Живая бомба

Алена хихикнула. А Поремский удовлетворенно кивнул:

— Ну вот! Узнаю коллегу Камелькова. А то «чему радоваться», «все фуфло». Так, Ален, не сочти за труд, сделай-ка нам с господином сыщиком кофе. А я пока растолкую ему, что мы с тобой надыбали.

— Вот так всегда, — вздохнула Алена. — Мужчины ведут деловую беседу, а женщины их обслуживают. Ладно уж. Но за это с вас шоколадка.

— Одна на двоих? — деловито осведомился Камельков.

— Еще чего! С каждого!

Пока Алена готовила кофе, Поремский рассказал Мишане о своей беседе с профессором, а также о встрече Алены с питерским бизнесменом Михайловым. Услышав о том, что Алена встречалась с Михайловым в ресторане, Камельков ревниво на нее покосился, но ничего не сказал.

— Вот такие дела, — закончил рассказ Поремский. — И еще, я тут поговорил кое с кем… Ален, это тебя тоже касается. Подвигайся поближе.

Алена поставила на стол поднос с тремя чашками кофе, ложками и сахарницей, затем села рядом с мужчинами.

— Золушка готова слушать, — сказала она.

— Ты забыла отделить гречневые зерна от рисовых, — напомнил ей Камельков, однако Алена погрозила ему крепким маленьким кулачком, и он послушно умолк.

Коллеги разобрали кофе, и Поремский продолжил свой рассказ:

— Помните, я говорил вам о конфликте Андрея Голубева и Владимира Баркова? Голубев с помощью кипрской офшорки хотел захватить «Ракету» и наполовину осуществил свой план. Однако вскоре его скинули, завели уголовное дело и тому подобное. В итоге гендиректором стал Владимир Барков, который до этого отвечал на «Ракете» за производство. В финансах он мало что смыслил, поэтому взял к себе в коммерческие директора Сергея Бойко…

— Ныне покойного, — заметил Камельков.

Поремский кивнул:

— Именно так. А также известного предпринимателя Григория Сатановского. В пику Голубеву они также стали скупать акции «Ракеты» и приобрели аж пятнадцать процентов. Им покровительствовал исполняющий обязанности гендиректора «Геракла» Анатолий Карасев, а Голубеву — некоторые генералы Министерства обороны. У Карасева был главный козырь: находящиеся в доверительном управлении пятьдесят процентов плюс одна акция «Ракеты», принадлежащая государству.

— А имена этих покровителей из Министерства обороны известны? — осведомился Камельков.

Поремский отрицательно покачал головой:

— Нет. Но об этом мы пока не говорим. Идем дальше. Как известно, индийские и китайские контракты на переоснащение военных судов, а это сотни миллионов долларов, достались «Ракете». Причем активно в этом заводу помогал вышеупомянутый исполняющий обязанности гендиректора «Геракла» Анатолий Николаевич Карасев. О нем речь пойдет отдельно. Поэтому тот, кто сейчас встанет у руля предприятия, будет контролировать огромные финансовые потоки.

— Значит, убийство Бойко было направлено на то, чтобы запугать оставшихся в живых руководителей завода! — с горячностью воскликнул Камельков. — То есть Баркова, Андрея Гдлубева и этого… как его… Са-тановского!

— Потише размахивай руками, а то уделаешь нас с Аленой с ног до головы своей кофейной гущей, — осадил его Поремский.

— В растворимом кофе нет гущи, — заметил Камельков, сверкая глазами от нетерпения. — Так что скажете, Владимир Дмитриевич? Неужели моя версия не имеет права на существование?

— Имеет, Миша, имеет. Если все так, как ты говоришь, то в качестве жертвы Бойко выбрали не случайно. У Баркова и Сатановского была серьезная охрана. А Бойко, как выяснилось, вообще не имел телохранителей.

— Вот именно! — воскликнул Камельков и так брякнул чашкой об стол, что обрызгал себе рукав. — О черт! — проворчал он, хватая салфетку и пытаясь затереть кофейное пятно на рукаве рубашки. — Все у меня не слава богу.

— Это точно, — кивнула молчавшая до сих пор Алена. — Владимир Дмитриевич, мне кажется, было бы полезно… да нет, просто необходимо побеседовать с Голубевым. С тем, кого двигала кипрская офшорка и кто, по вашим словам, имел серьезную поддержку в генералитете Министерства обороны.

— И, несмотря на это, слетел с должности, — вставил свое слово Камельков, продолжая промокать салфеткой испорченный рукав.

Поремский посмотрел на ребят и нахмурился.

— Я узнавал насчет этого Голубева, — сказал он. — Мы не сможем с ним поговорить.

— Почему? — удивилась Алена. — Он что, слинял за рубеж?

— Еще хуже. У Голубева случился инсульт. Он уже месяц лежит в коме.

Алена вздохнула:

— Н-да… Одно другого не лучше. Значит, Голубев не имеет отношения к убийству Бойко. Если только он не морочит голову врачам.

Поремский попробовал губами кофе — не горячий ли, отпил немного и покачал головой:

— Нет, Алена, не морочит. Я заезжал в больницу. Голубев — овощ. Подсоединен к системе искусственного жизнеобеспечения. Пребывает в царстве сновидений и грез.

— Значит, придется искать дальше, — философски сказал Камельков. — Ну да не беда. Узнали про Голубева, узнаем и про другое. Правильно я говорю, Владимир Дмитриевич?

— Абсолютно, Миша, абсолютно.

— Хотите по этому поводу анекдот?

— Давай.

Однако рассказать анекдот Камельков не успел. Поремскому позвонил Меркулов и вызвал к себе.

— Ни пуха ни пера! — пожелали Поремскому Алена и Мишаня.

Поремский вздохнул и с удовольствием послал их к черту.

Глава 18 В КРЕМЛЕ

— А, Володя, здравствуй еще раз. Проходи.

Поремский прошел в кабинет и сел на предложенный Меркуловым стул.

— Ты сейчас очень занят? — поинтересовался Меркулов.

— Вообще-то да. Сами знаете, три убийства плюс экономический беспредел.

Меркулов посмотрел на часы:

— Думаю, много времени это не займет. Тут кое-кто

хочет с тобой поговорить.

— О чем?

— О твоем расследовании. И о том, что тебе удалось узнать за эти дни.

— Ясно. Так кто же хочет со мной обо всем этом поговорить?

Меркулов внимательно посмотрел на Поремского и сказал:

— Сам. Собственной персоной. Так что ноги в руки — ив машину. Я еду с тобой.