Животный мир Индии и человек
Шрифт:
Глава 4. Об ослах
1
Отрывок из стихотворения Редьярда Киплинга «Легенда о Зле» – «The Legend of Evil» (перевод Оношкович-Яцыны Ады Ивановны).
Переходя от животных вольных к животным, попавшим в кабалу к человеку, мы приходим к созданию, которое в Индии олицетворяет собой необузданную свободу, в большей степени, чем обезьяна, и, одновременно, самое полное и жалкое рабство. Не найти лучшего символа неограниченной свободы, чем дикий осёл и нет примера более горькой неволи, чем его собрат, находящийся в рабстве у человека, к совершенно незаслуженной дурной славе которого, основанной на невежестве и суеверии местного населения, прибавляется бремя каторжного труда и невыносимых условий жизни. Тем не менее, были времена, когда на Ближнем Востоке или в других местах, где были известны лошади, ослы были в большом почёте, они были изваяны в ассирийских скульптурах и считались подходящим транспортным средством для пророков и царей. Даже теперь в Каире, Дамаске и Багдаде вполне приличные люди ездят на ослах, хотя бедуины и делают вид, что презирают его.
В «Сказках тысяча и одной ночи» история о подслушанном разговоре между быком и ослом сравнивает условия их содержания [2] , и, согласно древним текстам, сам великий пророк Мухаммед не только имел двух ослов, одного из которых звали Яфар, но и не считал ниже своего достоинства ездить на них. Но здесь, в Индии, согласно местным правилам приличия, только цыгане, гончары, мойщики-прачки и тому подобный народ из низших каст или отверженные парии могут ездить на ослах или вообще иметь их. Эти правила и распространенное среди индусов нелепое суеверие, связывающее осла с богиней чёрной оспы [3] , объясняют всеобщую неприязнь и презрение к этому чрезвычайно полезному, умному и достойному лучшей участи животному. Его хозяева никогда его не кормят, и его хронический голод высмеивается в известной поговорке, утверждающей, что накормить осла – это не грех и не жертва: «na p^ap na pun». Дюжина ходячих поговорок, индийские версии нашей аллегории «метать бисер перед свиньями», насмешливо предлагают ослу пирожные, сладости, хлеб, сахар, шафран, гхи [4] и гребёнку, и никому и в голову не приходит простая истина, что всё это он и так заслуживает. Также, с едкой иронией говорят, что независимо от времени года ослу всегда хорошо, потому что в сухой, жаркий сезон, когда он смотрит на выжженную равнину, он издаёт ликующий рёв, говоря: «Это просто прекрасно! Я, должно быть, здорово поправился, поскольку я съел всю траву». А в сезон дождей он с рёвом говорит: «Мне никогда в жизни не съесть весь этот корм». Как анекдот эта популярная насмешка ниже всякой критики, в то же время такая низкая оценка ослиного здравого смысла целиком неуместна. Чисто идиотская и совершенно необъяснимая фантазия утверждает, что если кто-нибудь пройдётся по месту, где катался по земле осёл, у него заболят ноги или его разобьёт паралич. Возможно, в возникновении этой фантазии, виновно арабское суеверие, записанное Аль-Масуди [5] , согласно которому гули [6] имеют ослиные ноги: на Востоке вера в гулей до сих пор жива и действительность их существования не подвергается сомнению.
2
В этой истории хозяин, получивший сказочный дар понимать язык животных, подслушал разговор между ослом и быком, в котором бык жаловался ослу на тяжёлую жизнь (плохой корм, изнурительная работа в поле). Осёл посоветовал быку отказаться от еды на один-два дня и притвориться слабым и больным. Бык так и сделал и хозяин вместо него впряг в плуг осла. Таким образом, осёл стал целыми днями работать в поле, а бык наслаждался отдыхом и хорошим кормом в стойле. В конце концов, недовольный осёл сказал быку, что всех больных быков отправляют на скотобойню, после чего тот мгновенно «выздоровел».
3
По традиции Шитала (Ситала) – богиня оспы в индуизме изображается сидящей верхом на осле.
4
См. прим. 24 к предыдущей главе.
5
См. прим. 17 к предыдущей главе.
6
Гуль – упырь, вурдалак в арабском фольклоре.
Возможно, это не слишком болезненная операция, но разрезание ноздрей у несчастного животного распространено в Индии почти повсеместно. Смысл этой процедуры – смягчить резкий ослиный крик, – всегда казался мне чудовищным притворством и лицемерием со стороны людей, наслаждающихся звуками том-тома [7] и трубы, которые производят на них гнетущее и мрачное впечатление, что ясно видно по их лицам, и без того отмеченных унынием. При том, что эта операция совершенно бесполезна, поскольку налетающий как ураган яростный ослиный рёв, «громкий и чистый» бушует с неослабевающей силой, несмотря на отвратительное увечье. Вильерс-Стюарт Дроманский [8] упоминает древнеегипетское настенное изображение с наездником, пытающимся остановить своего ревущего осла. Спикер Палаты Общин в парике и мантии может иногда преуспеть в попытке остановить оратора, но ничто, кроме обезглавливания, не в состоянии заставить замолчать осла, до тех пор, пока финальный аккорд, больше всего похожий на спазм церковного органа, вызванный недостатком давления воздуха, не будет достигнут. Не довольствуясь разрезанием ноздрей у осла, их владельцы продолжают упражняться в бессмысленной жестокости, подрезая ему также уши. Для этого вообще нет никаких причин. [9] Невозможно пристойными словами описать эти мучительные процедуры, но те, кто восторгается мнимым восточным мягкосердечием, должны знать, что они практиковались веками и до сих пор обычны и никем не осуждаемы [10] .
7
Том-том – вид барабанов, распространенных на Индостане.
8
Генри Вильерс-Стюарт – Henry Villiers-Stuart (1827–1895) –
английский политик и писатель. Автор нескольких книг, описывающих современный ему Египет.9
Среди мусульман распространено суеверие, что подрезание ослиных ушей предотвращает столбняк.
10
Разрезание ноздрей, подрезание ушей и отрезание хвостов у ослов до сих пор широко распространено в мусульманских странах.
Само его имя, Gadha – ревун, – ставится ему в укор. Некоторые мусульмане полагают, что осёл видит дьявола, когда ревёт, возможно, из-за того, что, согласно их вере, это именно осёл ввёл Прародителя Зла в ковчег. Когда Hazrat Nuh – Достопочтенный Ной – размещал в своём ковчеге животных, скромный ослик держался позади всех. «Ну, заходи же, наконец!» – сказал Ной, но ослик не двинулся с места. Тогда патриарх потерял терпение, поскольку времени оставалось мало и небо застилало тучами, и он закричал: «Заходи же, и пусть чёрт идёт с тобой!» Когда дверь в ковчег была задраена, Ной наткнулся на Первопричину Зла и спросил, как он попал сюда. «Конечно же, – ответило Зло Номер Один, – я здесь нахожусь благодаря вашему любезному приглашению». Если и есть мораль в этой нелепой истории, то она заключается в том, что когда праведные люди теряют своё терпение, они открывают двери злу. Но каким-то причудливым путём, возможным только в перевёрнутом сознании человека Востока, вся дурная слава в этом анекдоте падает на голову невинного осла. Если бы клеветнические измышления и мерзкие остроты были всем, что ему приходится переносить, то у него было бы не много причин для жалоб, но тяжело хладнокровно писать о постоянных и жестоких побоях, которые каждодневно получает эта бедная тварь.
Вследствие веков дурного обращения ослиное племя вырождается и слабеет, и жестокий принцип, похоже, заключается в том, что чем меньше становится ослик, тем больше палка, которой его погоняют. Без всякого сомнения, просто отобрав дубинку из рук погонщика осла и крепко приложив её к его спине, можно донести до его сознания простую мысль, что удары, которые он находит для себя труднопереносимыми, возможно, могут быть болезненными также и для осла. Нет простых слов, пригодных для изложения этой новой и необычной точки зрения. Однако, Евангелие доброты к божьим созданиям едва ли может распространяться миссионерами с толстыми дубинками, и ещё многие годы участью осла будут голод и жестокие побои. Местная сказка, которая объясняет популярную поговорку «Смелый, как жена гончара» непреднамеренно свидетельствует о том, какие жестокие побои приходится выносить ослу.
Одной холодной тёмной ночью гончар и его жена были разбужены шумом на дворе и грохотом падающих горшков. «Поднимайся, благоверный! – сказала жена, – и выведи осла прочь». Но разморенный сном гончар не хотел вылезать из-под одеяла и, завернувшись потеплее, ответил: «Чёрт с ним, с ослом!» После этого, произнеся пару известных всему свету избитых истин, обличающих эгоизм мужей, добрая жена поднялась с постели и, захватив посох гончара, отправилась на двор, чтобы на спине незваного гостя выместить всё своё негодование, вызванное ленью мужа. Она дала волю рукам и получивший хорошую взбучку зверь затих. После этого, сердито ворча, она пошла обратно в постель. Но утром, когда они открыли дверь, они обнаружили вместо осла тигра, которого добрая женщина в темноте непреднамеренно исколотила до смерти.
Одна из множества ироничных острот этой страны появилась благодаря гончару и его ослу. Путник встретил двух богато одетых всадников и чуть поодаль горшечника, который трусил за ними на своём ослике. Он спросил последнего, кем могут быть эти всадники. «Мы три благородных мужа, направляемся в Дели», – ответил горшечник, и эту фразу бормочут себе под нос, когда кто-нибудь начинает хвастаться блестящей компанией, в которой он якобы состоит.
Гончар и его ослик
Стойкое суеверное предубеждение против осла среди индусов, как уже было указано выше, основано на том, что в народном сознании его образ неразрывно соединен с Ситалой, богиней чёрной оспы. Это зловещее божество является одним из десяти воплощений богини Дурги или Кали-Разрушительницы и, как предполагается, она вошла в пантеон индуистских божеств, выйдя из самых тёмных закоулков народных суеверий. Её страшатся все, но в ритуальных поклонениях, никогда не совершаемых во время эпидемий оспы, похоже, принимают участие только женщины и дети, которые многотысячными толпами стекаются к посвященным ей святыням и иногда бросают несколько бобов ослу.
[Ибетсон [11] в своих «Очерках этнографии Пенджаба» писал: «Этому божеству (болезни) никогда не поклоняются мужчины, одни лишь женщины и дети в огромном количестве стекаются к посвященным ей святыням, в седьмой день индуистского лунного календаря [12] . В каждой деревне также имеются свои местные святыни этой богини, все подношения ей считаются нечистыми. Ситала ездит на осле, поэтому мелкие бобы подносятся ослу и его хозяину – гончару, после того, как эти бобы покружат над головой ребёнка. Домашняя птица, свиньи, козы приносятся в жертву, кормят чёрных собак, а белых петухов отпускают после того, как покружат ими в воздухе. Взрослый человек, выздоровевший после оспы, должен преподнести жертву Ситале, освободив свинью, в противном случае он заболеет снова. Во время эпидемии оспы никаких подношений не производится, и если эпидемия поразит деревню, все поклонения прекращаются до тех пор, пока заболевания не прекратятся, но пока Ситала не налагает своих рук на людей, никакие дары ей не могут быть слишком хороши, поскольку она держит в величайшем страхе индийских матерей». (Примечание автора)]
11
Иббетсон Дензил Чарльз Джелф – Ibbetson Denzil Charles Jelf (1847–1908) – Британский правительственный чиновник. В 1870-х годах, находясь в провинции Пенджаб Британской Индии, написал обширный доклад, описывающий нравы, обычаи и способы ведения хозяйства местного населения, который стал основой для изданных в 1883 году отдельной книгой «Очерков этнографии Пенджаба» – «Outlines of Punjab Ethnography»
12
Ситала – старшая из семи сестёр – богинь, олицетворяющих собой различные заболевания. Поэтому ей посвящен седьмой день лунного календаря, имеющий своё название – Saptami.
Но бедное создание не получает никакой реальной выгоды от предопределённой ему должности – быть ваханой, то есть средством передвижения индуистского божества. С другой стороны бык, являясь ваханой Махадевы или Шивы, часто пользуется своим привилегированным положением, позволяющим ему регулярно наедаться до отвала, и это объясняет, почему местных попрошаек называют «нанди», «счастливчики» – по имени высеченных из камня быков, стоящих у фасадов индуистских храмов и маленького бронзового быка, который поддерживает балдахин над домашней статуэткой Шивы [13] .
13
Нанди или Нандин имя верного слуги и одновременно ваханы Шивы. Традиционно изображается в виде белого быка или существа с бычьей головой и четырьмя руками. Каменные скульптуры Нанди стоят у входа всех храмов, посвященных Шиве.