Живые. История спасшихся в Андах
Шрифт:
На закате холод снова вступил в свои права, и парни забрались внутрь самолета. Теперь им оставалось только ждать.
2
В последующие дни стояла солнечная погода. Пользуясь этим, самые выносливые и энергичные копатели проложили из задней части салона второй туннель наружу. Из кусков металла и пластика они смастерили лопаты, которыми долбили затвердевший снег, и теперь то и дело откапывали разные вещи, потерявшиеся после схода лавины. Паэс, к примеру, нашел свои бутсы.
Прорыв туннель, парни начали выгребать снег и выносить погибших. Снег затвердел как камень, и самодельные лопаты почти не помогали. Люди погибали, пытаясь себя защитить, да так и замерзали: некоторые закрывали руками лица, как жители
Трупы возле входа в салон трогать не стали. Они вмерзли в стену льда, защищавшую обитателей фюзеляжа от новых снежных обвалов. Ребята постарались обеспечить себя достаточным запасом продовольствия, опасаясь, что еще одна лавина или пурга может накрыть снегом и льдом уже вынесенные трупы. Тела первых погибших, погребенные под толстым снежным покровом, были недосягаемы. Заходя на ночь в салон, юноши оставляли на «пороге» чью-то конечность или часть туловища на случай, если погода на следующий день выдастся ненастной и помешает им выбраться из фюзеляжа.
Чтобы вновь сделать самолет пригодным для обитания, потребовалось восемь дней. В салоне скопилось огромное количество снега и свободного места стало еще меньше, даже с учетом того, что число живых сократилось. Многие с грустью вспоминали относительно безмятежные дни до схода лавины: тогда их положение представлялось ужасающим, но сейчас оно казалось если не роскошным, то хотя бы комфортным.
Лавина помогла им лишь в одном: теперь они могли обеспечить себя дополнительной одеждой, снятой с погибших. Следуя принципу «на Бога надейся, а сам не плошай», ребята активно занимались не только решением бытовых проблем, но и подготовкой к побегу из горного плена.
Еще до схода лавины все решили, что в Чили отправятся самые стойкие. Согласия достигли не сразу: одни настаивали, что в горы должна идти большая группа, другие полагали, что целесообразнее ограничиться командой из трех-четырех человек. Время, прошедшее после авиакатастрофы, лавина, тягостное ожидание окончания разбушевавшейся метели — все это заставило юношей постепенно склониться ко второму варианту. Для участия в экспедиции решили отобрать не более пяти парней. Договорились отдавать им больше еды, чем остальным, уступать лучшие места на время ночного сна и освободить от дневной работы — разделки трупов и уборки фюзеляжа — в надежде, что к началу таяния снегов в конце ноября они наберутся сил для похода в Чили.
Основным критерием отбора стало физическое состояние, поскольку даже у тех, кому повезло избежать ранений при падении «Фэйрчайлда», начались проблемы со здоровьем. Зрение Сербино после похода в горы так до конца и не восстановилось. На ноге Инсиарте образовался болезненный нарыв. Сабелья и Фернандес чувствовали себя сносно, но не могли соревноваться в выносливости с игроками основного состава «Исконных христиан». Эдуардо Штраух, поначалу вполне бодрый, со временем заметно ослаб — после падения лавины он не смог преодолеть отвращение к сырому мясу. Круг кандидатов сузился до семи человек: Канессы, Харли, Паэса, Висинтина, Фито Штрауха, Паррадо и Туркатти. Двое последних с особым нетерпением ждали экспедиции. Паррадо был полон решимости штурмовать Анды даже в одиночку. Туркатти тоже рвался в бой: он участвовал в предыдущих вылазках в горы, надеясь найти помощь, и доказал свои стойкость и упорство. Самые молодые не сомневались, что экспедиция будет успешной, если Туркатти присоединится к ней.
Канесса проявлял большую осмотрительность. Он предвидел опасности и невзгоды, поджидавшие их в пути, но считал себя обязанным отправиться в поход, поскольку отличался исключительной выносливостью и изобретательностью — последнее было признано всеми. Фито Штраух вызвался добровольцем по тем же причинам, что и Канесса, то есть больше из чувства долга, чем стремления покинуть гораздо более безопасный мирок «Фэйрчайлда». Но в дело вмешалась физиология: спустя восемь дней
после схода лавины у Фито развился острый геморрой, и он выбыл из группы кандидатов. Кузены обрадовались, что он останется с ними.Паэс, Харли и Висинтин горели нетерпением идти в Чили. Все они были достаточно крепкими, однако, по мнению старших товарищей, слишком юными для столь рискованного предприятия. Способность молодых людей здраво оценить трудности, ожидающие их вдали от самолета, вызывала сомнение. В итоге решили, что эти трое совершат пробный однодневный поход. После схода лавины отдельные храбрецы уже предпринимали короткие вылазки в горы. Франсуа и Инсиарте поднялись на 300 футов[70], через каждые десять шагов останавливаясь на перекур. Туркатти и Альгорта отправились туда, где лежало крыло. Альгорта потратил на этот поход больше сил и энергии, чем на предыдущий. Он заметно сдал, так как тоже не мог заставить себя есть сырое мясо.
В одиннадцать утра, спустя неделю после разгула снежной стихии, Паэс, Харли и Висинтин отправились на разведку. Они намеревались добраться до подножия высокой горы на дальнем краю долины и были уверены, что обернутся за день.
Каждый надел по два свитера, две пары брюк и регбийные бутсы. На снегу образовалась наледь, поэтому парни с легкостью шли по долине, огибая места, в которых склон становился чрезмерно крутым. Они не взяли с собой никакой поклажи, чтобы не затруднять спуск, и после полутора часов пути наткнулись на крышку заднего люка лайнера. Рядом валялись вещи из бортовой кухни: два алюминиевых контейнера из-под кофейных банок и бутылок кока-колы, мусорная корзина и стеклянная банка из-под быстрорастворимого кофе. На дне обнаружилась горстка гранул. Ребята наполнили банку снегом, с трудом растопили его и выпили талую воду с легким кофейным привкусом. Затем покопались в мусорной корзине, к своей радости, нашли несколько леденцов, разделили их поровну и начали сосать, усевшись на снегу. В эти минуты счастливцы находились на верху блаженства. Еще были найдены газовый баллон, разбитый термос и немного мате. Термос они взяли с собой, высыпав в него чай.
Прошагав вниз по долине еще два часа, путники лишний раз убедились в том, что расстояния на снежном просторе воспринимаются совсем иначе: гора оставалась почти такой же далекой, как и в начале пути. Продвигаться вперед становилось все труднее: полуденное солнце растопило наст, и ребята начали глубоко проваливаться в снег. В три часа пополудни они решили возвращаться к самолету, но подъем в гору обернулся сущим мучением. Небо затянули тучи, и пошел легкий снег.
Юноши освежились кофейной водой из банки. Рой и Карлитос прихватили с собой два пустых контейнера, которые могли пригодиться для приготовления питьевой воды, но вскоре бросили их: слишком тяжелыми оказались. Висинтин, напротив, не пожелал расстаться с громоздкой мусорной корзиной, служившей ему альпенштоком.
Путники по колено увязали в снегу. Склон становился все более крутым, а редкие снежинки сменились обильным снегопадом. Все очень устали. Рой и Карлитос поддались панике. Потеряв ориентиры в заснеженной долине, юноши не могли определить, насколько далеко ушли от самолета. Склон поднимался вверх уступами, и, каждый раз оказываясь на очередном из них, путники надеялись разглядеть впереди фюзеляж «Фэйрчайлда», но видели только голые скалы. Обманутые надежды повергали их в отчаяние. Рой начал рыдать, а Карлитос бессильно упал в снег.
— Я не могу больше идти, — сказал он. — Не могу! Не могу! Оставьте меня. Идите сами. Дайте мне умереть.
— Перестань, Карлитос, — проговорил Рой сквозь слезы. — Заклинаю тебя, идем. Подумай о своей семье… матери… отце…
— Я не могу. У меня нет сил…
— Поднимайся, слюнтяй! — крикнул Висинтин. — Мы замерзнем насмерть, если останемся здесь.
— Хорошо, я слюнтяй, трус. Не спорю. Идите без меня.
Рой и Висинтин не двинулись с места, обрушив на Карлитоса целый поток упреков, ругательств и уговоров. Наконец он поднялся на ноги и вместе с остальными взобрался на вершину очередного холма. Самолета по-прежнему не было видно.