Живые и мертвые

– Вы привязываете профиль преступника к способности оставлять извещения онлайн, – напомнил ему Крёгер, на что Нефф ответил улыбкой, не обратив на этот аргумент внимания.

– Если это извещение действительно является сообщением преступника, предназначенным нам, – размышлял Боденштайн, – то Ингеборг Роледер – не случайная жертва.

– «Неоказание помощи и пособничество убийству по неосторожности», – сказала Пия. – Что бы это могло означать?

– Во всяком случае, убийца выдает нам что-то важное, – предположил Боденштайн и задумчиво наморщил лоб. – Ингеборг Роледер должна была умереть, потому что ее дочь что-то сделала или, наоборот, не сделала. И это открывает преступление с совершенно иной стороны.

– Это доказательство того, что снайпер не без разбора стреляет в своих жертв, – подтвердила Пия. – Он действует целенаправленно, считает свои действия справедливыми, а себя – судьей.

– Пойдемте, – сказал Боденштайн. – Сейчас мы поедем к Ренате Роледер и предъявим ей эти обвинения.

Он поблагодарил командира подразделения и вышел из кабинета. Крёгер, Нефф и Пия последовали за ним.

– Он психопат, – прокомментировал Нефф последнюю фразу Пии. – Однозначно. Он обижен и теперь мстит. Не самому провинившемуся, а его ближайшим родственникам. Это особенно подло.

– Однако вчера вы утверждали обратное, – сказала Пия. – Вы были твердо убеждены в том, что снайпер убивает без разбора.

– Вчера мы еще не знали того, что знаем сегодня, – вывернулся Нефф.

Пии этого было достаточно.

– За словом в карман не лезете. – Она покачала головой, скорчив презрительную гримасу. – Такому методу работы вы тоже научились в Америке, прямо по Аденауэру: «Зачем обращать внимание на мою вчерашнюю болтовню?» [16] Своим постоянно меняющимся мнением вы сами ставите под сомнение свою квалификацию, и не удивляйтесь тому, что никто из нас не принимает вас всерьез.

16

Первая часть известной фразы Конрада Аденауэра (1876–1967), первого канцлера ФРГ (1949–1963).

Крёгер довольно ухмыльнулся, так как Нефф впервые ответил на эти слова молчанием, но, к сожалению, оно продолжалось не очень долго.

– Именно в начале расследования следует принимать во внимание все возможные версии, даже если они на первый взгляд кажутся нелепыми, – защитил он свой внезапный разворот на 180 градусов.

– В таком случае в будущем ваши смелые предположения следует формулировать именно таким образом, – ответила холодно Пия. – Иначе ваши высказывания – это не что иное, как преднамеренная дезинформация.

– Я не рассчитывал на то, что такой дилетант, как вы, может следовать за ходом моих мыслей, – ответил он. – Но это неудивительно! Я еще никогда не встречал столь хаотичного и неэффективного подразделения, как К-11.

Пия уже открыла рот, чтобы дать ему достойный отпор, но Кристиан Крёгер ее опередил.

– Как дилетант здесь ведет себя только один человек, и это вы, – сказал он в прямом смысле слова свысока, так как Нефф доставал ему до подбородка. – С вашими сырыми теориями и маниакальным желанием выделиться вы порождаете только хаос. Вам лучше всего помолчать и послушать, тогда, может быть, чему-то научитесь.

– Что вы себе воображаете? – Нефф, возмутившись, бросился в контратаку, но Крёгер не ввязался в спор.

– Ровным счетом ничего. Я в этом вовсе не нуждаюсь, – сказал он, не удостоив Неффа взглядом. – Да, Пия, мне в голову пришла еще одна идея. Надо позвонить коллегам в Оберурзеле и спросить, не получили ли и они письмо.

Вряд ли удар мог быть более точным, чем тот, который он нанес Неффу, и Пии пришлось подавить в себе смех, когда она увидела его гневную физиономию.

Боденштайн уже ждал их у арочного металлодетектора.

– Куда вы пропали? – спросил он.

– Маленький Наполеон из земельного уголовного ведомства снова ошибся в выборе слов, и нам пришлось немного об этом побеседовать, – ответил Крёгер. – Послушай, Оливер, я думаю, что коллеги в Оберурзеле могли получить такое же извещение о смерти. Я предполагаю, что убийца пока еще не знает, кто занимается расследованием, и поэтому обращается в местный полицейский участок.

– Почему именно в Оберурзеле? – спросил Боденштайн.

– Потому что там жила Маргарет Рудольф.

Боденштайн немного подумал и одобрительно кивнул.

– Сейчас мы это проверим. – Он пошел на пост, чтобы поговорить с дежурным комиссаром.

– Но в аутентичности этого объявления ты не сомневаешься? – спросила Пия своего коллегу.

– Нет, я считаю, оно настоящее, – ответил Крёгер. – В этом отношении Наполеон прав: убийца раскрывает нам свой мотив, и это – месть.

– Как вы меня назвали? – спросил Нефф с мрачным видом.

– А что плохого в Наполеоне? – улыбнулся простодушно Крёгер, и Пия была вынуждена отвернуться, потому что иначе она рассмеялась бы Неффу прямо в лицо.

– Я не собираюсь это терпеть!

– Моя коллега тоже не должна была терпеть, когда вы назвали ее дилетанткой, – осадил его Крёгер.

– А сама она не может защищаться? – ответил Нефф. – Для этого ей нужен рупор в виде вас? Или ваши хлопоты вызваны чем-то иным? – язвительно улыбнулся он.

Из комнаты дежурного комиссара вышел Боденштайн и быстрыми шагами направился к своим коллегам.

– Кристиан, ты ас! – сказал он взволнованно. – Они действительно тоже получили сегодня с почтой извещение! Мы заедем сейчас к фрау Роледер, а потом поедем в Оберурзель!

– Да, отсутствие ответа – это тоже ответ, – сказал Нефф. – Я так и думал.

– Что вы думали? – переспросил Боденштайн.

– Наполеон полагает, что у нас с Пией есть какие-то отношения, потому что я за нее вступился, когда он ее оскорбил, – ответил Крёгер, после чего Нефф покраснел.

– Что за глупости! – Голос Боденштайна был резким. – У нас два убийства, а мы тратим время на всякие сентиментальности. Я бы хотел, чтобы все сотрудники отдела занимались общим делом, а не устраивали нелепые соревнования в уровне квалификации.

– Я намеренно не стал придавать этому значения, – пожаловался Нефф, – но коллега не дал мне говорить!

– Потому что вы с утра до вечера несете всякий вздор, – сказал Крёгер и распахнул стеклянную дверь.

– Дилетанты! Все вместе! – прошипел Нефф озлобленно.

– Скандалист! – парировал Крёгер с ехидцей.

Пия, которая хотела выполнить просьбу шефа и наладить отношения с Неффом, промолчала. Она мельком взглянула на Боденштайна, у которого на переносице образовалась глубокая складка. Она знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что он только что чуть было не потерял свою аристократическую выдержанность.