через озеро Святое (ныне Красный окунь), где был монастырский скит. Рассказывал все это увлеченно. Говорил, что обо всем этом он читал в книгах, которые находил в монастыре и частично у жителей Верколы и Летопалы» [31] .

31

Из письма Ф. Попова от 10 ноября 1986 г.

Архив Веркольского музея.

Забыть Артемия Веркольского Федор Абрамов не мог.

Ему нужно было затоптать его в себе.

Разумеется, попытка заменить православие и праведность эдакой советской былиной, а святые мощи праведного отрока красной могилой – занятие весьма опасное прежде всего для собственной души.

В шестидесятые годы Федор Абрамов придумает объяснение, дескать, хотя он и участвовал в осквернении православных храмов, но храмы эти принадлежали никонианской Церкви, и староверов, к которым Федор Абрамов относил и мать, и тетушку Иринью, и самого себя, не касались…

Однако пользоваться этим объяснением будут только герои его книг [32] , а самому Абрамову – слишком много лукавства было в нем! – душевного успокоения оно не принесет.

И хотя в повседневной жизни Федор Абрамов и не обнаруживал особой тревоги за свою душу, но в художественной прозе, требовавшей гораздо более глубокой открытости, то и дело возникали выплывающие из подсознания образы монастыря, в разрушении которого принимал Абрамов посильное участие…

«За рекой вставала луна, и казалось, отсветы пожарища, далекого и страшного, падают на белые развалины монастыря»…

32

«А тут, когда ты сказал мне, что Мошкин неграмотный, я еще раз прочитал эту молитву. И знаешь, что удумал? – Подрезов победно взглянул на Лукашина, потом на Анфису. – А то, что это вообще не старовер писал. Непонятно? Ну, этого понять нельзя. Для этого самому в староверах побывать надо. Вот что. А я был. Из староверской семьи вышел. И не знаю, как другие староверы, а наши староверы из-за этих самых божьих храмов разоряться не станут – это я тебе точно говорю. Староверам на эти храмы, которые якобы разоряет советская власть, начхать, поскольку у них дело дальше молельни не идет. Вот я этими самыми божьими храмами и срезал Дорохова. Ведь это же, говорю, нас на смех поднимут»…

«Время от времени, оттуда, где на красной щелье холодно сверкают сахарные развалины монастыря, доносился глухой и протяжный гул»…

Но все это будет потом, а в комсомольские годы замена святого праведного Артемия Веркольского на былинного богатыря из красной могилы казалась комсомольцу Федору Абрамову вполне естественной.

«Мы завидовали летчикам, их форме, их подвигам… – запишет он за неделю до своей кончины 6 мая 1983 года. – Папанинцы… «Как закалялась сталь» – Евангелие нашего времени.

Мы отчаянно завидовали старшим – красным партизанам, героям Гражданской войны. Завидовали и проклинали свой возраст. Эх, если бы родиться на двадцать лет раньше.

В газетах писали о классовых врагах… о схватках с ними, но ничего этого не было в нашей деревне. Уводили баб за колоски, человека, уклонявшегося от лесозаготовок, увели на Беломорье. Но какие же это враги…

Павлику Морозову завидовали.

Матерей, отцов презирали» [33] .

6

33

Запись 6 мая 1983 года, озаглавленная «Детство».

Половина девятого класса пришлась на 1936 год, половина – на 1937-й.

В 1937 году вспомнили еще об одной могиле.

В этом году страна торжественно отметила столетие кончины Александра Сергеевича Пушкина.

Отмечали столетие и в

Карпогорской школе.

«Предоставленную в распоряжение школы РК союза учителей стипендию им. Пушкина определяю лучшему ученику школы по учебе и знанию творчества Пушкина на II четверть, т. е. на февраль – март ученику 9 класса Абрамову Ф.А.» – гласил приказ № 6 от 10 февраля 1937 года [34] .

34

Пушкинскую стипендию Федор Абрамов сохранил за собою и по итогам учебного года, а в 10-м классе поделил ее с учеником 8-го класса Михаилом Ряхиным.

К самому юбилею на школьной сцене поставили инсценировку по «Борису Годунову».

Главную роль – Самозванца – сыграл Федор Абрамов.

Костюм Самозванца сшили из рясы, привезенной из Артемие-Веркольского монастыря. В бывшем священническом облачении и произнес Федор знаменитые слова самозванца:

Нет, мой отец, не будет затрудненья:Я знаю дух народа моего:В нем набожность не знает исступленья:Ему священ пример царя его…

Как вспоминает Павла Федоровна Фофанова, на поясе у Абрамова во время спектакля висела сабля.

«Вынимать ее не надо было, но неожиданно он вынул саблю и размахнулся. Зрители не обратили внимания, а мы с Калинцевым засмеялись».

Что думал облаченный в рясу Абрамов, не известно. Может быть, и не в спектакле по пушкинскому «Борису Годунову» выхватил он саблю, а в тех далеких вихревых годах, когда скакал вместе с Архипом Белоусовым в атаку?

Поэзия вихревых годов для Федора Абрамова и его товарищей по Карпогорской школе не отходила в историю, она была необходимой составляющей той действительности, в которой они жили, за которую готовы были нести ответственность.

Все оценки Федора Абрамова в девятом классе – «отлично».

Дисциплина – «хорошо».

Эта отметка не очень-то вяжется с воспоминаниями одноклассников и товарищей по школе, запомнивших Абрамова как примерного во всех отношениях ученика.

«Большая тяга была у него к знаниям, – вспоминала М. Москвина. – Он даже злился, когда по каким-то причинам не было того или другого урока… В перемены организовывали игры, многие принимали в них активное участие. Федор же читал книгу или стоял у стенки и смотрел» [35] .

35

Воспоминания о Федоре Абрамове. С. 32.

«Чем выделялся Абрамов среди молодежи? – задается вопросом Г. Рябов. – Одет был несколько иначе, чем сверстники, носил полупальто, был подтянут».

Впрочем, тут же он припомнил, что и держался Абрамов «по-особенному: не по годам серьезен, независим, отстаивал свою точку зрения в разговорах со старшими» [36] .

Видимо, за особенность и независимость и снизили Федору Абрамову балл по дисциплине в девятом классе.

Тем не менее это не помешало ему остаться в числе лучших учеников.

36

Там же. С. 36.

Приказ № 11 от июня 1937 года гласит:

«Премировать учащихся, достигших лучшей успеваемости.

В том числе Федора Абрамова – сохранить за ним Пушкинскую стипендию до сентября, выдать деньги сейчас по 1 сентября 1937 года.

Всех направить в Веркольский пионерлагерь».

7

Время было суровое.

Помимо пушкинского юбилея, 1937 год памятен и массовыми репрессиями.

Именно этим годом датируется окончательный разгром И.В. Сталиным «ленинской гвардии». К началу весны 1937 года по Наркомтяжпрому было осуждено 585 человек, по Наркомпросу – 228, по Наркомлегпрому – 141, по Наркомату путей сообщения – 137, по Наркомзему – 192 человека.

Поделиться с друзьями: