Живые. История спасшихся в Андах

В отличие от Висинтина, Канесса при ходьбе не боялся смотреть вниз. Оглядываясь через плечо, он замечал, что далекая полоса становилась все более различимой на фоне снега и все больше походила на дорогу. Когда все уселись в спальном мешке на камни, Канесса обратился к товарищам:

— Видите полосу вон там? Мне кажется, это дорога.

— Я ничего не вижу, — ответил Нандо (он был близорук) и добавил: — Но это в любом случае не дорога. Мы смотрим на восток, а Чили на западе.

— Знаю, — сказал Канесса, — но все равно считаю, что это дорога. И там нет снега. Посмотри, Тинтин. Неужели и ты не видишь?

Зрение у Висинтина было ненамного лучше, чем у Нандо. Прищурившись, он уставился вдаль и после короткого молчания неуверенно проговорил:

— Да, я вижу какую-то полосу, но не берусь утверждать, дорога это или нет.

— Не может там быть дороги, — возразил Паррадо.

— Вероятно, там шахта, — предположил Канесса. — В Андах есть медные шахты.

— Откуда ты знаешь? — спросил Паррадо.

— Читал где-то.

— Скорее всего, это разлом в породе.

После небольшой паузы Канесса сказал:

— Думаю, нам надо вернуться.

— Вернуться? — удивился Паррадо.

— Да, вернуться, — повторил Канесса. — Эта гора слишком высокая. Нам не удастся подняться на вершину. С каждым шагом мы все больше рискуем… Подниматься выше — безумие.

— И что же мы будем делать, если вернемся? — поинтересовался Паррадо.

— Пойдем к той дороге.

— А если это не дорога?

— Слушай, у меня зрение поострее твоего будет! Я уверен, что это дорога.

— Может, да, а может, и нет, — возразил Паррадо. — Но одно мы знаем точно: на западе — Чили. Если будем двигаться на запад, выйдем к людям.

— Если будем двигаться на запад, рано или поздно сломаем себе шеи.

Паррадо вздохнул.

— В общем, так: лично я иду назад, — отрезал Канесса.

— А я пойду вперед, — сказал Паррадо. — Если ты доберешься до той полосы и выяснится, что никакая это не дорога, еще одной возможности пройти теперешним маршрутом не представится. У парней внизу заканчивается пища. Для новой экспедиции ее точно не хватит. Тогда все мы проиграем и навсегда застрянем в Андах.

В тот вечер каждый остался при своем мнении. Среди ночи Висинтин увидел далекую вспышку молнии. Он разбудил Канессу и поделился с ним опасением, что над лагерем может разразиться гроза, однако ночь была ясной и безветренной, и оба снова уснули.

За ночь решительность Паррадо нисколько не ослабла. Как только забрезжил рассвет, он начал готовиться к восхождению. А вот Канесса уже засомневался в необходимости вернуться к «Фэйрчайлду», поэтому предложил Паррадо и Висинтину оставить ему их рюкзаки и взобраться чуть выше, чтобы понять, добрались ли они до настоящей вершины. Паррадо согласился и без промедления начал карабкаться вверх, Висинтин — за ним. Нандо, сгорая от нетерпения, быстро продвигался к заветной цели и вскоре оставил Висинтина далеко позади.

Подъем превратился в тяжелейшее испытание на выносливость. Заснеженная скала была почти отвесной, и Паррадо приходилось выдалбливать в снегу углубления для рук и ног, которые очень пригодились Висинтину. Даже риск сорваться в глубокую пропасть не останавливал Нандо. Склон был таким крутым, а небо над головой сияло столь ослепительной голубизной, что юноша понимал: вершина совсем рядом. Его толкали вперед азарт альпиниста, чувствующего близость цели, и стремление поскорее увидеть то, что находилось на противоположном склоне. Покоряя фут за футом^[91], Нандо твердил себе:

— Я увижу реку, долину, зеленую траву и деревья…

И вдруг склон перестал быть отвесным: он переходил в небольшой пологий откос, потом в горизонтальный участок около двенадцати футов^[92] шириной и обрывался вниз скальной стеной уже с другой стороны. Паррадо оказался на вершине!

Однако радость владела им всего несколько мгновений, до тех пор пока он не выпрямился. Взгляду открылись не зеленые долины, сбегающие к Тихому океану, а бесконечная череда покрытых снегом горных вершин. С того места, где он стоял, ничто не мешало обозревать безграничные Андийские Кордильеры, и впервые за все время, проведенное в горах, Паррадо почувствовал, что всем его надеждам пришел конец. Он рухнул на колени. Хотелось рыдать и проклинать небеса за такую несправедливость, но с губ Паррадо не слетело ни звука. Когда он поднял глаза, тяжело дыша от напряжения в разреженном горном воздухе, минутное отчаяние уже прошло, и его охватила эйфория от осознания того, что ему удалось совершить. Да, впереди, до самого горизонта, виднелись только скалы, но Паррадо смотрел на них сверху вниз, а это значило, что он взобрался на одну из высочайших гор в Андах. «Я покорил эту вершину, — подумал он, — и назову ее „Селер“, в честь отца».

Нандо достал из кармана губную помаду, которой мазал потрескавшиеся губы, и запасной полиэтиленовый пакет. На пакете вывел помадой надпись «Селер» и положил его под камень, после чего сел и погрузился в созерцание горного пейзажа.

Внимательно разглядывая горы впереди, он заметил на западе две голые вершины.

— Анды должны где-то заканчиваться, — сказал он себе. — Вполне возможно, те две горы находятся в Чили.

При этой мысли юноша снова воодушевился на подвиги, хотя, конечно, ничего не знал об Андах. Услышав, что Висинтин зовет его снизу, Нандо радостно прокричал ему в ответ:

— Возвращайся в лагерь и приведи Мускула. Скажи ему, что все будет хорошо. Пусть поднимется и посмотрит сам!

Висинтин кивнул и начал спуск, а Паррадо продолжил любоваться Андами с вершины горы Селер.

Пока Паррадо и Висинтин поднимались к вершине, Канесса сидел рядом с рюкзаками и смотрел на далекую полосу, постепенно менявшую свой цвет. Чем дольше он ее разглядывал, тем меньше сомневался в том, что это именно дорога, но через два часа вернулся Висинтин и сообщил, что Паррадо достиг цели и просит Канессу присоединиться к нему.

— Ты уверен, что он на вершине?

— Да, вполне.

— Сам-то ты туда забирался?

— Нет, но Паррадо говорит: там чудесно. И еще сказал, что все будет хорошо.

Канесса нехотя поднялся на ноги и начал карабкаться вверх. Свой рюкзак он оставил Висинтину, но все равно потратил на восхождение на час больше Паррадо. Парень воспользовался ступеньками, выкопанными в снегу его друзьями, и, когда почти преодолел весь маршрут, позвал Нандо. Тот объяснил, где пролегает самый безопасный путь. Следуя советам товарища, Канесса вскоре оказался на вершине.

Увиденное вызвало у него те же чувства, какие испытал в первые мгновения Паррадо. Канесса устремил полный ужаса взгляд на нескончаемую череду скал на западе.

— Мы погибли, — вырвалось у него. — Нам конец. У нас нет ни малейшего шанса выбраться из этих проклятых гор.

— Но ты посмотри на запад, — сказал Паррадо. — Неужели не видишь? Вон там, слева. Две горы без снега.

— Вон те титьки, что ли?

— Да, именно.

— Но до них десятки миль^[93]. Дней пятьдесят пути.