Жития святых. Том 1 Январь

На другой день Пахомий и его спутники отправились далее, к городу Антиноэ [3]. Здесь очень многие молодые воины предавались всяким утехам и чувственным удовольствиям. Они хотели соблазнить и Пахомия, но он стал выше соблазна и настойчиво отвлекал от зла своих товарищей.

В это время император Константин одержал победу над своими врагами и отдал приказ распустить войско. Вместе с другими и Пахомий освободился от необходимости участвовать в походе. Теперь для него настало время сделаться христианином. Он пламенно желал служить верно Христу Богу, хранить себя чистым от всякой скверны плоти и духа и делать по силам своим добро ближним. Обет совершенной верности Христу он дал еще в заключении в город Эсне, пораженный милосердием христиан.

Отпущенный на свободу, святой Пахомий отправляется теперь в уединенное селение Шенесит (Хиновоск). Здесь он оглашается в истинах веры Христовой и принимает святое крещение в здешней церкви. В окрестностях селения Шенесит Пахомий жил довольно долго. Он поселился здесь в старинном, тогда уже пустом, храме Сераписа. Надобно заметить, что при широком распространении христианства могло запустеть много храмов языческих. Средства к пропитанию он добывал усердным трудом, возделывая овощи и несколько пальм. Эти овощи и плоды были пищей и для тех, кто случайно или нарочито приходил сюда, также и для бедных, живших в Шенесите. Пахомий преуспевал здесь в любви к ближнему. Многие искали у него утешения. Слава его распространялась и дальше Шенесита. Благочестие, любовь к ближнему и рассудительность Пахомия уже и в это время привлекали к нему многих на постоянное жительство. В это время ревность об угождении Богу очень многих побуждала оставлять шумные города и села, и если являлся где-нибудь особенно усердный подвижник, к нему устремлялись любители пустынного жития. Мы видим, что вскоре Пахомий начинает искать большего уединения, ищет себе самому руководителя в подвигах духовных. Может быть, именно опыт руководительства своими сожителями и пробудил в Пахомии потребность в руководителе и для себя самого. Живя в окрестностях Шенесита, Пахомий был во многом полезен жителям этого селения. Когда в селении стала свирепствовать какая-то страшная, заразительная болезнь, от которой очень многие умирали, Пахомий служил больным и даже доставлял жителям в большом количестве сучья акации, чтобы, сжигая их, они могли очищать воздух.

В первые годы своей иноческой жизни Пахомий еще не вполне ясно отличал православное учение от еретических измышлений, не вполне верно знал, где истинная церковь Христова. Его старались привлечь на свою сторону последователи еретика Маркиона [4]. Но он знал, что есть и иные, отличные одно от другого, учения, усиливающиеся доказать свою истинность. Смущенный этим разногласием, он со слезами молил Бога открыть ему, где истина. В восхищении он слышал голос, что истина хранится в той церкви, которою управляет Александр, епископ Александрийский. Конечно Пахомий теперь всем сердцем стал желать познать эту истину и всегда вполне быть верным ей.

Потребность в руководителе побудила Пахомия оставить свое жилище в окрестностях Шенесита. Побуждением к этому было еще желание всецело посвятить себя Богу, духовному очищению и совершенствованию. Пахомий боялся и того, что его постоянные заботы о различных нуждах мирян, заботы более всего приличные священникам и верным мирянам, могут соблазнить более слабых иноков: они, по примеру Пахомия, могли бы увлечь ее служением миру и в то же время не суметь сохранить себя не оскверненными от мира. Пахомий оставил окрестности Шенесита, прожив здесь три года. Уходя отсюда, он просил одного старого монаха возделывать здесь овощи и пальмы ради приходивших сюда бедняков.

Вот Пахомий разыскал келию славного своими подвигами старца Паламона. Этот старец жил в некотором удалении от городов и селений. Он пользовался уважением во всей окрестной стране. Около него жили и другие монахи, следовавшие его советам и подражавшие ему в образе жизни. Но очень многие вскоре уходили отсюда, чувствуя, что им не по силам такой строгий образ жизни. Когда Пахомий постучался к авве Паламону, старец спросил:

— Зачем ты стучишь?

Пахомий отвечал, что и он хочет быть монахом.

Старец возразил ему, убеждая его идти обратно, чтобы испытать себя, может ли он вынести тот строгий образ жизни, какой ведут ученики Паламона. Он говорил Пахомию:

— Я должен сначала сказать тебе, какова мера жизни монашеской. Вот она. Во всякое время мы бодрствуем половину ночи, размышляя о слове Божием; очень часто мы остаемся с вечера до утра работать своими руками, делать веревки, чтобы бороться со сном и снабжать себя тем, что нужно для поддержания нашего тела. То, что остается сверх нашей нужды, мы отдаем бедным. Что же касается того, чтобы есть масло или что-нибудь вареное, пить вино, мы не знаем, что это значит. Мы постимся всякий день до вечера в продолжение летнего времени, а зимою мы постимся по два дня подряд или по три. Правило общих молитв — шестьдесят раз молиться днем и шестьдесят раз ночью, кроме тех молитв, кои мы творим в каждое мгновение и коих счета мы не знаем.

Авва Паламон убеждал Пахомия еще испытать себя и тогда уже снова явиться к нему.

Пахомий решительно ответил старцу:

— Я во всем испытывал себя в продолжение многих дней, прежде чем явиться к тебе.

Тогда Паламон открыл дверь, братски облобызал Пахомия и поспешил объяснить ему, что все это он говорил не из тщеславия, а ради его спасения, что этого они не сообщают людям мирским. Однако авва Паламон опять высказал желание, чтобы Пахомий возвратился в свое прежнее жилище, чтобы там еще испытать себя.

Но Пахомий возразил:

— Я уже испытал свою душу во всем и уверен, что при помощи Божией, по твоим святым молитвам, сердце твое будет спокойно относительно меня.

Старец ответил ему:

— Очень хорошо.

Пахомий тотчас же был принят. Авва Паламон несколько дней особенно внимательно наблюдал за Пахомием, чтобы испытать его в молитве, в бодрствовании, в посте. Когда нужно было есть хлеб, старец оставлял Пахомия есть одного.

После трехмесячного испытания, авва Паламон облек Пахомия в монашеские одежды, опоясал его иноческим поясом [5], пред чем оба подвижника вместе молились целую ночь. Теперь Паламон особенно старался приучить Пахомия к ночному молитвенному бодрствованию. С вечера они заготовляли материал для ручного труда, потом долго с усердием молились, наконец принимались за работу, стараясь не потерять молитвенной настроенности духа и не поддаться сну.

Когда наступил праздник святой Пасхи, Паламон сказал Пахомию, что в этот день он будет дважды вкушать пищу. Приготовляя пищу, Пахомий влил в нее немного масла. Но Паламон не захотел такого ослабления поста даже и в день Пасхи. С великою скорбью он говорил: «Мой Бог был распят за меня, а я буду есть масло, которое дает крепость телу!»

Он хотел было совсем отказаться от пищи до другого дня. Старец только тогда согласился принять пищу, когда Пахомий бросил соль, содержавшую немного масла, и подал ему соль, посыпанную золой. Пахомий с великим смирением просил прощения. Конечно, они оба вкусили хлеба с солью. Слезы текли по ланитам строгого старца и смиренного ученика, желавшего во всем подражать своему любимому учителю.

Пахомий часто уединялся среди гор и здесь целые ночи проводил в пламенной молитве. Место, где он молился в летний зной, воздевая руки к небу и не позволяя себе опустить их, иногда покрывалось даже грязью от обильного пота, падавшего с его тела. Пахомий не обращал внимания на то, что иногда в его ноги вонзались колючие иглы терновника. Какие бы неудобства пустынной жизни ни встречались, он с благодушием сносил все, взирая постоянно на те мучения, какие терпел ради нашего спасения Господь Иисус Христос.

Во всем строгие к себе и вместе смиренные, Паламон и Пахомий не дерзали просить себе от Бога знамения, никогда не надеялись на свою праведность. Из последнего времени жизни аввы Паламона известен следующий случай, показывающий, как был строг к себе учитель Пахомия даже и тогда, когда силы его от старости и подвигов очень ослабели.

Однажды Паламон сильно заболел. Иноки пригласили к нему опытного врача. Но врач отказался лечить старца, сказав, что ему прежде всего необходимо улучшить питание. Братья стали убеждать старца послушаться врача. Он согласился принимать пишу, назначенную больным. Когда Паламон и после этого не выздоровел, он начал с глубоким убеждением говорить инокам: