Жизненная сила

–  Это просто голография, - заявила третий капитан с непоколебимой уверенностью.
– Голография. Проекции. Чей-то милый розыгрыш, вот и все.

Но робот упорно продолжал доказывать реальность существования связи с двумя женщинами всеми сигнальными лампами и тысячью адекватных импульсов. Он автоматически печатал, казалось, давно забытый и похороненный в глубинах его памяти секретный протокол, полагавшийся в таких случаях. Изображение задрожало и снова выровнялось. Наконец появилась Премьер, сидевшая на своей огромной постели. Одетая в ночной костюм из сформированного должным образом света и воздушного жемчуга, она выглядела точно такой же, какой помнила ее Уошен. Премьер по-прежнему светилась своей золотистой кожей и снежно-белыми волосами. Только волосы стали длиннее и не были собраны в хвост, а просто лежали на широких мясистых плечах. Занятая, как только может быть занят Премьер Великого Корабля, она одновременно говорила, приказывала и раздумывала над сотнями проблем, и только спустя несколько секунд сосредоточилась на непрошенных гостях. Внезапно ее яркие карие глаза округлились. Машинально она тронула на груди своей ночной костюм, словно удивляясь этой нелепой и грубой имитации обычной корабельной формы. По ее широкому лицу проскользнуло выражение удивления, но улыбка тут же сменилась откровенным гневом.

–  Кто вы?
– потребовала она.
– Где вы были?

–  Там, куда вы нас отправили, - дерзко ответила Миоцен, не прибавив положенного «мадам». Всем телом подавшись к изображению, она стиснула кулаки и крикнула: - Да, именно там, в этом сраном мире… на Медулле!

–  Где?
– переспросила Премьер.

–  На Медулле оссиум! Что за нелепую игру вы играете с нами?

–  Я никуда не посылала вас, Миоцен.

В мозгу Уошен начала зарождаться смутная, почти подсознательная догадка.

–  Зачем держать нашу миссию в тайне до сих пор?
– вскинула голову Миоцен и сама же ответила на свой вопрос.
– Вы хотели изолировать нас! Вот что. Вы хотели избавиться от лучших своих капитанов!

Уошен схватила Миоцен за руку.

–  Подожди, - прошептала она, - нет.

–  Это вы - лучшие мои капитаны? Вы?
– огромная женщина презрительно и несколько диковато засмеялась.
– Мои лучшие капитаны не исчезают без предупреждения. Они не прячутся, тысячами лет тайно занимаясь черт знает чем.
– Она передохнула, и лицо ее вспыхнуло золотом.
– Тысячи лет! И никому ни слова! И мне потребовался весь мой гений, весь опыт, вся изобретательность, вся власть, имеющаяся в моем распоряжении, чтобы объяснить ваше исчезновение и оградить Корабль от паники!

Миоцен глянула на Уошен, и на лице ее застыло изумление пополам с опустошенностью.

–  Но если это сделал не Премьер…

–  Значит, кто-то другой, - закончила Уошен.

–  Охрана!
– крикнула Премьер.
– Со мной говорят два призрака! Поймать! Обезвредить! Привести ко мне!

Уошен вырубила связь, выиграв тем самым несколько лишних мгновений.

Два призрака обнаружили себя стоящими в темной будке и пытающимися найти в происходящем сумасшествии хотя бы какой-то здравый смысл.

–  Кто же мог так нас одурачить?
– спросила Уошен, но уже в следующую секунду поняла, как это могло случиться: кто-то, обладавший изобретательностью и определенным доступом к секретным каналам, должно быть, послал эти приказы от лица Премьера, собрав капитанов в жилище пиявок. А затем тот же хитрый дьявол отправил их прямо в самое сердце Корабля.

–  Такое могла бы сделать, например, я, - предположила Миоцен, продолжая мыслить все в том же безумном направлении.
– Собрать необходимые сведения и надуть всех. Если бы захотела. Если предположить, что я знала о Медулле, если бы у меня было время и хотя бы какие-то вразумительные причины.

–  Но ведь вы не сделали этого, не сделали, не сделали, - как заклинание, прошептала Уошен.

–  Кто же?
– громко вопросила Миоцен.

И ответить на этот простой, но фатальный вопрос не могли ни та, ни другая женщина.

Уошен запросила связи с другими Вице-премьерами и капитанами высших рангов, сразу начав охоту за возможными подозреваемыми, а может быть, надеясь найти знакомых, на кого можно было хотя бы как-то опереться.

–  Мой кабинет… занят, - упавшим голосом горько сказала Миоцен.

И перед глазами Уошен возникло имя человека, занимавшего теперь кресло Миоцен. При виде таблички с этим именем у нее подкосились ноги.

Памир.

–  Кто?!
– пророкотала Миоцен, но в следующее мгновение уже вспомнила это имя. Преступник.
– Это не наш Корабль. Это не может быть наш Корабль, - прошептала она со слабым возмущением.

Уошен тотчас заказала связь с Памиром. По аудиосвязи она сразу же предупредила, кто его вызывает. Повисла пауза, в которую Миоцен еще успела попросить Уошен повторить попытку, но тут же в темноте отчетливо вырисовалось лицо Памира. Знакомое и мужественное, как всегда, лицо улыбалось в неописуемом удивлении. Восстановленный в правах капитан стоял в своей старой квартире, окруженный лугом поющих илано.

–  Тихо, - остановил он своих любимцев.

Памир был все так же высок, широк в плечах и груди, но дышал сейчас, как загнанный бегун, перехватывая воздух после каждого слова.

–  Но вы мертвы, - выдавил он.
– Трагическая неудача, как говорили.

–  Но как ты?
– не выдержала Уошен.

–  Была всеобщая амнистия… - раздраженно пожал плечами Памир.

–  Мне неинтересна твоя история, - оборвала Миоцен.- Послушай, ты… Объясни же. То есть это мы тебе объясним, что произошло!

Но луг под ногами у Памира вдруг начал бледнеть, и его красивое лицо исчезло с экрана.

–  Что случилось?

В будке опять стало темно, и вопрос Миоцен повис в этой темноте.

Уошен смотрела на Вице-премьера и ощущала, что желудок ее сводит от голода. Дверь будки оказалась наглухо закрытой. Применив систему механической безопасности, а потом и собственные плечи, женщины все-таки вырвались наружу и, не сговариваясь, бросились прочь из зала ожидания.

На выходе прямо перед ними возникла знакомая фигура, спокойно и методично наводившая на дежурного робота свой солдатский лазер.

Но и это был робот в белой, как кость, робе, и ничего больше. Правда, если бы он был одет в зеркальную форму с эполетами на плечах, владел соответствующим голосом, словарем и манерами, его было бы трудно отличить от самого Премьера.

Мозги робота уже плавали в луже у двери, кипя и плавясь, а в нос Уошен ударил резкий кислотный запах. Она закашлялась.

Миоцен тоже.

Тогда робот в белой робе тоже как-то странно прокашлялся. Капитаны одновременно обернулись и увидели перед собой мертвеца, глядевшего прямо на них. На нем была одежда туриста и простейшая маска, и… Уошен не видела этого мертвеца уже столетия. Но то, как он стоял, как вздрагивали его плечи от сдерживаемого смеха, как прямо в сердце ударяла улыбка веселых серых глаз… снимало все сомнения.

–  Дью!
– прошептала Уошен.

Ее любовник и отец ее сына поднял маленький кинетический станнер.

Уошен побежала слишком поздно и слишком медленно.

Потом она очутилась неизвестно где со сломанной шеей, лицо Дью закрывало собой все небо, серое, как и его глаза, которые смеялись все время, пока он произносил какие-то совершенно непонятные слова.

Глава двадцать шестая

Уошен прикрыла глаза, и тогда к ней возвратился слух.