Жизнь соло. Новая социальная реальность

Мигель тоже недавно пережил тяжелый период, после которого ушел в себя. Он говорит, что его цель - добиться большей независимости и автономии. Он теперь не хочет зависеть от других людей, которые, как он считает, сначала используют его, а потом исчезают. «Не думаю, что у меня сейчас есть близкий друг, я даже не стремлюсь такого найти. У меня сейчас другие задачи: я хочу вырасти как человек, хочу, чтобы этот человек во мне созрел, стал независимым и обладал высокой самооценкой. Я должен научиться быть своим собственным близким и лучшим другом, начать любить самого себя, чувствовать свою ценность и собственную значимость».

Если некоторые из жильцов отелей для одиночек стараются не отходить далеко от своих домов, чтобы не встретиться со старыми друзьями и родственниками, то других в большей степени волнует контингент постояльцев внутри самих отелей. Нику чуть более 30 лет и, по его словам, «большинство из моих старых друзей умерли или сидят в тюрьме». После того, как ему в подростковом возрасте сделали переливание крови, он получил ВИЧ, много лет боролся с наркозависимостью, женился, у него родились дети, он не закончил школу, но сдал выпускные школьные экзамены, потом развелся. Вот уже шесть лет он без работы и живет на пособие по нетрудоспособности. Раньше он жил в отеле для одиночек, в котором «было много наркотиков, крыс и тараканов», где «в открытую занимались проституцией, где жили самые разные наркоманы - от тех, кто сидит на крэке или героине, до банальных алкоголиков». Ник говорит, что «когда живешь там, где все сгнило, то и сам начинаешь гнить». Ник подружился с соседями и не хотел уезжать из отеля, потому что ему самому нравилось торчать. Но потом он начал избегать своих друзей. «Я стал затворником. Если мне не надо было выходить, то я и не выходил». Его друзьям это не понравилось, и жить Нику в отеле стало сложно. «Ко мне в три часа ночи ломились в дверь. Дурдом полный. Я ругался и даже дрался». Ник решил бросить старых знакомых и начал искать новое, более спокойное и чистое место для жилья. Его опыт подсказывал ему, что от людей надо держаться подальше.

Теперь он живет в другом отеле для одиночек. В нем есть комнаты отдыха, в которых жильцы собираются вместе, чтобы почитать газету, поболтать и посмотреть телевизор. Сотрудники отеля могут накормить постояльцев, дать им посмотреть кино или даже предложить какой-нибудь обучающий курс. Но Ник старается всего этого избегать. «Я не принимаю участия в общественной жизни. Я держусь сам по себе. Я не хочу, чтобы люди обо мне много знали». Он с настороженностью относится к тем, кто находится в схожей с ним ситуации, потому что они напоминают ему о том, каким он был ранее, и тех людей, которых он старается избегать. «Все хотят о тебе что-то разузнать, и как только разузнают, то думают, что раскусили тебя, - говорит он.
– Тогда начинают поступать предложения. Или угрозы. Или люди стараются тебе как угодно жизнь испортить». Как и многие другие обитатели отелей для одиночек, долгие часы Ник проводит взаперти в своей комнате за телевизором. «Чем меньше контактов, тем лучше, - утверждает он.
– Я не знаю по имени ни одного человека из этого отеля».

Ник надеется, что жизнь в новом, чистом и приятном отеле для одиночек поможет ему выйти из состояния нищеты, безработицы и наркозависимости. Он не хотел бы задерживаться в этом отеле надолго, однако признается, что если ему понравится, то такое местожительство может оказаться лучшим выходом из положения. Его бывшая жена вышла замуж, и он с ней не встречается. Его собственная семья живет в Бруклине, но ему хотелось бы больше времени проводить со своими детьми. Ему не хватает теплоты другого человека, с которым он делил бы кров, и он хотел бы жить с кем-нибудь после того, как окончательно очистится. «Пока я здесь, -говорит Ник.
– Я надеюсь поправиться и снова начать работать. И, может быть, в один прекрасный день отсюда съеду. А может, и останусь. Здесь вполне нормально, так что буду стараться не накосячить».

Однако части обитателей отелей для одиночек сложно по достоинству оценить «прелести» своего существования, когда соседи по дому пребывают в плачевном состоянии. Те, кто раньше имел стабильную работу и приличный доход, но скатился по социальной лестнице вниз, стыдятся отелей одиночек, в которые попали. Такие люди стараются сохранить собственное достоинство и всеми силами отгораживаются от своих соседей. Например, Джон оказался в отеле для одиночек потому, что его пособия по инвалидности не хватает ни на какое другое жилье. В этом отеле он живет уже четыре года и за все это время подружился лишь с одним человеком. «Я стараюсь держаться подальше от большинства жильцов, - говорит он.
– В местах общего пользования отеля собираются наркоманы и умственно неполноценные. С такими людьми я точно не собираюсь общаться».

Бобу за 60. Большую часть жизни он прожил один. У него была небольшая фирма, и он работал дома до тех пор, пока «нас не выселили на основании чудесных законов о праве государства выкупать частную собственность под муниципальное и федеральное строительство». Бобу было непросто привыкнуть к своему новому жилью. «Когда меня привезли сюда, я чуть не заплакал. Я даже не хотел здесь спать. Первую неделю я спал в подвале здания на 55-й улице. Я вообще не хотел видеть этот дом».

Но постепенно Боб привык к своему новому жилищу. Он познакомился с работниками социальных служб, которые обслуживают отели для одиночек, и понял, что это на редкость заботливые и порядочные люди. Боб доволен тем, что жить в отеле безопасно, и чистотой, которую сотрудники поддерживают в местах общего пользования. Но каким бы приемлемым ему ни казался нынешний отель, ему далеко до его старой квартиры с небольшим садом, которым он так гордился. Каким профессиональным ни был бы подход сотрудников, на каждом из обитателей отеля лежит печать нищеты, болезней и страданий, а все обычные люди видят в их постояльцах только неудачников. Боб и другие подобные ему жильцы говорят, что стыдятся ситуации, в которую попали, и поэтому стремятся «сохранить лицо» и ограничить контакт с родственниками и старыми друзьями. Такие люди становятся одиночками, потому что не хотят, чтобы другие видели, как низко они пали, или опасаются, что люди не захотят с ними общаться.

Например, Ник, переселившись в отель для одиночек, резко ограничил контакт с женой и своими детьми. «Я нечасто их видел. Мне не нравилось место, в котором я жил. Мне не нравилось, как я живу, поэтому я перестал встречаться с семьей. И атмосфера отеля меня просто убивала. Я думаю, что все это из-за стыда, который испытываешь. Ты не хочешь, чтобы люди знали, где ты живешь». Тим говорит, что жить одному «ужасно и одиноко». Он перестал общаться с бывшей женой и своими детьми, потому что не хотел, чтобы они видели, в какой обстановке он живет. Он и по сей день не стремится возобновить с ними связь. Не хочет он искать и нового спутника жизни, потому что «сейчас я уже ничего никому не могу предложить». Некоторые жалуются на то, что после их падения в мир нищих и одиноких родственники забыли об их существовании. «С тех пор как я оказался один, ко мне относятся по-другому. Такое ощущение, что я теперь никому не нужен», - говорит Рик.

Мэри Энн прекрасно бы поняла это чувство. Она прожила в полном одиночестве много десятилетий и умерла осенью 2007 г. в возрасте 79 лет. Она сама вызвала себе скорую помощь, которая отвезла ее в больницу недалеко от ее дома в Лос-Анджелесе. В этой больнице она и умерла две недели спустя от остановки сердца. Мэри Энн умерла совершенно одна, рядом с ней не было ни друга, ни родственника. Единственным человеком, упомянутым в качестве ее контактного лица, оказалась Сю, которая доставляла для Мэри Энн лекарства из аптеки.

«Я очень удивилась, когда мне позвонили и сообщили, что я являюсь контактным лицом, - рассказывает мне Сю во время интервью в ее квартире в Хаффингтон Парк.
– Я ответила: “Да? Ну, ладно...”». Она нервно смеется, смотрит на новогодние украшения в комнате и продолжает: «Я даже не знала, были ли у нее брат или сестра».

Последний раз Сю разговаривала с Мэри Энн, когда та позвонила ей из больницы. Мэри Энн оставила Сю сообщение на автоответчике с просьбой присмотреть за двумя ее собаками, привязанными около дома. «Она плакала и говорила, что если не будут вынимать ее почту, то собак увезут. “Собаки - это единственное, что у меня есть”, - сказала она. И потом добавила: “Я тебя не обману, обещаю. Я обязательно заплачу”. Об этом-то я не волновалась. Просто ужасно было слышать, что собаки - это единственное, что у нее есть».

Через две недели после смерти Мэри Энн я приехал в больницу, в которой она умерла. Тело и личные вещи все еще находились в морге. Никто не пришел за ними, и никто не планировал похорон. В больнице я встретил Эмили Иссу, которая работает помощником следователя в муниципалитете одного из районов, входящих в состав Лос-Анджелеса. Эмили разрешила мне сопровождать ее. Она работает в административном отделе, который расследует обстоятельства кончины одиноких людей, тела которых никто не забирает и никто не претендует на имущество умершего. Можно сказать, что Эмили - своего рода детектив, расследующий смерти одиноких людей. Ее работа - просмотреть личные вещи умершего, оценить размер наследства, понять, кто его получит, и найти родственников. В ее отделе работает сто сотрудников, которые ежегодно обрабатывают около 3000 случаев смертей одиноких людей.

Мэри Энн была одинокой, у нее не было ни сестер, ни братьев, ни детей. Но у нее имелся счет в банке и дом, в котором могли оказаться какие угодно ценности. В чьи руки все это теперь перейдет? Эмили должна найти наследников, знакомых или друзей Мэри Энн, которые могут знать о потенциальных наследниках. Вопрос похорон тоже придется решить Эмили.

Мы начинаем наши поиски с регистратуры больницы. Лицо монахини, которая работает в регистратуре, на секунду оживляется после того, как она видит имя Мэри Энн на папке с документами. Нам кажется, что монахиня может что-нибудь знать о ней. Но оказывается, что она всего лишь несколько раз разговаривала с Мэри Энн и не может нам ничего сообщить, кроме того, что перед смертью за ней следили и ухаживали.